Гарри был уверен, что учителя вроде МакГонаголл или Флитвика могли бы изба-вится от болота в одно мгновение, но, также как и в случае с блуждающими фейерверками Фрэда и Джорджа, казалось, что они предпочитают наблюдать за бесплодными попытка-ми Умбридж со стороны.
К тому же теперь, дверь ее кабинета украшали две дыры в форме метел, пробитые Чистомётлами близнецов. Филч вставил новую дверь и убрал Всполох Гарри в подземе-лье, где, по слухам, Умбридж посадила вооруженного охранника-тролля. Однако на этом ее проблемы отнюдь не закончились.
Многие ученики, вдохновленные примером Фрэда и Джорджа, теперь стремились занять вакантные места Самых Крутых Смутьянов. Несмотря на новую дверь, кто-то все же умудрился потихоньку засунуть Мохнорылого Нюхлю в кабинет Умбридж, где тот в поисках блестящих предметов быстренько изгрыз все, до чего смог добраться, и даже за-прыгнул на Умбридж, попытавшись стянуть кольца с ее жирных, похожих на сардельки пальцев. В коридорах так часто бросали навозные бомбы и дробинки-вонючки, что появи-лась новая мода: прежде чем покинуть класс применять Заклинание Пузырь-Головы, по-мимо необходимого количества свежего воздуха, оно делало людей похожими на чудиков с надетыми на голову перевернутыми аквариумами.
Филч отчаянно мечтал поймать хоть одного безобразника и теперь бродил по кори-дорам с хлыстом в руках, но все бес толку, слишком много было вокруг нарушителе. Ин-квизиторская Бригада пыталась помочь, но почему-то им всегда очень не везло. Уорринг-тон из Слизернской Квиддитчной команды притащился в больничное крыло со страшной сыпью, похожей на кукурузные хлопья, Пэнси Паркинсон пришлось пропустить уроки из-за буйно разросшихся рогов, что привело в неописуемый восторг Гермиону.
И только тут до Гарри дошло, сколько Отслаивающихся Батончиков успели сбыть Фрэд с Джорджем, перед своим побегом из замка. Стоило Умбридж войти в кабинет, уче-ники сразу же валились в обморок, их начинало тошнить, поднималась температура, или того хуже — сразу из обеих ноздрей хлестала кровь. Вне себя от гнева, она пыталась доко-паться до сути сей загадочной болезни, но студенты в один голос твердили, что страдают «Умбриджитом». Но даже назначенные в наказание четыре дополнительных урока, ни на йоту не приблизили ее к первопричине, и ей пришлось смириться с тем, что потеющие, падающие в обморок, истекающие кровью и блюющие ученики косяками покидали ее за-нятия.
Но потребители Отслаивающихся Батончиков ни в какое сравнение ни шли с Дрюзгом, слишком близко к сердцу принявшим последнее напутствие Фрэда. С неисто-вым гиканьем тот носился по школе, переворачивая парты, взрывая школьные доски, раз-бивая вдребезги статуи вазы, пару раз он даже умудрился запихнуть миссис Норрис в дос-пехи, откуда ее, истошно вопящую от ужаса, извлекал взбешенный хозяин. Дрюзг крушил фонари и задувал свечи, жонглировал над головами студентов зажженными факелами, сваливал в огонь и выбрасывал из окон аккуратно уложенные стопки пергаментов, зато-пил весь второй этаж, отвернув краны в туалете, и вытряхнул целый мешок тарантулов посреди Большого Зала во время завтрака. А когда ему хотелось отдохнуть, он летал за Умбридж и громко пукал, стоило ей открыть рот.
Никто из персонала замка, кроме Филча, даже не пытался ей помочь. Где-то через неделю после отбытия Фрэда и Джорджа, Гарри увидел, как профессор МакГонаголл, проходя мимо Дрюзга, старающегося открутить хрустальный канделябр, тихонько про-шептала: «Его надо откручивать в обратную сторону».
В довершение, Монтегю так и не оправился после временного пребывания в туале-те, а его крайне рассерженные родители во вторник утром прибыли в замок.
— Может, нам стоит что-то сказать? — забеспокоилась Гермиона, прижавшись щекой к окну, чтобы получше рассмотреть, как мистер и миссис Монтегю заходят внутрь. — По поводу того, что произошло с ним? Может, это как-нибудь поможет мадам Помфри выле-чить его?
— На фига? Он сам очухается, — отмахнулся Рон.
