— Все в порядке, Драко, — Снэйп опустил палочку. — Поттер здесь для дополнительных занятий по Зельеделью.
Гарри не видел Малфоя таким радостным с тех пор, как Умбридж взялась инспектировать уроки Хагрида.
— Я не знал, — он ехидно покосился на Гарри, чье лицо просто пылало.
Больше всего на свете ему хотелось выкрикнуть Малфою всю правду… или, еще лучше, запулить в него каким-нибудь классным проклятьем.
— Ну, Драко, что случилось? — спросил Снэйп.
— Это профессор Умбридж, сэр…ей нужна ваша помощь, — сказал Малфой.
— Они нашли Монтегю, сэр, он застрял в унитазе на четвертом этаже.
— Как он туда попал? — поинтересовался Снэйп.
— Не знаю, сэр, он немного смущен.
— Так, так, так. Поттер, — сказал Снэйп. — Мы закончим наше занятие завтра вечером.
Он повернулся и вышел из кабинета. Малфой, поторапливаясь вслед за ним, бросил Гарри уголком рта:
— Дополнительные занятия по Зельеделью?
Пылая от гнева, Гарри засунул палочку во внутренний карман мантии и собрался уже уйти из кабинета. У него есть по крайней мере двадцать четыре часа, чтобы потренироваться — он знал, что должен быть благодарен любой, самой узкой лазейке, хотя принять то, что Малфой растреплет по всей школе о дополнительных Зельедельях, было крайне неприятно.
Он уже дошел до двери кабинета, когда увидел это: кусочек дрожащего света танцевал на дверной раме. Он остановился, глядя на него, вспоминая … и тогда он вспомнил: это немного напоминало свет, увиденный им во сне прошлой ночью, огоньки во второй комнате, в которой он очутился, бродя по Отделу Тайн.
Он обернулся. Свет исходил от дубльдума, стоящего на Снэйповом столе. В нем кружилось, затухая, серебристо-белое содержимое. Мысли Снэйпа…. Вещи, которые он не хотел, чтобы Гарри увидел, если вдруг прорвет обороту его разума…
Гарри, снедаемый любопытством, взглянул на дубльдум… что, интересно, пытается скрыть от Гарри Снэйп?
Серебристый свет дрожал на стене…Гарри сделал два шага к столу, размышляя изо всех сил. Может ли находиться там информация об Отделе Тайн, которую Снэйп твердо решил от него сохранить?
Гарри обернулся через плечо, его сердце билось часто и сильно. Сколько времени понадобиться Снэйпу, чтобы извлечь Монтегю из унитаза? Пойдет ли он сразу после этого в кабинет, или сопроводит Монтегю в больничное крыло? Скорее всего второе… Монтегю был капитаном Слизеринской команды, и Снэйп должен был убедиться, что с ним все в порядке.
Гарри прошел оставшиеся футы, отделявшие его от дубльдума, и остановился, вглядываясь в глубины чаши. Он колебался, прислушиваясь, затем снова достал свою палочку. В коридоре за дверью кабинета царила полнейшая тишина. Он чуть подтолкнул содержимое дубльдума кончиком своей палочки.
Серебристая жидкость быстро завращалась. Гарри склонился над ней, и та стала прозрачной. Он снова заглядывал в комнату как бы через круглое окошечко в потолке…на самом деле, если он не ошибался, то смотрел он в данный момент на Большой Зал.
Как ни странно, его дыхание затуманило поверхность мыслей Снейпа…наверное его мозги совсем отказали… было полным сумасшествием, то, чего он желал так страстно…он задрожал…Снйэп мог вернуться в любой момент…но Гарри подумал о гневе Чу, об ухмыляющемся лице Малфоя, и его охватила безрассудная смелость.
Он вдохнул побольше воздуха, и окунул лицо в мысли Снйэпа. Пол кабинета сразу же накренился, опрокинув Гарри головой вперед в дубльдум…
Он, бешено вращаясь, падал сквозь холодную темноту, а потом….
Он стоял в центре Большого Зала, но столов четырех колледжей там не было. Вместо этого, там находилось больше сотни маленьких парт, все повернутые в одном направлении, за каждой сидел студент, склонив голову и строча в пергаментном свитке. Единственным раздававшимся звуком был скрип перьев и изредка хруст поправляемого пергамента. На сто процентов — шел экзамен.
