Гарри несколько раз перечитал письмо, стараясь увидеть его с точки зрения постороннего. И решил, что, просто прочтя письмо, никто бы не понял о чем — или о ком оно написано. Он надеялся, что Сириус просечет скрытый намек на Хагрида и сообщит им, когда он вернется. Гарри не хотел спрашивать прямо, чтобы не привлекать внимание к тому, чем занимался Хагрид, пока его не было в Хогвардсе.
Учитывая, что письмо было очень коротким, оно заняло чересчур много времени — пока Гарри над ним трудился, солнечный свет переполз уже на середину комнаты, а в спальнях наверху послышалось шевеление. Тщательно запечатав пергамент, Гарри пролез через отверстие портрета и направился, было, в совяльню.
— На твоем месте, я бы не ходил этой дорогой, — произнес Почти Безголовый Ник, проплывая сквозь стену прямо перед вылезшим из прохода Гарри. — Дрюзг задумал уморительную шутку над тем, кто пройдет мимо бюста Парацельса дальше по коридору.
— Надо думать, что Парацельс упадет тому прямо на макушку? — спросил Гарри.
— Забавно, но так и есть, — скучающе ответил Почти Безголовый Ник. — Утонченность никогда не была сильной стороной Дрюзга. Я отправился искать Кровавого Барона… только он может положить этому конец… увидимся, Гарри.
— Ага, пока, — произнес Гарри, поворачивая налево, вместо того, чтобы повернуть направо, так было дольше, но безопасней добраться до Совяльни.
Проходя мимо окна, в котором блестело ярко-синее небо, Гарри воспрял духом. Позже у него будет тренировка… и ему очень захотелось вновь очутиться на Квидитчном поле.
Что-то легко коснулось его лодыжек, взглянув вниз, Гарри увидел крадущуюся мимо миссис Норрис, серую и тощую, как скелет, кошку смотрителя. Она оглянулась на него светящимися желтыми глазами и скрылась за статуей Уилфрида Задумчивого.
— Я не делаю ничего плохого, — бросил ей вслед Гарри.
От нее исходил безошибочный дух кошки, отправившейся доносить своему хозяину, и все же Гарри не видел этому причин, ведь он же имел полное право идти в Совяльню в субботу утром.
Когда Гарри добрался до Совяльни, солнце уже высоко поднялось в небе и слепило его сквозь незастекленные окна. Широкие серебристые лучи крест-накрест пересекали круглое помещение, где сотни сов, некоторые только вернувшиеся с ночной охоты, примостились на стропилах, слегка встревоженные ранним утренним светом. Усыпанный соломой пол, хрустел под ногами костями сотен крошечных животных. Гарри вытянул шею, высматривая Хедвигу.
— Ах, вот ты где, — воскликнул он, обнаружив ее под сводчатым потолком. — Спускайся, у меня есть для тебя письмо.
С низким уханьем, Хедвига расправила огромные белые крылья и спланировала к нему на плечо.
— Слушай, здесь написано, что оно для Шлярика, — сказал он, вкладывая письмо ей в клюв, и сам не зная почему, прошептал. — Но это для Сириуса, ладно?
Она моргнула своими круглыми янтарными глазами, и Гарри понял, это означает, что она поняла.
— Ну, безопасного тебе полета, — произнес Гарри, поднося ее к одному из окон.
Оттолкнувшись от его руки, Хедвига взмыла в ослепляюще яркое небо. Он проводил ее взглядом, пока она не превратилась в маленькое черное пятнышко и не исчезла, затем посмотрел на отчетливо видимую из этого окна хижину Хагрида, все еще необитаемую — шторы задернуты, труба на крыше не дымит.
Верхушки деревьев Запретного Леса раскачивал легкий ветерок. Гарри глядел на них, наслаждаясь свежим воздухом, ласкающим лицо, и размышляя о Квидитче… когда увидел ее — крупная, похожая на рептилию, лошадь, такая же как те, что везли их в Хогвардс, широко, словно птеродактиль, расправив кожистые черные крылья, поднялась над деревьями, словно гротескная гигантская птица, заложила огромный круг, и вновь скрылась в лесу. Все произошло так быстро, что Гарри вряд ли поверил бы в то, что увидел, если бы его сердце не колотилось, как бешенное.