— По любому, чем больше у Умбридж проблем, тем лучше, а? — довольным голосом поинтересовался Гарри.
Он с Роном они одновременно легонько стукнули палочками по чашкам, которые им нужно было заколдовать. У чашки Гарри выросли четыре коротеньких ножки, которые не доставали до парты и бессмысленно сучили в воздухе, а у чашки Рона появились четы-ре тоненьких лапки, похожих на паучьи, которые с трудом приподняли её над столом, не-сколько секунд стояли, сильно дрожа, а потом подогнулись, и чашка разбилась.
Гермиона бросила:
— Репаро! — взмахнула палочкой, и чашка снова стала как новая. — Это все, конечно, замечательно, но что, если *Монтегю неизлечим?
— Какая разница? — раздосадовался Рон, а его чашка, пьяно покачиваясь, снова под-нялась, сильно дрожа в коленях. — Монтегю не надо было пытаться снять столько очков с Гриффиндора И вообще, Гермиона, если хочешь за кого-то поволноваться, поволнуйся за меня!
— За ТЕБЯ? — Гермиона поймала свою чашку, пытавшуюся резво улепетнуть на своих крепеньких ножках, и возвращая ее к себе. — С какой стати ты должен меня волно-вать?
— Когда мамино очередное письмо пройдет, наконец, проверку, — придерживая свою чашку, ножки которой тщетно пытались удержать ее на весу, вымучено произнес Рон. — У меня будут большие проблемы. Я не удивлюсь, если она опять послала мне Крикуна
— Но….
— Вот увидишь, это я виноват в том, что Фрэд с Джордж смылись, — угрюмо сказал Рон. — Она скажет, что я должен был остановить их, схватить за мантии и повиснуть, или что-то типа того … да, это я во всем виноват.
— Ну, если она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО скажет такое, то будет совсем не права! То есть, я думаю, если они действительно арендовали помещение под свой магазин в косом Пере-улке, то, наверно, планировали это задолго до теперешних событий.
— Да, но откуда у них деньги? — спросил Рон, ударив палочкой по чашке так сильно, что её ножки подломились и она, завалившись на бок, слабо подергивалась. — Это как-то странно, нет? Чтобы арендовать помещение в Косом переулке нужна целая куча галлео-нов. Она захочет узнать, откуда они нарыли столько денег.
— Ну, да, меня это тоже интересует, — произнесла Гермиона, чья чашка теперь нама-тывала круги около чашки Гарри, которая всё ещё не могла дотянуться ножками до парты. — Я вот думаю, не втянул ли их Мундунгус в какую-нибудь афёру типа продажи крадено-го.
— Нет, — отрезал Гарри.
— Откуда ты знаешь? — хором воскликнули Рон с Гермионой.
— Потому что… — Гарри все еще мучили сомнения, но казалось, пришло время соз-наться. Если бы он молчал и дальше, Фрэда с Джорджем легко записали бы в преступни-ки. — Потому что я отдал им свой выигрыш прошлым летом.
Ответом ему была мёртвая тишина, только чашка Гермионы нырнула со стола и разбилась об пол.
— Нет, Гарри! Ты этого НЕ сделал! — воскликнула Гермиона.
— Нет, сделал! — с вызовом бросил Гарри. — И ничуть об этом не жалею! Мне были не нужны деньги, а если они откроют магазин, это будет просто супер.
— Но это же просто прекрасно! — возбуждённо воскликнул Рон. — Это всё ты виноват, Гарри, мама не сможет меня ни в чём обвинить! Можно, я ей скажу?
— Да, наверно, будет лучше если ты скажешь, — грустно ответил Гарри. — Тем более, если она считает, будто они продают ворованные котлы или что-то в этом роде.
До конца урока Гермиона не произнесла ни слова, но Гарри подозревал, что скоро её терпение лопнет. Как и следовало ожидать, стоило им выйти из замка и подставить ли-ца нежными лучам майского солнышка, Гермиона уставилась на Гарри своими глазами-бусинками и с решительным видом открыла рот.
Но Гарри не дал ей сказать ни слова.
— Придираться ко мне не имеет смысла: что сделано, то сделано, — твёрдо произнес он. — Фред и Джордж получили деньги, к тому же потратили довольно много, как мне ка-жется — я не могу и не хочу ничего у них забирать. Так что расслабься, Гермиона.
— Я не собиралась говорить ничего о Фреде и Джордже! — обиделась она.
