Гарри Поттер и Реликвии Смерти(перевод ученики Хогвартс Сириуса)

хочется в это верить, сынок, — промолвил Дирк, — включая меня. Но где же он? Сбежал, судя по всему. Подумай: если бы он знал что-то, чего не знаем мы, или был бы в самом деле особенным, он бы сейчас не прятался, а сражался, возглавлял бы сопротивление. И, ты знаешь, «Пророк» печатает вполне убедительные аргументы против него…

— «Пророк»? — усмехнулся Тед. — О какой правде может идти речь, если ты всё ещё читаешь эту дрянь, Дирк? Хочешь фактов — читай «Проныру».

Внезапно все голоса перекрыла вспышка удушливого дыхания, судорожного кашля и ударов: судя по звукам, Дирк проглотил рыбью кость. Наконец, он прошипел:

— «Проныру»? Этого безумного журналишко Ксено Лавгуда?

— В эти дни он не так уж и безумен, — сказал Тед. — Тебе стоит взглянуть. Ксено печатает всё то, что обходит вниманием «Пророк». В последнем номере нет ни единого упоминания о морщеногих кизляках. Как долго они позволят ему этим заниматься, вот этого не знаю. Но Ксено говорит на первой странице каждого выпуска, что всякий волшебник, кто против Сами-Знаете-Кого, должен на первое место поставить помощь Гарри Поттеру.

— Трудно помочь мальчику, исчезнувшему с лица земли, — констатировал Дирк.

— Послушай, сам тот факт, что они его ещё не поймали, — это уже огромное достижение, — возразил Тед. — Я бы с удовольствием выслушал его советы. Ведь и мы сейчас занимаемся тем же: пытаемся остаться на свободе, разве не так?

— Да, что ж, тут ты прав, — устало признал Дирк. — Учитывая, что его поисками занимается целое Министерство со всеми своими информаторами, я ожидал, что к данному моменту он уже будет пойман. Хотя кто сказал, что они ещё не поймали и не убили его, вот только сделав всё без огласки?

— О, не говори так, Дирк, — пробормотал Тед.

Наступила длительная пауза, прерываемая только звоном ножей и вилок. Заговорив снова, они начали обсуждать, следует ли им спать на берегу реки или стоит вернуться на лесистый склон. Решив, что деревья послужат им лучшим укрытием, они потушили свой костёр и стали карабкаться по склону. Их голоса постепенно затихали.

Гарри, Рон и Гермиона смотали удлинители ушей. Гарри, которому чем дольше они подслушивали разговор, тем труднее становилось сохранять молчание, сейчас не смог выдавить из себя ничего, кроме:

— Джинни… меч…

— Я знаю! — отозвалась Гермиона.

Она кинулась к крошечной сумочке, обшитой бисером, и на этот раз запустила в неё всю руку, прямо до подмышки.

— Вот и оно… — сказала она сквозь зубы и стала вытаскивать что-то, очевидно, с самого дна сумки.

Медленно на свет появился край богато украшенной рамы. Гарри бросился ей на помощь. Как только они вытащили из сумки Гермионы пустой портрет Финеаса Нигеллуса, она тотчас направила на него волшебную палочку, готовая в любой момент произнести заклинание.

— Если кто-то заменил настоящий меч на подделку, пока он был в кабинете Дамблдора, — выпалила она, пока они прислоняли картину к одной из стенок палатки, — Финеас Нигеллус должен был видеть, как это случилось. Он висел прямо рядом с футляром!

— Если он не спал, — поправил Гарри.

Но он всё равно затаил дыхание, когда Гермиона встала на колени перед пустой рамой, направила свою палочку в самый центр картины, откашлялась и произнесла:

— Эээ… Финеас? Финеас Нигеллус?

Ничего не произошло.

— Финеас Нигеллус? — повторила Гермиона. — Профессор Блэк? Пожалуйста, можно побеседовать с Вами? Пожалуйста?

— «Пожалуйста» всегда помогает, — произнёс холодный ехидный голос, и Финеас Нигеллус появился в своём портрете.

В ту же секунду Гермиона выкрикнула:

— Obscuro!

Чёрная повязка закрыла умные, тёмные глаза Финеаса Нигеллуса, из-за чего он налетел на раму и пронзительно вскрикнул от боли.

— Что… да как вы… что, по-вашему, вы…?

— Я очень извиняюсь, профессор Блэк, — сказала Гермиона, — но это необходимая предосторожность!

— Сейчас же снимите эту дурацкую повязку! Снимите, я сказал! Вы портите великолепное произведение искусства! Где я? Что происходит?

— Где мы — это неважно, — вступил в разговор Гарри, и Финеас Нигеллус застыл, оставив попытки снять нарисованную повязку.

— Может ли это быть голосом неуловимого мистера Поттера?

— Возможно, — ответил Гарри, зная, что это подогреет интерес Финеаса Нигеллуса. — У нас есть к Вам пара вопросов… по поводу меча Гриффиндора.

— Ах, — произнёс Финеас Нигеллус, поворачивая голову в сторону Гарри в попытке увидеть его, — да. Та глупая девчонка действовала совсем неблагоразумно…

— Не смейте так говорить про мою сестру! — грубо сказал Рон.

