— Теперь…, как долго Вы преподавали в Хогвартсе? — спросила она, её перо повисло над блокнотом.
— Четырнадцать лет, — ответил Злей с непонятным выражением на лице. Гарри, внимательно глядя на него, добавил несколько капель в своё зелье; оно угрожающе зашипело и превратилось из бирюзового в оранжевое.
— Сначала вы обращались с просьбой о должности преподавателя Защиты От Темных Сил, так? — спросила Злея профессор Умбридж.
— Да, — тихо ответил Злей.
— Но Вам отказали?
Губы Злея презрительно скривились.
— Очевидно.
Профессор Умбридж что-то набросала в своем блокноте.
— И Вы регулярно пытались получить эту должность с тех пор, как пришли в школу, правильно?
— Да, — тихо сказал Злей, сжав губы. Он выглядел очень сердитым.
— Вы догадываетесь, почему Дамблдор постоянно отказывался назначать вас? — спросила Умбридж.
— Я полагаю, вы сами спросите его, — отрывисто ответил Злей.
— О, я спрошу, — со слащавой улыбкой пообещала профессор Умбридж.
— Вы считаете, это относится к делу? — спросил Злей, его чёрные глаза сузились.
— О да, — успокоила Профессор Умбридж, — да, Министерство хочет всестороннего понимания преподавательского — э — профиля.
Она отвернулась, подошла к Панси Паркинсон и начала расспрашивать её о занятиях. Злей оглянулся на Гарри, и их глаза на секунду встретились. Гарри торопливо опустил глаза вниз, к зелью, которое теперь предательски затвердело и испускало сильный запах жжёной резины.
— Снова без оценки, Поттер, — злобно сказал Злей, опорожняя взмахом палочки котёл Гарри. — Вы напишете мне реферат на тему правильного состава этого зелья, указывая, как и почему Вы сделали не так, как надо, сдадите на следующем уроке, вам понятно?
— Да, — яростно отозвался Гарри. Злей уже задал им домашнюю работу, и сегодня вечером у него была тренировка по Квиддичу: это означало ещё несколько бессонных ночей. Гарри уже не верилось, что утром он чувствовал себя счастливым. Теперь у него осталось лишь единственное страстное желание — чтобы этот день поскорее закончился.
— Наверное, я прогуляю Прорицание, — угрюмо сказал Гарри, когда после обеда они стояли во внутреннем дворе и ветер хлестал полы одежды и края шляп. — Прикинусь больным и напишу реферат для Злея, тогда мне не придется опять сидеть до полуночи.
— Ты не должен прогуливать Прорицание, — строго заявила Гермиона.
— Послушай, кто бы говорил, ты же бросила Прорицания и ненавидишь Трелони! — с негодованием заметил Рон.
— Я не ненавижу её, — надменно возразила Гермиона. — Я только думаю, что она — абсолютно ужасный преподаватель и настоящая старая мошенница. Но Гарри уже пропустил Историю Магии, и я не думаю, что он должен прогулять сегодня что-нибудь ещё!
В её словах было слишком много правды, чтобы пренебречь ими; так что спустя полчаса Гарри, злой на всех, сидел в жаркой, душной атмосфере кабинета Прорицаний. Профессор Трелони снова раздавала экземпляры Оракула Сновидений. Гарри думал, что он провели бы время с гораздо большей пользой, если бы писал штрафной реферат для Злея, а не сидел здесь, пытаясь разгадать смысл вымышленных снов.
Тем не менее, оказалось, что на Прорицаниях не он один был не в духе. Профессор Трелони хлопнула книжкой Оракула по столу между Гарри и Роном, и её губы сжались; она бросила следующую книжку Симусу и Дину, чуть не попав Симусу в голову, и ткнула последним экземпляром в грудь Невиллу с такой силой, что тот соскользнул с пуфа.
— Ну, продолжайте работу! — громко произнесла профессор Трелони высоким и несколько истеричным голосом. — Вы знаете, что делать! Или — я такой плохой преподаватель, что Вы даже не знаете, как открыть книгу?
