– Поняла. Рила грузит раненых, транспорт уйдет через десять минут, даже если не получим знак с корабля. Будем верить в лучшее.
– Ринк на седьмом, чую его. Близ лифтов. У них бой.
– Засада, как на пятом, поставлена на айри, – поморщилась Ника. – Дед плох, насколько я понимаю. Выходим, пригнись. И не пытайся меня все время рассмотреть, затрудняешь маскировку!
Двери пошли в стороны.
Она метнулась, неощутимая и почти невесомая, лишь ветерок чуть тронул щеку. Миновала слагов, Йялл считал мгновения. Потом донесся короткий вопль отчаяния и растерянности, стремительно гасли жизни Вечных. Третий прыгнул, целя бичом в корпус ближнего слага, уклонился от второго и достал уцелевший заряд Деда, который надежно и мгновенно превратил схватку в тишину. Угасшие слаги рухнули вниз, образуя завал, неприятный, но вполне безопасный.
Стало слышно, как в боковой комнате зло ругался и лупил в дверь кулаками Эйм: его, похоже, отпустили из группы Лайла с подкреплением к любимому наставнику и с началом серьезного боя заперли, оберегая. За поворотом шипел и взвизгивал Ринк. До Четвертого уже добралась вездесущая Ника, а она сейчас не церемонится с лечением. Брат может и потерпеть, раз прочие терпят. Йялл проверил оба коридора и вернулся. Тихо, и похоже, так на всем ярусе. Выпустил Эйма и повел к Четвертому. Усмехнулся: щенок уже заготовил целый скандал и проглотил его, увидев состояние поврежденной ноги наставника. По мнению Йялла – обнадеживающее, кость уже зафиксирована, ткани более не кровоточат, «пиявка» заращивает зону поражения, оставляя на поверхности сукровицу и мелкое костное крошево. Эйм счел иначе и упал на колени, отстегивая аптечку, безошибочно нащупал обезболивающее и стимулятор. Глянул на Бит, спрашивая без слов – еще можно добавить или уже и так доза велика? Можно, и даже нужно – кивнула волчица. Ее запас лекарств иссяк давно.
Лицо Ники уже приобрело знакомый землистый тон, исцеление после боя – очень трудное дело, но перелом ноги Ринка надо убирать, она права. Четвертого явно достал слаг, кости у волвеков прочные, и так распахать ногу – от щиколотки до пояса – почти невозможно. Жив, спасибо «пиявке», реакции и теперь – Нике. Она уже встала, чуть покачиваясь, побрела к Деду. Йялл и сам ощутил его боль, льющуюся из-под опущенной двери отсека управления.
Присмотрелся, покачал головой. Вот, значит, чем они гер-ме-ти-зи-ру-ют отсеки. Омерзительно длинное слово и опасное: одолеть такую преграду волвекам не по силам. Разведчик группы, волк в шкуре, попробовал когтями металл, уважительно рыкнул: и малой царапины нет. Не заблокируй Дед такие двери, и конец их штурму настал бы еще до его начала…
– Открывай, все опасное в воздухе уже давно разложилось, упрямец! – устало потребовала Ника, почти повиснув на удобном завале из трех слагов. – И Вечные передохли.
– Точно? – голос хриплый, странно невнятный.
– Еще бы. Всю запасную сыворотку использовал с браслета?
– Да. Ник, свет внизу не удалось выключить, они, безграмотные дикари, запаяли систему контроля в изобт. Небрежно, под большим давлением. Что за команды ушли с сенсорных панелей ручной настройки, не могу установить. Что удалось, отменил. Но этого мало, панель – основной орган управления. И неразбериха команд убьет Гнездо в течение суток, по моим оценкам. Идиоты! Система идет в разнос.
Толстая плита шлюза отошла в сторону и слилась со стеной. Третий нервно передернул плечами: хороша дверь! Толщиной в локоть. Ее ничем не одолеть. «Ох и умница Юнтар!» – невольно подумалось. И построил это, и теперь обезвредил. Вон дверь по ходу движения смахнула с десяток слагов и сплющила, не приметив. Страшная сила. В другое время он бы во все глаза смотрел, а теперь отметил лишь мельком. Не до того… Вот сидит Дед, и страшно – это про него. Серый, очень старый, сгорбленный, с глубоко запавшими блеклыми глазами безнадежно, трудно умирающего, больного. Дышит прерывисто, воздуха ему отчаянно не хватает. Смотрит слепо, мимо лиц. Руки сильно попорчены: явно полез в открытую щель, где вьются кабели, и сжег пальцы, отключая то, что нужно. А теперь даже не может потерять сознание, не сообщив важное.