Финеас Нигеллус презрительно поднял брови.

— Кто ещё здесь? — спросил он, поворачивая голову из стороны в сторону. — Мне не нравится ваш тон! Девчонка и её друзья были в высшей степени безрассудны! Воровать у директора!

— Они не воровали, — возразил Гарри. — Этот меч — не собственность Снейпа.

— Он принадлежит школе профессора Снейпа, — сказал Финеас Нигеллус. — Какие же претензии может иметь девчонка Уизли? Она заслужила своё наказание, как и идиот Лонгботтом и чудачка Лавгуд.

— Невилл не идиот, а Луна не чудачка, — произнесла Гермиона.

— Где я? — повторил Финеас Нигеллус, возобновив свои попытки снять повязку. — Куда вы затащили меня? Почему вы забрали меня из дома моих предков?

— Это неважно! Как Снейп наказал Джинни, Невилла и Луну? — уверенно оборвал его Гарри.

— Профессор Снейп послал их в Запретный лес, выполнять какую-то работу для этого болвана, Хагрида.

— Хагрид не болван! — резко возразила Гермиона.

— Снейп, конечно, может думать, что это и правда наказание, — сказал Гарри, — но Джинни, Невилл и Луна наверняка отлично посмеялись с Хагридом. Запретный лес…они сталкивались с вещами гораздо хуже Запретного леса, это ерунда!

Он почувствовал облегчение: раньше он представлял себе всякие ужасы, как минимум заклятие Cruciatus.

— Что нам, действительно, хотелось бы знать, профессор Блэк, так это… ммм… а не брал ли меч кто-нибудь другой? Может его забирали для чистки… или чего-то ещё?

Финеас Нигеллус опять прекратил борьбу с повязкой на глазах и усмехнулся.

— Магглорождённые, — проговорил он. — Оружие гоблинской работы не нуждается в чистке, глупая девочка. Гоблинское серебро отталкивает обычную грязь, впитывая только то, что укрепляет его.

— Не называйте Гермиону глупой, — возразил Гарри.

— Мне начинают надоедать препирательства, — произнёс Финеас Нигеллус. — Наверное, мне пора возвращаться обратно в кабинет директора?

По-прежнему с завязанными глазами, Финеас Нигеллус стал ощупывать края своей рамы, пытаясь найти дорогу из портрета назад, в одну из картин Хогвартса. Вдруг Гарри посетила блестящая идея.

— Дамблдор! Вы не могли бы привести к нам Дамблдора?

— Прошу прощения? — переспросил Финеас Нигеллус.

— Портрет профессора Дамблдора… не могли бы Вы привести его сюда, в Ваш?

Финеас Нигеллус повернулся в направлении голоса Гарри.

— Очевидно, не только магглорождённые невежественны, Поттер. Портреты Хогвартса могут общаться друг с другом, но они не могут выходить за пределы замка, кроме как для посещения своих картин, находящихся где-то ещё. Дамблдор не может придти сюда со мной. А после того, как вы со мной обращались, могу вас заверить, и я не появлюсь снова.

Слегка поникнув, Гарри смотрел на продолжающиеся попытки Финеаса покинуть портрет.

— Профессор Блэк, — заговорила Гермиона, — не могли бы Вы просто сказать нам, пожалуйста, когда в последний раз меч извлекали из футляра? Я имею в виду, до того, как его взяла Джинни?

Финеас нетерпеливо фыркнул.

— Я полагаю, что последний раз я видел меч Гриффиндора вне футляра, когда профессор Дамблдор использовал его, чтобы разбить кольцо.

Гермиона быстро обернулась и посмотрела на Гарри. Никто из них не посмел ничего сказать перед Финеасом Нигеллусом, который, наконец, ухитрился обнаружить выход.

— Ну, доброй вам ночи, — несколько ядовито сказал он и начал исчезать из вида.

Когда Гарри неожиданно вскрикнул, виден был только краешек полей его шляпы.

— Подождите! Говорили ли Вы Снейпу о том, что видели это?

В портрете снова появилась голова Финеаса Нигеллуса с чёрной повязкой на глазах.

— У профессора Снейпа на уме куда более важные дела, нежели многочисленные странности Альбуса Дамблдора! Спокойной ночи, Поттер.

И на этом он окончательно исчез, не оставив после себя ничего, кроме тёмного фона.

— Гарри! — закричала Гермиона.

— Я знаю! — воскликнул Гарри.

Не в силах сдерживать себя, он ударил кулаком по воздуху — это было больше того, на что он смел надеяться. Он мерил шагами палатку, ощущая, что мог бы пробежать целую милю; он даже не чувствовал больше голода. Гермиона запихивала Финеаса Нигеллуса назад, в обшитую бисером сумочку. Застегнув её и отбросив в сторону, она ликующе взглянула на Гарри.

— Меч уничтожает крестражи! Ножи гоблинской работы впитывают только то, что делает их сильнее… Гарри, этот меч пропитан ядом василиска!

— И Дамблдор не отдавал его мне, потому что тот был ему ещё нужен: он хотел использовать его для уничтожения медальона…

— … и он прекрасно понимал, что они не позволили бы тебе владеть им, укажи он его в завещании…

— … и он сделал копию…

— … и поместил подделку в