быть… — Оружие, — закончил вместо него Гарри. — Я знаю.
Дверь спальни открылась, вошли Дин и Симус. Гарри снова закинул ноги на кровать. Он не хотел выглядеть так, как если бы только что случилось что-то странное, особенно потому, что Симус только- только перестал считать его ненормальным.
— Ты сказал, — пробормотал Рон, подвинувшись к Гарри и сделав вид, что наклоняется к кувшину с водой, который стоял на столике возле его кровати, — что ты был Сам-Знаешь-Кем?
— Да, — тихо ответил Гарри.
Рон сделал слишком большой глоток воды, Гарри увидел, как она потекла по его подбородку на грудь. — Гарри, — сказал он, пока Дин и Симус с шорохом стягивали мантии и болтали, — ты должен рассказать…
— Никому я не должен об этом рассказывать, — коротко ответил Гарри. — Я бы вообще ничего этого не видел, если бы использовал Перезаграждение. Предполагается, что я научился избавляться от этого. Это то, чего они хотят.
Под «они» он имел в виду Дамблдора. Он снова лег, повернувшись на бок спиной к Рону, и вскоре по скрипу матраса понял, что Рон тоже лег. Шрам Гарри начал гореть, он вжался посильнее в подушку, чтобы не издать ни звука. Он знал, что в это время где-то наказывали Аверия.
На следующее утро Гарри и Рон дождались перемены, чтобы подробно рассказать Гермионе о том, что случилось, они хотели быть совершенно уверенными, что их не подслушают. Стоя, как обычно, в углу холодного, продуваемого внутреннего двора, Гарри рассказал ей все подробности своего сна, которые смог вспомнить. После того, как он закончил, Гермиона некоторое время не произносила ни слова, наблюдая с каким-то неприятным интересом, как на другом конце двора Фред и Джордж, стоя без голов, продавали свои волшебные шапки из-под мантий.
— Так вот почему они убили его, — спокойно сказала она, отводя, наконец, взгляд от Фреда с Джорджем. — Когда Боуд попытался выкрасть это оружие, с ним случилось что-то странное. Мне кажется, там были какие-то защитные чары, на нем или вокруг него, чтобы нельзя было к нему прикоснуться. Именно поэтому Боуд оказался в больнице Св. Мунго, его мозги съехали набекрень, и он ничего не мог говорить. Но помните, что сказала нам Целительница? Он поправлялся. А они не могли рисковать, допустив, чтобы он выздоровел, верно? Я думаю, потрясение от того, что произошло, когда он прикоснулся к оружию, Заклятие Подвластья могло рассеяться. И как только он смог бы говорить, он тут же рассказал бы, что он делал, разве нет? Стало бы известно, что его послали выкрасть оружие. Конечно, Люциусу Малфою было очень легко наложить на него заклятье. Он же никогда не выходит из Министерства, не так ли?
— Он был там даже в тот день, когда было слушание по моему делу, — ответил Гарри. — Он там… ждал… — медленно продолжил он. — Он был в коридоре Отдела Тайн в тот день! Твой отец сказал, что он, наверное, пытался пробраться внутрь и разузнать, что было на моём слушании, но что, если…
— Стургис! — ошеломленно выдохнула Гермиона.
— Что? — в замешательстве переспросил Рон.
— Стургис Подмор… — задыхаясь, сказала Гермиона, — был задержан за попытку пройти через дверь! Люциус Малфой, должно быть, тоже заколдовал его! Держу пари, это было в тот день, когда ты видел его там, Гарри. У Стургиса был плащ-невидимка Моуди, верно? А что, если он, будучи невидимым, охранял дверь, а Малфой услышал, как он ходит, или догадался, что там кто-то есть, или просто наложил Заклятие Подвластья, на всякий случай, если там охрана? Тогда в следующий раз, когда у Стургиса появилась возможность, может быть, когда снова настала его очередь охранять, он попытался зайти в Отдел и украсть оружие для Волдеморта, — тише, Рон, — но его поймали и отправили в Азкабан…
Она пристально посмотрела на Гарри. — А сейчас Роквуд рассказал Волдеморту, как заполучить оружие?
— Я не слышал всего разговора, но, похоже, всё именно так, — ответил Гарри. — Роквуд работал там… Может быть, Волдеморт пошлёт Роквуда сделать это?
