голый суперагент сидел в облаке невообразимой вони на бережку и горько плакал. Плакал от обиды – он чувствовал себя и последним навозным жуком, и уже примерял к себе обидное прозвище своего бывшего шефа, и не понимал, ну за что же с ним так обошлись. Ну взяли бы деньги, но зачем же было ещё доводить до такого состояния? Он никак не мог понять, что Аллочка со своим 'братом' и приятелем обошлись с ним так вовсе не ради злой шутки, а чтобы обеспечить себе спокойный отход – жертва, если и заявит в милицию, то ой как не скоро.
Обида душила Аполлона, первого парня на деревне, неотразимого сердцееда, кавалера медали 'За спасение утопающих'.
Он сидел, плакал, размазывая по щекам слёзы, и не знал, что в своём безутешном горе он не одинок – в сотне метрах от него, ниже по течению, на набережную выходил, затравленно озираясь по сторонам, его сосед по гостиничному номеру Валик, он же – сверхсекретный агент КГБ Прилипала, такой же обосранный с ног до головы.
Взгляд Аполлона упал на лежавший у воды большой камень. Некоторое время несчастный смотрел на него с отрешённым видом, затем встал, подошёл к нему, приподнял, снова опустил. Поднялся к парапету, подобрал перетёртый шнурок…
… Аполлон последний раз судорожно глубоко вздохнул, окинул взглядом исчезающую в темноте реку, и медленно вошёл в воду.
Глава L
А теперь, дорогой читатель, представьте обычный городской двор со всеми его неизменными атрибутами: площадками для сушки белья, для выбивания ковров, песочницами, всякими там качелями- каруселями… С трёх сторон его обступают многоэтажки, а по четвёртой стороне тянется высокий бетонный забор с вертикальными щелями в нём. Сквозь эти щели видно, что за забором расположились стандартные металлические гаражи.
Если мы перевалим через забор, то увидим, что гаражи эти тянутся вдоль забора в два ряда, между которыми – проезд для приписанных к этим гаражам малолитражек. За гаражами – какая-то второстепенная улица, на другой стороне проезжей части которой, тем не менее, расположилось несколько магазинов, над одним из которых даже из проезда между гаражей видна вывеска 'Спорттовары'.
Солнце уже давно встало, и начинался обычный рабочий день. Уже опустели те гаражи, владельцы которых обычно отправлялись на работу на машинах, и всякое движение на этой металлической улице прекратилось… Прошу прощения, кажется, я ошибся. Зашевелились картонки от упаковок крупногабаритного товара, сваленные в метровом пространстве между двух гаражей в том ряду, что тянулся в каких-то метре-полутора от забора. Из-под картонок высунулось заспанное, помятое лицо Прилипалы. Зябко поёживаясь, Прилипала вылез по пояс из-под своего 'одеяла'. С тупым выражением лица посмотрел в сторону забора, затем – в сторону проезда между гаражами, и, откинув в сторону картонное 'одеяло', встал. Он был совершенно голенький, в чём мать родила.
Прикрывшись ниже пояса небольшим куском картона, Прилипала выглянул из своего убежища, повертел головой в разные стороны, и, выскочив в проезд, стал передвигаться короткими перебежками от одного гаража к другому. Добравшись до конца 'гаражной' улицы, он снова осмотрелся, выглядывая из-за последнего гаража. Заметив у глухой торцевой стены ближайшего дома одинокую телефонную будку, он ещё раз огляделся, и стремительно стартовал в направлении её, отражая белоснежной задницей солнечные лучи.
Заскочив в будку, Прилипала снял трубку и набрал на диске '02'. Пару десятков секунд, в течение которых в трубке слышались гудки, показались Прилипале вечностью.
– Дежурный… – послышалось, наконец, в трубке.
– Это милиция? – уточнил Прилипала.
– Да, слушаю.
– Это я… Позвоните в КГБ, скажите полковнику Калиткину, что я… – озираясь по сторонам, затараторил Прилипала.
– Кто это – я?
– Агент Прилипала… Я тут совсем голый… Мне нужна одежда…
– Вас что, ограбили?
– Да… То есть, нет… В общем, в связи с обстоятельствами у меня пришла в негодность вся одежда… Но я сотрудник КГБ… Вы должны мне помочь…
– А подтверждающие это документы у вас есть?
– Были, – сник Прилипала.
– Ах были… И вы, агент Прилипала, совсем голый?
– Совсем…
В трубке раздались какие-то неясные голоса, хихиканье. Затем прежний голос спросил:
– Куда наряд высылать? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Мы тебя отвезём прямо в ЦРУ. Там тебя обогреют, приоденут…
Прилипала повесил трубку, испуганно провожая взглядом сквозь стекло будки прошедшего мимо мужика. Затем снова снял трубку и набрал '01'.
На этот раз трубка ответила быстрее, и сразу перешла к делу:
– Что, пожар?
А тем временем в сжатом пространстве между уже знакомым нам гаражом и забором зашевелилась ещё одна картонная постель. На этот раз из-под картонного 'одеяла' высунулось помятое и осунувшееся лицо Аполлона. Выбравшись из-под картонок, не менее голый, чем Прилипала, Аполлон осмотрелся по сторонам, затем заглянул под картонки, пошарил там рукой, достал несколько мелких купюр и мелочь, зажал их в кулаке и выглянул как раз в тот самый просвет между гаражами, в котором лежала 'постель' Прилипалы. Прикрыв пах небольшим куском картона, шагнул в этот 'переулок'. Минуя ложе Прилипалы, зацепился ногой за одну из картонок и спикировал на четвереньки. Медяки и 'серебро' рассыпались по картонкам.
Собрав мелочь, Аполлон осторожно выглянул в проезд, задержал взгляд на вывеске 'Спорттовары', наполовину выглядывавшей над соседним рядом гаражей. Ещё раз взглянув в проезд, отскочил назад и затаился.
Через минуту в поле зрения Аполлон появился мальчик лет десяти, торопливо шедший по проезду.
– Эй, мальчик! – тихо окликнул его Аполлон.
Мальчик оглянулся. Увидев голого Аполлона, прижимающего одной рукой картонку к бёдрам, и протягивающего вторую руку, на раскрытой ладони которой лежали смятые купюры и мелочь, он побледнел.
– Мальчик, вот деньги…
Мальчик испуганно попятился, затем развернулся и задал стрекача.
Аполлон удручённо опустил руки.
А Прилипала в это время набрал на диске '04'.
– Дежурный 'Горгаза' слушает…
Аполлон в напряжённом ожидании прижимался за углом гаража к его стенке. К месту его дислокации приближался ещё один мальчик, судя по всему, очень умный, так как на носу у него были очки, а под мышкой – книжка.
Когда очкарик поравнялся с засадой, совершенно голый – без всяких фиговых картонных листков – Аполлон выскочил из-за гаража, схватил книгочея, зажал ему рукой рот и затащил в 'спальню' Прилипалы.
Прилипала же в этот самый момент начинал свою телефонную беседу со службой '03'.
Деньги из руки Аполлона перекочевали в ладошку очкарика.
