Гарри быстро перевёл взгляд на профессора Макгонаголл, — та молча поставила перед новичками четырёхногий табурет. На табурет она водрузила колдовскую островерхую шляпу: залатанную, потрёпанную и ужасно грязную. Тётя Петуния в жизни не позволила бы держать такую в доме.
«Может, надо достать из неё кролика», подумал Гарри, уже на грани паники. Заметив, что все в зале пристально смотрят на шляпу, он тоже уставился на неё. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Затем шляпа шевельнулась. У кромки появилось отверстие наподобие рта, и шляпа запела:
Шляпа умолкла, и зал взорвался аплодисментами. Она поклонилась каждому из четырёх столов и вновь замерла.
— Так нам нужно будет всего лишь примерить эту шляпу! — прошептал Рон Гарри. — Я убью Фреда, он-то мне заливал, что нам придётся бороться с троллем.
Гарри вяло улыбнулся. Да, примерять шляпу было куда проще, чем колдовать; но ему всё равно было неуютно оттого, что все будут на них смотреть. К тому же, ему казалось, что Шляпа требует слишком многого, — сейчас он не чувствовал себя ни храбрым, ни особенно сообразительным, ни что там ещё. Вот упомяни Шляпа колледж для тех, кого от волнения мутило — это бы ему как раз подошло.
Профессор Макгонаголл выступила вперёд с длинным свитком пергамента.
— Я называю ваше имя, вы садитесь на табурет и надеваете Шляпу, — пояснила она. — Аббот, Ханна!
Розовощёкая девочка с белокурыми хвостиками опасливо вышла из шеренги, надела Шляпу, которая сразу же съехала ей на глаза, и села. Короткая пауза, и…
— ХУФЛЬПУФ! — возвестила Шляпа.
За крайним справа столом раздались одобрительные крики и аплодисменты; Ханна направилась туда. Гарри заметил, как Толстый Монах радостно машет ей.
— Боунз, Сьюзен!
— ХУФЛЬПУФ! — вновь провозгласила Шляпа; Сьюзен поспешила к своему столу и устроилась рядом с Ханной.
— Бут, Терри!
— РАВЕНКЛАВ!
Теперь зааплодировали за вторым столом слева; кое-кто поднялся с места, чтобы пожать Терри руку.
«Бруклхёрст, Мэнди» тоже отправилась за стол «Равенклава», но «Браун, Лаванда» первой оказалась в «Гриффиндоре», и крайний слева стол разразился приветственными криками; Гарри видел, как свистят братья-близнецы Рона.
«Булстроуд, Милисенту» определили в «Слизерин». Возможно, у Гарри разыгралось воображение после всего, что он услышал об этом колледже, но слизеринцы казались ему неприятными людьми. Ему было уже по-настоящему плохо. Он вспомнил, как на уроках физкультуры в старой школе их распределяли по командам. Гарри всегда выбирали последним, — не потому, что плохо играл, — просто все хотели угодить ненавидевшему его Дадли.
— Финч-Флетчли, Джастин!
— ХУФЛЬПУФ!
Гарри заметил, что иногда Шляпа сразу же выкрикивала название колледжа; но с некоторыми ребятами ей приходилось поразмышлять. Так, Шеймас Финниган, мальчик с шевелюрой песочного цвета, стоявший в шеренге рядом с Гарри, просидел на табурете почти что целую минуту, прежде чем Шляпа наконец отправила его в Гриффиндор.
— Грейнджер, Гермиона!
Гермиона чуть ли не бегом ринулась к табурету и нетерпеливо нахлобучила Шляпу.
— ГРИФФИНДОР! — объявила Шляпа. Рон застонал.
Внезапно Гарри, словно током, ударило мыслью (как обычно и бывает, когда сильно нервничаешь): что, если его вообще не определят ни в один из колледжей? Что, если он целую вечность просидит на этом табурете со съехавшей на глаза Шляпой, пока профессор Макгонаголл не сорвёт её с его головы и не скажет, что, должно быть, здесь какая-то ошибка, и ему лучше вернуться в поезд?
Направляясь к табурету, Невилл Лонботтом, потерявший-жабу-мальчик, споткнулся и чуть не упал. Шляпе пришлось основательно поразмыслить. Когда же она наконец выкрикнула: «ГРИФФИНДОР!», Невилл, не сняв её, так и побежал к своему столу; под взрывы хохота ему пришлось вернуться и передать Шляпу «МакДугал, Морак».
Малфой с важным видом выступил вперёд, когда прозвучало его имя, и его желание моментально осуществилось: едва коснувшись головы Малфоя, Шляпа завопила:
— СЛИЗЕРИН!
Малфой, явно довольный собой, присоединился к своим приятелям — Крэббу и Гойлу.