Гермиона кивнула, глубоко задумавшись о чем-то. А потом вдруг добавила: 'Но ты ведь не должен был этого видеть, Гарри'.
— Что? — поражённо спросил он.
— Ты должен был научиться закрывать свой разум от подобных вещей, — неожиданно строго ответила Гермиона.
— Да, я знаю, — сказал Гарри. — Но…
— Ну, я думаю, нам нужно просто забыть обо всём этом, — твёрдо сказала Гермиона, — А тебе с этого момента следует уделять больше внимания занятиям по Перезаграждению.
Гарри настолько рассердился на неё, что не разговаривал с ней весь оставшийся день. Вообще тот день оказался неудачным. В коридорах либо обсуждали сбежавших Упивающихся Смертью, либо смеялись над ужасной игрой Гриффиндора в матче против Хаффлпаффа; слизеринцы пели о том, что 'Уизли — наш король' так громко и часто, что к вечеру Филч в бешенстве выгонял их из коридоров.
Однако продолжение недели было ничуть не лучше. Гарри получил ещё две «D» по Зельям, все так же переживал из-за того, что Хагрида могут уволить, и, наконец, он никак не мог избавиться от этого сна, в котором он был Волдемортом, хотя он уже не обсуждал это с Роном и Гермионой, поскольку не хотел получить ещё один выговор от Гермионы. Ему очень хотелось поговорить об этом с Сириусом, но об этом не стоило даже и думать, а потому он старался держать эти мысли в глубине сознания.
К сожалению, его сознание с некоторых пор тоже перестало быть безопасным местом.
— Вставайте, Поттер. Пару недель спустя после того сна с Роквудом Гарри вновь очнулся, стоя на коленях на полу в кабинете Снейпа, стараясь очистить голову. Его снова, уже в который раз, заставили вернуться к тем давним воспоминаниям, которые, как ему казалось, давно уже пропали. Большинство из них касались унижений от Дадли и его банды, которым он подвергался, пока учился в обычной школе.
— Эти последние воспоминания, — спросил Снейп, — что это было?
— Я не знаю, — ответил Гарри, устало поднимаясь на ноги. Он чувствовал, что с каждым разом ему становится всё труднее и труднее различать отдельные воспоминания в потоке образов и звуков, который вызывал Снейп. — Вы имеете в виду то, где мой кузен пытается запереть меня в туалете?
— Нет, — мягко ответил Снейп. — Я имею в виду то, где какой-то человек стоит на коленях посреди затемнённой комнаты…
— Это… ничего, — ответил Гарри.
Тёмные глаза Снейпа сверлили Гарри. Помня, что говорил Снейп о решающем значении визуального контакта при Мыслечтении, Гарри моргнул и стал смотреть в сторону.
— Откуда этот человек и эта комната взялись в вашей голове, Поттер? — продолжил Снейп.
— Это… — Гарри старался не смотреть на Снейпа, — это был… просто сон.
— Сон? — переспросил Снейп.
Повисло молчание. Гарри пристально рассматривал большую дохлую лягушку, подвешенную в банке с фиолетовой жидкостью. — Вы же знаете, для чего мы здесь, не так ли, Поттер? — спросил Снейп тихим, угрожающим голосом. — Вы же знаете, почему я трачу свое время, занимаясь таким утомительным делом?
— Да, — с трудом ответил Гарри.
— Напомните мне, для чего мы здесь, Поттер.
— Чтобы учиться Перезаграждению, — ответил Гарри, теперь угрюмо разглядывая дохлого угря.
— Верно, Поттер. С его помощью вы бы… — Гарри с ненавистью снова посмотрел на Снейпа, — Я думал, что через два месяца занятий вы сможете добиться хотя бы небольших успехов. Сколько ещё снов о Тёмном Лорде вы видели?
— Только один, — солгал Гарри.
— Возможно, — произнес Снейп, его тёмные, холодные глаза немного сузились, — Возможно, вам на самом деле нравится, что у вас такие видения и сны, Поттер. Может быть, они дают вам почувствовать себя особенным… значительным?
— Нет, не дают, — сквозь зубы ответил Гарри, его пальцы крепко сжали ручку палочки.
— Очень хорошо, Поттер, — холодно сказал Снейп, — потому что вы никакой не особенный и не значительный, и не ваше дело выяснять, о чём Тёмный Лорд разговаривает со своими Упивающимися