Студенты в недоумении посмотрели на неё, затем друг на друга. Гарри, однако, подумал, что знает, в чём дело. Как только профессор Трелони метнулась назад к преподавательскому креслу, ее увеличенные очками глаза наполнились сердитыми слезами, он наклонил голову к Рону и пробормотал:
— Я думаю, что она получила результаты инспекции.
— Профессор? — успокаивающим голосом позвала Парвати Патил (она и Лаванда всегда восхищались Профессором Трелони). — Профессор, что-то — э — не так?
— Не так! — вскричала Профессор Трелони голосом, трепещущим от переполнявших её чувств. — Конечно, нет! Без сомнений, я меня оскорбили,… это инсинуации…необоснованные обвинения, но нет, нет ничего неправильного, конечно, нет!
Прерывисто дыша, она не смотрела на Парвати, сердитые слёзы лились из-под её очков.
— Я уже не говорю, — у неё перехватило дыхание, — о шестнадцати годах преданной службы, это, конечно, никто не учел…, но я не обижусь, нет, не буду!
— Но, Профессор, кто обижает Вас? — робко спросила Парвати.
— Начальство! — ответила Профессор Трелони низким, драматически дрогнувшим голосом. — Да, их глаза слишком затуманены мирским видением, чтобы Видеть, то что я Вижу, Знать, то что я Знаю… конечно, нас, Провидцев, всегда боялись, всегда преследовали…, увы — это — наша судьба.
Она всхлипнула, вытерла мокрые щеки кончиком шали, а потом вытащила из рукава маленький вышитый носовой платок и трубно высморкалась, совсем, как Дрюзг.
Рон захихикал. Лаванда одарила его взглядом, полным отвращения.
— Профессор, — сказала Парвати, — Вы имеете в виду профессора Умбридж?
— Не напоминайте мне об этой женщине! — закричала Профессор Трелони, вскакивая на ноги, грохоча бусами и сверкая очками. — Будьте добры продолжать вашу работу!
И она провела оставшуюся часть урока, расхаживая между ними; слезы всё ещё текли из-под её очков; что-то бормотала, угрожающе вздыхая.
— … вполне могут уволить… пренебрежение… на инспекции…, увидим…, как она смеет…
— У тебя и Умбридж есть кое-что общее, — тихо сказал Гарри Гермионе, когда они снова встретились на Защите от Тёмных Сил. — Очевидно, она тоже считает Трелони старой мошенницей… похоже, что Умбридж подловила её на проверке.
Когда он говорил, в класс вошла Умбридж со своим чёрным бархатным бантом и выражением огромного самодовольства.
— Добрый день, класс.
— Добрый день, профессор Умбридж, — монотонно ответили они.
— Пожалуйста, уберите палочки.
Но никого шквала протеста в этот раз не последовало; никто больше не пытался вынуть палочку.
— Пожалуйста, вернитесь к странице тридцать четыре в Теории Волшебной Защиты и читайте третью главу, озаглавленную 'Случаи Несопротивления при Магической Атаке”. Никаких объяснений…
— не понадобится, — хором закончили Гарри, Рон и Гермиона.
— Никаких тренировок по Квиддичу, — глухим голосом сообщила Ангелина, когда Гарри, Рон и Гермиона вошли в гостиную после обеда тем же вечером.
— Но я сдерживался! — в ужасе возразил Гарри. — Я ей ничего не говорил, Ангелина, клянусь, я…
— Я знаю, знаю, — несчастно ответила Ангелина. — Она сказала, ей нужно немного времени, чтобы решить этот вопрос.
— Что тут решать? — заметил Рон сердито. — Она дала разрешение Слизерину, почему не даёт нам?
Но Гарри мог вообразить, насколько нравилось Умбридж держать в своих руках судьбу Гриффиндорской команды, как она наслаждалась сознанием того, что угроза лишиться квиддича висела над
