— Гарри… пожалуйста! — взмолилась Гермиона.
Но он уже все решил; устроив понадежнее на плече свою сумку, он рванул, петляя между студентами в направлении, противоположном восточному крылу.
В коридоре, где располагался кабинет Умбридж, не было не единой души. Пронесясь мимо огромных доспехов, чей шлем со скрипом повернулся ему вслед, Гарри открыл свою сумку, достал нож Сириуса и натянул плащ-невидимку. Затем он осторожно пробрался мимо доспехов обратно по коридору к двери Умбридж.
Засунув лезвие ножа в замочную скважину, он осторожно подвигал им вверх-вниз. Послышался тихий щелчок, он убрал нож, и дверь открылась. Он проскользнул в кабинет, закрыл за собой дверь и огляделся.
В комнате не двигалось ничего, кроме жутких котят, резвящихся на декоративных тарелках, висящих на стене над конфискованными метлами.
Гарри снял плащ, прошагал к камину, и уже через секунду нашел то, что искал: Кружанную муку.
Он присел на колени перед кованной решеткой камина. Его руки дрожали. Он никогда прежде не делал этого, хотя в принципе знал, как это работает. Засунув голову в камин, он зачерпнул большую горсть муки и бросил на сложенные бревна. Их мгновенно охватило изумрудно-зеленое пламя.
— Дом двенадцать по Гриммолд-Плэйс! — четко и громко произнес Гарри.
Это было одно из самых любопытных ощущений, которые он когда-либо испытывал. Конечно, раньше он уже путешествовал с кружанной мукой, но тогда все его тело пронеслось по сети волшебных каминов, разбросанных по стране. На сей раз, его колени остались на засыпанном сажей полу кабинета Умбридж, а в изумрудном пламени исчезла только голова…
А затем, так же резко, как началось, кружение остановилось. С крайне неприятным чувством, словно вокруг головы намотали теплый толстый шарф, Гарри открыл глаза, и оказалось, что он смотрит из камина на кухне прямо на длинный деревянный стол, за которым, склонившись над пергаментом, сидел человек.
— Сириус?
Человек подскочил и обернулся. Это был не Сириус, а Люпин.
— Гарри! — пораженно воскликнул он. — Что ты… что случилось, все в порядке?
— Ага, — ответил Гарри. — Просто интересно…. Ну, то есть, я бы хотел… поболтать с Сириусом.
— Я его позову, — Люпин, все еще сбитый с толку, поднялся на ноги. — Он поднялся поискать Кричера, он, кажется, снова прячется на чердаке…
И Люпин поспешил прочь из кухни. Теперь Гарри не видел ничего, кроме стула и ножек стола. Ему стало интересно, почему же Сириус никогда не говорил, как неудобно разговаривать посредством камина; его колени ломило от боли на каменном полу Умбриджевского кабинета.
Через несколько минут Люпин вернулся, за ним попятам шел Сириус.
— Что? — воскликнул Сириус, смахивая прядь длинных черных волос с лица, и бухаясь на колени перед камином, так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Люпин с озабоченным видом, тоже присел. — Ты в порядке? Тебе нужна помощь?
— Нет, — ответил Гарри. — Это не то…то есть, я хотел поговорить… о моем отце.
Люпин с Сириусом обменялись совершенно изумленными взглядами, но у Гарри не было времени, чтобы почувствовать себя неловко или смущенно; его колени ныли от боли, и он посчитал, что с момента начала заварушки уже прошло минут пять — а Джордж мог гарантировать всего двадцать. А потому, он по быстрому авыложил историю, увиденную в дубльдуме.
Когда он закончил, несколько секунд ни Люпин ни Сириус не произносили ни слова. А затем Люпин тихо сказал:
— Я бы не хотел, чтобы ты осуждал своего отца за то, что видел. Ему было всего пятнадцать…
— Мне тоже пятнадцать, — воскликнул Гарри.