Третий скрипнул зубами. Лучше бы его, глупого волвека, каких тут сотни, убивали. Дед уже умирал однажды, и что – снова погружается в вязкую боль без надежды на исцеление? Несправедливо. Выть хочется, а лучше порвать хоть одного Вечного. Говорить Юнтару теперь – отдельная пытка. И ведь сам устроил себе пытку, внятно и подробно рассказывая важное. Они же дикие, без пояснения не разберутся. Даже в этом не облегчат его участь.
– Фильтрация отключается, группа за группой. Через три-четыре часа откажет отопление, большую отсрочку я создать не смог. Ник?
– Слышу.
– Зато связи уже нет, как и наблюдения. И шлюзы, позволяющие герметизировать отсеки и полностью разделять их, я поднял и заблокировал окончательно.
– Ты у нас гений, умеешь ломать, почти как Эйм, – очень мягко и ласково сказала она, склоняясь над старым айри. Подозвала Хо. – Малыш, посиди с ним, одному ему очень плохо. Я скоро. Дед, мы идем вниз, там есть блокатор. Жди.
– Чего? – усмехнулся тот, уже не в силах скрывать гримасу боли.
– Меня, понял? Я решаю, имеет ли право жаловаться Эл, а твои права будет рассматривать Яли. Заткнись и терпи, старый козел.
– Понял, – он так удивился ее злости, что даже заговорил чуть бодрее.
Мальчик устроился рядом с Юнтаром, взял его за руку. Йялл это уже не видел – чутье подсказало. Он спешил за Никой. Вниз, к лаборатории «Тигг», за единственным шансом облегчить боль айри – блокатором.
Йялл ожидал от восьмого уровня непроходимой мощи обороны и массового присутствия Вечных. И ошибся. Их встретили слабо и неорганизованно, с испуганным удивлением – как они могли добраться сюда, дикие глупые волки? Боевые слаги нелепо суетились в узком коридоре, не получив нормальных вводных, и легли все сразу, у Ринка уцелела одна из игрушек Деда. Она лежала в секции пояса, сорванного слагом, едва не лишившим Четвертого ноги. Пояс улетел к дальней стене и там валялся, недосягаемый во время боя. Как оказалось – очень кстати. Йялл нервно передернул плечами – шестнадцать боевых слагов! И всех Дед умудрился выключить одним шариком. Сам лежит полумертвый, а его оружие продолжает спасать волвекам жизни. Наверное, воздух тут был получше, чем в загонах наверху, отметил Йялл, принюхиваясь. Но теперь позади чадит пластик, а воздушные фильтры и правда более не действуют, да и циркуляция прекращается, дым уже поднялся до колен. Волки в шкурах стараются держать головы выше, им достается куда больше грязи. Чихают и скулят. Надо бы не задерживаться.
Лифты доставили еще с пяток вялых, неживых, их выжигали поштучно и аккуратно, пока вымотанная до неспособности нормально ходить, но по-прежнему очень собранная Ника, у которой маскировка выходила с каждым разом хуже и небрежнее, резала хозяев, морщась и все более бледнея, хотя вроде уже дальше некуда.
Йялл подумал, что ее пора выводить из Гнезда. Для одаренных лекарей бой мучителен, да и раненым она куда как нужнее: одна из лучших в выхаживании безнадежных. Теперь, когда враги почти иссякли, появилось время присматриваться к самому виду уровня и его оформлению. Коридоры восьмого яруса завораживали взгляд изысканной простотой оформления, высокими светлыми сводами, живой зеленью, журчанием воды. «Такая вода струйками называется фонтан,» – гордо шепнул знающий редкое слово Ринк. Дышалось здесь полегче, Ника плотно закрыла дверь переходника в жилой отсек, отдавая во власть дыма коридор к одному из лифтов. Мельком пояснила: там герметичная зона, она задраила шлюзы шахт слагов, доступ кислорода нулевой, горение должно прекратиться.
Уже не важно, назад они поднимутся вторым лифтом. А пока – мягкие ковры гасили звук шагов, картины на стенах притягивали взгляд, свет лился сверху незнакомый и удивительно приятный, золотисто-радостный, изменчивый. Иногда Йяллу хотелось поднять голову и убедиться, что там, вверху, точно не пробегает легкомысленное облачко, ничуть не похожее на клочья пыли редких, но злых бурь Хьёртта.
Ринк хромал рядом, иногда опираясь на плечо любимого «врага». У бедра бежали волки: пара чуть впереди, презрительно кривя губы на хозяйские загоны, третий сзади, возле ног шедших в человеческом облике замыкающих членов группы. Все комнаты приходилось отпирать и проверять. Вскрывала их Ника, одним универсальным движением своего невероятного клинка. Волки ныряли, следом шли двуногие. Хозяева
