Эдгар.
— Он сейчас в могиле, — сказал По.
— Что?
— Он умер. Шесть лет назад или даже больше.
— Мои соболезнования.
— От туберкулеза. Как и моя мать. И сильнейший алкоголизм.
Пейн посмотрел на поэта выпучив глаза. Его пальцы по-прежнему лежали на клавиатуре.
— Ваша мать, бедный мой друг, редко высыпалась по ночам. А наше расписание было очень напряженным. — Он улыбнулся и снова покачал головой. — Как насчет бордо, приятель?
По протягивал свой бокал. Актер налил ему вина.
Потом за их спинами началось какое-то волнение; оба обернулись. Это пришел надзиратель, ведя под руку Кэролайн Хеншоу. Ее медовый месяц с молодым мужем окончился, теперь пора было присоединиться к гостям и новым родственникам. Братья взяли невестку за руки, чтобы станцевать. Писатель наблюдал: ведь невеста столь женственна, нежна и хорошо сложена.
Несколько официантов накрыли на стол.
Сэмюэл Кольт отделался от своего брата Джеймса, и теперь они с Кэролайн танцевали вдвоем. По чувствовал между ними что-то очень близкое — никаких тяжелых мыслей, никакого траура, никакого горя, несмотря на предстоящую казнь. Только танец, их танец… Миссис Кэролайн Кольт, урожденная Хеншоу, и мистер Сэмюэл Кольт, полковник и изобретатель многозарядного револьвера.
Глава 32
Приготовления к повешению
Верный Дилбэк придумал повесить новые шелковые шторы вокруг камеры для новобрачных.
Джон Кольт в объятиях своей дамы слышал звон посуды, доносящийся с тюремной кухни, ощущал соблазнительные запахи жаренного на решетке мяса и запеченной птицы, проникающие в камеры.
Снаружи раздавались сентиментальные звуки фортепиано, на котором играл Пейн. Молодая супруга тихонько постанывала на ухо своему любимому, и ее стоны идеально гармонировали с мелодией.
А потом, через сорок пять минут, пришел надзиратель и с извинениями увел Кэролайн.
После того как молодая жена покинула камеру, приговоренный всем своим поведением выказал черную неблагодарность.
Он решил провести свои последние часы за письменным столом.
Кольт встал. Сел. Снова встал.
Сел, окунул перо в чернила и начал водить им по бумаге, разложенной перед ним.
Закончив, узник собрал листы и вознамерился было сложить их пополам, но потом свернул в трубочку, как это на его глазах делал Эдгар По, и перевязал черной лентой: красной в камере не было. Джон положил свиток в нагрудный карман и хлопнул по нему. Но потом его планы изменились.
Вскоре пришел начальник тюрьмы в сопровождении двух надзирателей. Харт некоторое время стоял молча, глядя через решетку на человека, который вот-вот встретится со своим творцом. Грудь приговоренного мерно вздымалась.
— Вы готовы, мистер Кольт?
На губах смертника возникла улыбка: неуместная, странная для человека, столь прочно ступившего на путь зла.
— Так скоро? — произнес он.
— Пока в другую камеру. Оттуда через два часа вас отправят к виселице.
Услышав слова начальника тюрьмы, Дилбэк бросился на помощь к своему хозяину. Он помог молодому человеку привести себя в порядок, снимая невидимую пыль с рукавов и плеч его элегантного костюма.
Кольт к тому времени уже переоделся в темно-синий бархатный пиджак и повязал широкий белый галстук.
Начальник тюрьмы открыл камеру большим ключом и распахнул дверь.
— Прошу вас следовать за мной, мистер Кольт.
Старина Хейс встал из-за стола.
Узник обернулся и взглянул на него.
Двое надзирателей подхватили беднягу под руки, поддерживая с двух сторон.
Томми Коулман выглянул из своей камеры.
— Мы переведем вас в более уединенную камеру, где никто не потревожит, — провозгласил Харт. А потом тихонько, почти жалобно добавил: — По просьбе вашего брата.
Кольт кивнул в знак понимания. В знак благодарности. Истинное значение произнесенных начальником слов не ускользает от него. Джон был почти готов с облегчением рассмеяться; впрочем, ему удалось подавить улыбку в уголках рта.
Юноша выпрямился.
— Надень на него наручники, — велел один надзиратель другому. — У нас тут определенный порядок, парень, — добавил он специально для Старины Хейса, который в тот момент вышел в коридор. — Нам не нужны неожиданности.
— А что неожиданного может тут случиться? — улыбнулся Томми Коулман.
На мгновение все замерло. Главаря банды не слишком интересовал ответ, но почему-то его подмывало задать этот вопрос. Начальник тюрьмы со злостью обернулся.
— Берегись, маленький негодяй, — ядовито фыркнул он, глядя на злодейскую рожу ирландца. — Я скоро приду. Подожди, вот увидим, насколько ты тогда будешь остроумен.
— Уже дрожу от страха, начальник.
Харт бросил на него убийственный взгляд.
— Я с радостью обработаю двоих за вечер, мистер Коулман. Не искушайте меня!
— Мне искушать вас? Вот так смех! — Томми пристально взглянул прямо в глаза собеседнику.
— Ты действительно считаешь себя остряком, парень? — спросил начальник тюрьмы, на мгновение оглянувшись на Джона Кольта. — Но никакой ты не остряк, уверяю тебя. Я могу уничтожить вас, молодой человек, и я вас уничтожу.
Звучный тенор Харта привлек к себе всеобщее внимание.
Старина Хейс схватил полицейскую дубинку и вышел в центральный коридор. Джон Кольт ногой отодвинул свои кандалы в сторону, давая дорогу констеблю.
Лицо начальника тюрьмы раскраснелось от ярости.
— Я могу чем-нибудь помочь? — Полицейский звонко стукнул палкой по каменной стене, провоцируя Томми на продолжение перепалки.
Главарь банды посмотрел на сыщика. Он никогда не забудет, как его заставили взглянуть в мертвые, закатившиеся глаза жены и дочери в морге.
— Можете распоряжаться мною.
— Спасибо, главный констебль, все в порядке.
Лицо Харта было сильно напряжено, вены на виске и в середине лба вздулись, пульсируя.
— Пойдемте, мистер Кольт! — рыкнул он, отталкивая в сторону одного из надзирателей и хватая приговоренного столь грубо, что тот вздрогнул. — Спасибо за поддержку, главный констебль. Я держу ситуацию под контролем. Можете заниматься своими делами.
В последний раз взглянув на Томми Коулмана, детектив вернулся в свой кабинет, снова сел за стол и начал готовиться к предстоящей задаче.
Хейс должен был забрать в полицейском комиссариате Бруклина заключенного Джеймса Холдгейта. Он слишком хорошо знал того парня.
Многие годы этот преступник, большой мастер по подделке документов, был абсолютно неуловимым малым, и сыщик жаждал его поймать. Сговорившись с бандой подельников, мошенник участвовал в
