среднем между «Приемлемым» и «Сверх Ожидаемого», так что Заклинания у вас вполне приемлемые. За Защиту от Темных сил ваши оценки были значительно выше, профессор Люпин в частности….вы на самом деле уверены, что вам не нужна настойка от кашля, Долорес?
— О нет, спасибо, Минерва, — жеманно улыбнулась Умбридж, откашлявшись особенно громко. — Я просто озабочена тем, что не обратили внимания, что перед вами нет теперешних оценок Гарри за Защиту от Темных Сил. Я более чем уверена, что посылала вам свои записи.
— Что, вот эти, что ли? — с отвращением произнесла МакГонаголл, потянув листочек розового пергамента, закрепленного между бумагами в личном деле Гарри. Она глянула на него, ее брови слегка приподнялись, и не сказав ни слова, она засунула бумажку обратно в папку.
— Да, как я и говорила, Поттер, профессор Люпин считал, что вы показали несомненную способность к предмету, и очевидную для Аврора….
— Вы поняли мою записку, Минерва? — медовым голоском осведомилась Умбридж, даже забыв перед этим кашлянуть.
— Разумеется, поняла, — процедила сквозь сжатые зубы профессор МакГонаголл, отчего слова звучали немного глухо.
— Ну, тогда, я смущена… Боюсь, я не совсем понимаю, как вы можете давать мистеру Поттеру ложную надежду на….
— Ложную надежду? — повторила МакГонаголл, все еще отказываясь смотреть в сторону Умбридж. — Он получал высокие отметки за все тесты по Защите от Темных Сил..
— Мне ужасно не хочется противоречить вам, Минерва, но из моей записки видно, что у Гарри очень низкие результаты за мои занятия…
— Наверное, мне стоит говорить более доходчиво, — уставилась прямо в глаза Умбридж профессор МакГонаголл. — Он получил высокие оценки за все тесты по Защите от Темных Сил от компетентного преподавателя.
Улыбка профессора Умбридж лопнула, как мыльный пузырь. Она опустилась на стул, перевернула листок своего блокнота и застрочила в нем с невероятной скоростью, ее выпученные глаза так и бегали от строчки к строчке. Профессор МакГонаголл повернулась к Гарри, ее ноздри трепетали, а глаза пылали.
— Есть вопросы, Поттер?
— Да, — произнес Гарри. — Какого рода испытания предстоят тем, кто набрал достаточно ТРИТОНа?
— Ну, вам понадобиться продемонстрировать хорошую реакцию на любое принуждение и тому подобное, — ответила МакГонаголл. — Настойчивость и преданность, потому что обучение на Аврора займет у вас еще три года, не говоря уже об очень высоком умении в практической Защите. Это подразумевает очень много занятий даже после окончания школы, так что, если вы не готовы…
— Думаю, вы так же обнаружите, — голос Умбридж прозвучал очень холодно. — Что Министерство тщательно проверяет все записи Авроров. Их криминальное прошлое.
— … так что, если вы не готовы к тому, чтобы выдерживатьэкзамены и после окончания Хогвардса, вам лучше будет поискать другую…
— Что значит, что у этого мальчика столько шансов стать аврором, как и у Думбльдора — вернуться в школу.
— Очень большие шансы, — бросила МакГонаголл.
— У Поттера есть криминальное прошлое, — громко произнесла Умбридж.
— Поттер был признан невиновным по всем обвинениям, — еще громче ответила МакГонаголл.
Профессор Умбридж поднялась. Она была такая мелкая, что особой разницы не почувствовалось, но ее суетливое жеманное выражение сменилось холодной яростью, преобразившей ее широкоскулое, дряблое лицо в нечто крайне зловещее.
— Да у Поттера нет ни единого шанса стать аврором!
Профессор МакГонаголл тоже поднялась на ноги, и в ее случае произведенный эффект оказался значительно большим: она просто нависла над Умбридж.