— Послушай, Гарри, — умиротворяюще произнес Сириус. — Джеймс и Снэйп ненавидели друг друга с того момента, как впервые встретились глазами, это одно из объяснений, тебе ведь это понятно? Думаю, Джеймс всегда был тем, кем хотел стать Снэйп — он был популярен, хорош в Квиддитче — слишком хорош во всем. Снэйп был всего лишь чудаком, помешанным на Темных силах, а Джеймс — чтобы тебе ни показалось, Гарри — всегда ненавидел Темные Силы.
— Да, — сказал Гарри. — Но он напал на Снэйпа без видимых причин, только потому… ну, просто потому, что тебе стало скучно, — закончил он с извиняющимися нотками в голосе.
— И я этим вовсе не горжусь, — выпалил Сириус.
Люпин искоса глянул на Сириуса, и затем произнес:
— Послушай, Гарри, все, что тебе стоит понять, так это то, что твой отец и Сириус были самыми лучшими в школе, чтобы они не делали — все считали их экстра классными…и даже, если иногда они немного перегибали палку…
— Ты хочешь сказать, если мы иногда были заносчивыми выпендрежниками, — подсказал Сириус.
Люпин улыбнулся.
— Он вечно взъерошивал волосы, — с болью в голосе произнес Гарри.
Сириус и Люпин засмеялись.
— А я и забыл, что у него была такая привычка, — с нежностью ответил Сириус.
— А он игрался с Пронырой? — нетерпеливо воскликнул Люпин.
— Ага, — Гарри непонимающе глянул на Сириуса и Люпина, целиком погрузившихся в воспоминания. — Ну… мне кажется, он был немного идиотом.
— Разумеется, он был немного идиотом! — просиял Сириус. — Мы все были идиотами! Ну… разве что Луни не слишком большим, — мягко добавил он, глядя на Люпина.
Но Люпин тряхнул головой.
— Разве я не говорил вам отвалить от Снэйпа? Разве я никогда не указывал вам на то, что это добром не кончится?
— Ну, да, — ответил Сириус. — Ты иногда стыдил нас… или типа того…
— И, — упрямо продолжил Гарри, решив выложить все, что было у него на уме. — Он не отрываясь глядел на девчонок у озера, надеясь, что они посмотрят на него!
— О, ну, его всегда переклинивало, стоило Лили оказаться поблизости, — пожал плечами Сириус. — Стоило ему ее увидеть, он сразу начинал выпендриваться.
— Как же она вышла за него замуж? — печально спросил Гарри. — Она же его ненавидела!
— Да не… — ответил Сириус.
— Она стала ходить с ним на свидания на седьмом курсе, — подсказал Люпин.
— Однажды у Джеймса мозги встали на место, — произнес Сириус.
— И он перестал проклинать людей за просто так, — закончил Люпин.
— Что, даже Снэйпа? — удивился Гарри.
— Ну, — медленно произнес Люпин. — Снэйп — это особый случай. Хочу сказать, он никогда не упускал возможности запустить проклятием в Джеймса, а ты же не думаешь, что Джеймс стал бы сидеть сложа руки?
— А как моя мама на это реагировала?
— Сказать по правде, она об этом почти не знала, — ответил Сириус. — Ну, то есть, Джеймс же не таскал Снэйпа с собой на свидания, чтобы демонстративно его проклинать.
Сириус слегка нахмурился, видя, что Гарри он так до конца и не переубедил.
— Слушай, — сказал он. — Твой отец был самым лучшим моим другом и просто классным человеком. Большинство людей в пятнадцать лет корчат из себя придурков. Он из этого вырос.
— Да, понятно, — бросил Гарри. — Просто никогда не думал, что мне будет стыдно перед Снэйпом.
— Ах, вот ты о чем, — глубокая морщинка пролегла между бровями Люпина. — И как он отреагировал, когда узнал о том, что ты все видел?
— Сказал, что больше не станет учить меня Окклюменции, — безразлично ответил Гарри. — типа, что он сильно разочарован…