Солнечный свет врывался в высокие окна и падал на головы, отливающие каштановым, медным и золотым в ярком блеске. Гарри осторожно огляделся. Снэйп должен быть где-то здесь…это ведь его воспоминания…
А вот и он, за столом прямо рядом с Гарри. Гарри пригляделся. Снэйп — подросток был сгорбленный и мертвенно-бледный, как растение, что держали в темноте. Волосы у него были сальные и прилизанные, и болтались по столу, крючковатый нос завис всего в полу дюйме от пергамента, на котором он что-то быстро строчил. Гарри зашел за спину Снэйпа и прочитал заглавие экзаменационного листа: ЗАЩИТА ОТ ТЕМНЫХ СИЛ — СОВЕРШЕННО ОБЫЧНЫЙ ВОЛШЕБНЫЙ УРОВЕНЬ.
Значит, Снэйпу было пятнадцать или шестнадцать лет, приблизительно столько же, сколько и Гарри. Его рука летала над пергаментом, он написал по меньшей мере на фут больше, чем его соседи, а он все продолжал писать мелким, бисерным почерком.
— Еще пять минут!
Голос заставил Гарри вздрогнуть. Обернувшись, он увидел макушку профессора Флитвика, ходящего между рядами. Профессор Флитвик прошел мимо мальчика с взъерошенными черными волосами…очень взъерошенными черными волосами…
Гарри дернулся так быстро, что будь он настоящий, то непременно расквасил бы себе нос, навернувшись через парту. Но вместо этого, он проскользнул, будто во сне, два прохода и свернул в третий. Спина черноволосого мальчика становилась все ближе и….тут он выпрямился, положил перо, вытянул перед собой пергаментный свиток, чтобы перечитать написанное…
Гарри остановился перед партой, разглядывая своего пятнадцатилетнего отца.
От волнения у него сжался желудок: это было то же самое, что смотреть на самого себя, но только с намеренными искажениями. Глаза Джеймса были орехового цвета, нос был чуть длиннее Гарриного, а на лбу не было шрама, но у обоих были одинаково худощавые лица, такой же формы рот и брови; волосы Джеймса стояли торчком, в точности так же как у Гарри, руки были такими же, как у Гарри, и если бы Джеймс встал, они с Гарри оказались почти одного роста.
Джеймс широко зевнул и взъерошил волосы, приведя их в полный беспорядок. Затем, бросив взгляд на профессора Флитвика, он повернулся на стуле и ухмыльнулся мальчишке, сидящему рядом.
Взволновавшись еще больше, Гарри увидел, что Сириус поднял вверх большой палец. Сириус расположился с комфортом, покачиваясь на задних ножках стула. Выглядел он потрясающе — его черные волосы падали на глаза с завидной долей элегантности, которой не было ни у Джеймса, ни у Гарри, а девочка, сидящая поблизости, не сводила с него восторженного взгляда, а он даже не замечал этого. А через две парты от этой девчонки — желудок Гарри еще раз приятно сжался — сидел Ремус Люпин. Он казался бледным и изможденным (может, близилось полнолуние?) и с головой ушел в экзамен: перечитывая свои ответы, он почесывал подбородок кончиком пера и немного хмурился.
Значит, Червехвост тоже где-то поблизости… и разумеется, уже через секунду Гарри заметил его: мелкий мальчишка с мышиного цвета волосами и остреньким носом. Червехвост выглядел жутко обеспокоенным — уставившись на бумагу, он обкусывал ногти и шаркал по полу ногами, периодически бросая полные надежды взгляды на лист своего соседа. Гарри поглядел немного на Червехвоста и вернулся к Джеймсу, который теперь чертил что-то на клочке пергамента. Он уже нарисовал Проныру, и принялся обводить толстыми линиями буквы: Л.Е. Что бы это значило?
— Опустите, пожалуйста, перья! — пропищал профессор Флитвик. — Это и вас касается, Стеббинс! Оставайтесь на местах, пока я не соберу ваши работы! Ассио!
Больше сотни пергаментов поднялось в воздух и полетело в расставленные руки профессора Флитвика, сбив его с ног. Некоторые захихикали. Пара студентов с передних парт, подхватили профессора Флитвика под локти и вновь поставили его на ноги.
— Спасибо… спасибо, — пропыхтел профессор Флитвик. — Итак, все свободны!
Гарри взглянул на своего отца, поспешно зачеркивающего буквы Л.Е., которые он вычерчивал с таким