— Поттер, — прозвенел ее голос. — Я помогу вам стать аврором, даже если это будет последняя вещь, которую я сделаю! Если понадобиться, я буду муштровать вас по ночам, пока не буду уверена в результатах!
— Министерство Магии никогда не примет на работу Гарри Поттера! — голос Умбридж взвился от ярости.
— К тому времени, когда Поттер будет к этому готов, Министр Магии уже может смениться! — заорала МакГонаголл.
— Ага! — взвизгнула Умбридж, тыча коротким пальцем в МакГонаголл. — Да! Да, да, да! Конечно! Вы ведь этого хотите, Минерва МакГонаголл? Вы хотите, чтобы Коренлиуса Фуджа сменил Альбус Думбльдор! А сами хотите оказаться на моем месте, так ведь: Главным Заместителем Министра и одновременно Директрисой!!!
— Вы бредите, — окатила ее презрением профессор МакГонаголл. — Поттер, наша беседа о профориентации закончена.
Гарри схватил свою сумку, и не смея бросить взгляд на профессора Умбридж, метнулся прочь из комнаты. Идя по коридору он еще долго отчетливо слышал, как продолжали орать друг на друга Умбридж и МакГонаголл.
Когда после полудня профессор Умбридж вошла в свой класс по Защите от Темных Сил, она все еще тяжело дышала.
— Надеюсь, ты хорошо подумал о том, что собираешь делать? — прошептала Гермиона, открывая учебник на «Главе Тридцать Четвертой. Ненападение и Переговоры». — Кажется, у Умбридж настроение ужасно плохое…
Время от времени Умбридж бросала негодующие взгляды на отключившегося Гарри, уткнувшегося носом в «Теорию Защитной Магии», размышляющего…
Он мог только представить, как отреагирует профессор МакГонаголл, если его поймают в кабинете Умбридж всего через несколько часов после того, как она поручилась за него… ничто не мешает ему просто вернуться обратно в Гриффиндорскую башню, и надеяться, что в следующие летние каникулы, ему представится шанс поговорить с Сириусом о том, свидетелем чего он был в дубльдуме… все бы ничего, но сама мысль об этом тяжелым грузом рухнула на дно его желудка…а еще дело было в Джордже с Фрэдом, уже спланировавшим свою диверсию, не говоря уже о ноже Сириуса, лежащем в его сумке рядом с плащом-невидимкой его отца.
Но у него был вариант быть пойманным…
— Думбльдор пожертвовал собой, чтобы ты остался в школе, Гарри! — шептала Гермиона, заслоняясь книгой от Умбридж. — А если тебя сегодня отсюда выкинут, его жертва останется напрасной!
Он мог бы забить на свой план и просто научится жить с воспоминанием о том, что его отец сделал одним летним днем двадцать лет назад…
А потом он вспомнил, что сказал ему Сириус в камине Гриффиндорской комнаты отдыха…
Ты меньше похож на своего отца, чем я раньше думал…риск всегда забавлял Джеймса…
Но хотел ли он теперь быть похожим на своего отца?
— Гарри, не делай этого, ну пожалуйста! — умоляла его Гермиона, когда прозвенел звонок.
Он не ответил, он просто не знал, что делать.
Рон, кажется, тоже был не в состоянии ни высказать свое мнение, ни дать совета — он даже не смотрел на Гарри, но когда Гермиона открыла рот, чтобы выплеснуть очередную порцию увещеваний, он тихо произнес:
— Отвянь, ладно? У него свои мозги есть.
Когда Гарри выходил из класса, его сердце колотилось, как бешенное. Уже дойдя до середины анфилады, он услышал шум, который ни с чем нельзя было спутать — где-то далеко творился полный кавардак. Откуда-то сверху неслись крики и вопли; изо всех аудиторий выскакивали студенты и испуганно пялились в потолок…
Умбридж затопала из своего кабинета так быстро, как только позволяли ее короткие ножки. Вытащив свою палочку, она спешила в противоположном направлении: сейчас или никогда.