Дверь Совяльни открылась. Гарри подскочил от неожиданности и, быстро обернувшись, увидел Чу Чэн, держащую в руках сверток и письмо.
— Привет, — машинально поздоровался он.
— О… привет, — ответила она, запыхавшись. — Я не думала, что кто-нибудь окажется здесь так рано… Я вспомнила всего пять минут назад, что у мамы сегодня день рождения.
Она показала сверток.
— Ага, — буркнул Гарри
Мозги заклинило, он хотел бы сказать что-нибудь забавное и интересное, но в голове крутилось воспоминание об ужасной крылатой лошади.
— Хороший денек, — произнес он, указывая на окна.
Все его внутренности съежились от смущения. Погода. Он дошел до того, что заговорил о погоде…
— Ага, — ответила Чу, оглядываясь в поисках подходящей совы. — Хорошие условия для Квидитча. Я всю неделю носа наружу не показывала, а ты?
— Нет, — сказал Гарри.
Чу выбрала одну из школьных амбарных сов. Она поманила ее к себе вниз. Усевшись на вытянутую руку, сова любезно позволила привязать сверток к своей лапе.
— Эй, а у Гриффиндора уже есть Вратарь? — спросила Чу.
— Ага. Это мой друг, Рон Уизли, знаешь его?
— Ненавистник Торнадос? — прохладно осведомилась Чу. — И что он, хорош?
— Ага, — ответил Гарри. — Я так думаю. Я не видел его на отборе, потому что отбывал наказание.
Чу подняла глаза, лишь наполовину закрепив сверток на совиной лапе.
— Эта тетка Умбридж просто омерзительна, — сказала она, понизив голос. — Наложила на тебя взыскание только за то, что ты сказал правду о том…как… как он умер. Все уже слышали об этом, вся школа. Ты дал ей действительно храбрый отпор.
Гарри почувствовал такое облегчение, что вполне мог бы воспарить на несколько дюймов над усыпанным пометом полом. Кого волновала дурацкая летающая лошадь, если Чу действительно считала его храбрым. Он уже подумывал, как бы невзначай показать ей свою порезанную ладонь, помогая привязывать сверток к совиной лапе… но в тот самый момент, когда ему в голову пришла эта захватывающая мысль, дверь в Совяльню снова распахнулась.
Тяжело дыша, вошел смотритель Филч. На его впалых, испещренных прожилками щеках горели багровые пятна, желваки подергивались, а жидкие седые волосы растрепались, он, очевидно, бежал сюда со всех ног. Миссис Норрис примчалась вслед за ним, уставясь вверх и жадно мяукая. Птицы беспокойно забили крыльями, а большая коричневая сова даже угрожающе щелкнула клювом.
— Ага! — воскликнул Филч, вразвалочку направившись к Гарри, его обвислые щеки дрожали от гнева. — Мне намекнули, что ты намереваешься разместить крупный заказ на Навозные Бомбы.
Гарри скрестив руки, уставился на смотрителя.
— И кто же Вам рассказал, что я заказываю Навозные Бомбы?
Чу, хмурясь, глядела на Гарри и Филча. Сидящая на ее руке амбарная сова, устав стоять на одной лапе, предостерегающе ухнула, но Чу не обратила на нее внимания.
— У меня свои источники, — самодовольно прошипел Филч. — Теперь передай мне то, что собирался отправить.
Чувствуя безмерное облегчение оттого, что не стал тянуть с отправкой письма, Гарри ответил:
— Не могу, оно уже ушло.
— Ушло? — лицо Филча исказилось от гнева.
— Ушло, — спокойно ответил Гарри.
Филч несколько секунд в бешенстве жевал губы, ощупывая взглядом Гаррину мантию.
— Откуда мне знать, что ты не спрятал письмо в карман?
— Оттуда…
— Я видела, как он отослал его, — сердито сказала Чу.
Филч повернулся к ней.
— Ты видела…?
