смыть.
— Ну, если вы так грите, — пожал плечами Хагрид. — Но лично я думаю, шо вы совер-шаете огромную ошибку…
— Так же как и ты, человек, — ответил Бэйн. — Вернувшись в наш лес, после того, как тебя предупредили….
— А терь вы меня послушайте, — зло крикнул Хагрид. — У меня такие же права на «наш» лес, если вам угодно. И не твое дело, кто сюда уходит и кто сюда приходит…
— Но и не твое тоже, Хагрид, — усмирил его Магориан. — Я позволю тебе пройти сего-дня, только потому что ты в сопровождении твоих юных…
— Они не его! — презрительно оборвал его Бэйн. — Студенты, Магориан, прямо из школы! Возможно, они уже почерпнули выгоду от обучения предателем Фиренцем.
— И тем не менее, — спокойно произнес Магориан. — Резня жеребят ужасное преступ-ление — мы не трогаем невинных. Сегодня, Хагрид, ты пройдешь. Но впредь, держись от-сюда подальше. Ты лишился дружбы кентавров, когда помог предателю Фиренцу сбежать от нас.
— Стану я не заходить в лес тока из-за кучки таких старых ослов, как вы! — грохнул Хагрид.
— Хагрид, — голосок Гермионы сорвался от страха, стоило Бэйну и седому кентавру, ударить копытами об землю. — Пойдем, пожалуйста, пойдем!
Хагрид с поднятым арбалетом двинулся вперед, не сводя угрожающего взгляда с Магориана.
— Мы знаем, что ты прячешь в лесу, Хагрид! — крикнул ему вслед Магориан. — И на-ше терпение уже заканчивается!
Хагрид развернулся и сделал вид, что направляется прямиком к Магориану.
— Вы будете его терпеть стока, скока он здесь будет, это его лес так же, как и ваш! — заорал он — Гарри с Гермионой вдвоем вцепились в его молескиновый плащ, стараясь удержать Хагрида на месте. Нахмурившись, он глянул вниз, и выражение на его лице сменилось удивлением — казалось, он даже не почувствовал, что они вдвоем повисли на нем.
— А ну, успокойтесь, оба, — произнес он, повернувшись, чтобы возобновить свой путь. — Проклятые старые ослы, как вам?
— Хагрид, — выдохнула Гермиона, обходя буйную поросль крапивы, оказавшуюся на их пути. — Если кентавры не хотят видеть в лесу людей, то, получится ли у нас с Гарри….
— А, тока послушайте, шо они грят, — отмахнулся Хагрид. — Не хотят причинять боль жеребятам…. В смысле детям. Короче, мы не можем позволить, шоб нас отсюда выпих-нули.
— Обломись, — пробормотал Гарри на ухо упавшей духом Гермионе.
В конце-концов они выбрались обратно на тропинку, и не прошло десяти минут, как деревья начали редеть — сквозь просветы в кронах уже виднелись кусочки голубых небес, а в отдалении явственно слышались аплодисменты и крики.
— Шо, еще один гол? — спросил Хагрид, когда между деревьями открылся вид на Квиддитчный стадион. — Или матчу уже закончился?
— Не знаю, — отмахнулась Гермиона.
Как заметил Гарри, выглядела она катастрофически, в волосах торчали хворостинки и листья, мантия в нескольких местах порвалась, а лицо и руки украшали многочисленные царапины. Да и сам он, явно, выглядел ничуть не лучше.
— Думаю, закончился! — покосился на стадион Хагрид. — Глядите… уже люди выхо-дят…если поторопитесь, то смешаетесь с толпой, и никто не заметит, шо вас там не было!
— Офигенная мысль! — ответил Гарри. — Ну ладно… тогда до встречи, Хагрид.
— Я ему не верю, — дрожащим голосом произнесла Гермиона, когда они отошли на достаточное расстояние от Хагрида. — Я ему не верю. Я правда не верю ему.
— Успокойся, — сказал Гарри.
— Успокоиться! — вспыхнула она. — Гигант! Гигант в Лесу! А нам полагается учить его английскому! Очень самонадеянно считать, что мы сможем пройти мимо толпы кро-вожадных кентавров туда и обратно! Я…. ему…. не верю!
— Мы пока ничего не сделали! — тихо попробовал заверить ее Гарри, когда они вли-лись в толпу тараторящих Хуффльпуффцев, возвращающихся в замок. — Он же не просил нас сделать что-то до той поры, пока его не выгнали, а этого может и не произойти.
— Ой, да брось, Гарри! — разозлилась Гермиона, затормозив так резко, что идущим вслед, пришлось увернуться, чтобы не врезаться в нее. — Конечно же его вытурят отсюда, и, будем до конца честными, после того, что мы видели, кто сможет осудить за это Ум-бридж?
Несколько минут Гарри молча таращился на подругу, а ее глаза медленно наполня-лись слезами.
— Ты ведь не это хотела сказать, — тихо произнес Гарри.
— Нет… ну…. Хорошо… не это, — она сердито потерла глаза. — Но почему он вечно так усложняет жизнь себе…. И нам?
— Не знаю….
— И еще мне хотелось бы, чтоб они прекратили петь эту дурацкую песню, — посетова-ла Гермиона. — Разве они еще не достаточно позлорадствовали?
Огромная толпа студентов наводнила лужайку.
— Ох, пойдем отсюда, пока не столкнулись со Слизеринцами, — попросила Гермиона.
Вот почему весь Гриффиндор поет:
Уизли — наш король, вперед!
— Гермиона… — медленно проговорил Гарри.
Песня стала громче, но пели ее не одетые в зелено-серебряное Слизеринцы, а толпа в красном и золотом, медленно бредущая к замку, на плечах они несли какого-то человека.
Уизли — наш король,
Уизли — наш король,
Он Кваффл внутрь не пропустил,
Уизли всех победил…
— Нет? — прошептала Гермиона.
— ДА! — проорал Гарри.
— ГАРРИ! ГЕРМИОНА! — завопил Рон, помахивая серебристым Пронырой. — МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! МЫ ПОБЕДИЛИ!
Когда его проносили мимо, они радостно улыбнулись ему. У двери замка царило столпотворение, и голова Рона чуть не врезалась в дверной косяк, но, казалось, никто и не думал опускать его на землю. Все еще распевая во весь голос, толпа протиснулась в Вес-тибюль и скрылась из вида. Гарри и Гермиона радостно смотрели им вслед, пока вдали не отзвучало последнее эхо «Уизли — наш король». Они повернулись друг к другу, и улыбки на их лицах увяли.
— Пожалуй, мы попридержим наши новости до завтра, хорошо? — попросил Гарри.
— Да, хорошо, — устало согласилась Гермиона. — Я не тороплюсь.
Они вместе поднялись по лестнице. У входной двери, они инстинктивно обернулись посмотреть на Запретный Лес. Гарри не был уверен, что у него не разыгралось воображе-ние, но ему показалось, будто он увидел птичью стаю, взметнувшуюся в воздух над кро-нами, словно бы дерево, на котором они гнездились
