бронировать койку в больничном крыле, Уизли?» Рон заметно зеленел лицом. А когда Драко Малфой изображал Рона, роняющего Кваффл (а делал он это всякий раз, находясь в его поле зрения), уши Рона краснели, а сам он так трясся, что непременно ронял все, что держал в данный момент в руках.
Октябрь угас, подгоняемый завывающим ветром и неистовым дождем, на смену ему пришел октябрь, холодный, как студеное железо, с утренними заморозками и ледяными сквозняками, впивающимися в неприкрытые лица и руки. Небо на потолке в Большом Зале стало светлым, жемчужно-серым, горы вокруг Хогвардса покрылись снегом, а температура внутри замка так упала, что многим ученикам на переменах приходилось носить защитные перчатки из драконьей кожи.
Утро перед игрой выдалось пронзительно ясным и холодным. Проснувшись, Гарри глянул на Рона, тот уже сидел на кровати, обхватив руками колени, натянутый, как тетива лука, и пялился в пустое пространство.
— С тобой все в порядке? — спросил Гарри.
Рон молча кивнул. Гарри живо припомнил случай, когда Рон случайно запустил в себя Слизняково- рвотным Заклинанием — выглядел он таким же бледным и вспотевшим, как и тогда, не говоря уже об упорном нежелании открыть рот.
— Тебе надо поесть, — подбодрил его Гарри. — Пошли.
В Большом Зале, быстро заполнявшимся людьми, царили необычайный гул и возбуждение. Когда друзья проходили мимо Слизеринского стола, шум достиг накала. Гарри заметил, что вдобавок к обычным серо-зелёным шапкам и шарфам все Слизеринцы нацепили на грудь серебряные значки в форме короны. Некоторые из них, от души хохоча, почему-то приветственно махали Рону. Гарри попытался было разглядеть надпись на значках, но не мог просто остановиться и прочитать, а потому счел за лучшее побыстрее увести оттуда Рона.
Стол Гриффиндора встретил их ободряющим гулом, этим утром все были одеты в красно-золотые тона; но из-за этих приветственных возгласов, Рон растерял остатки боевого духа. Он рухнул на ближайшую скамью с видом приговоренного к расстрелу, вкушающего свою последнюю трапезу.
— Должно быть, я псих, если затеял это, — хрипло прошептал он. — Псих.
— Не дури, — строго сказал Гарри, передавая ему тарелку с хлопьями. — Все будет нормально. Ты просто немного нервничаешь, это нормально.
— Я ничтожество, — продолжал Рон. — Я неудачник. Я не смогу играть, даже ради того, чтобы спасти себе жизнь. О чем я только думал?
— Держи себя в руках, — сурово произнес Гарри. — Вспомни, как ты недавно отбил ногой, даже Фрэд с Джорджем признались — это было блестяще.
Рон повернулся к Гарри с убитым видом.
— Это была случайность, — печально прошептал он. — Я не нарочно это сделал… я чуть не упал с метлы, когда вы не видели, и, пытаясь забраться на неё, нечаянно ударил ногой по Кваффлу.
— Ну и что, — быстро оправившись от такой неприятной неожиданности, ответил Гарри. — Еще пара таких случайностей, и игра в шляпе.
Гермиона с Джинни в красно-золотых шарфах, перчатках и розетках уселись напротив.
— Как себя чувствуешь? — спросила Джинни Рона, уставившегося на остатки молока в тарелке из-под хлопьев с таким видом, будто собирался в них утопиться.
— Он просто немного нервничает, — ответил за него Гарри.
— Что ж, это хороший знак, полагаю, нельзя сдать экзамен, совершенно не нервничая, — искренне обрадовалась Гермиона
— Привет, — произнес рассеянный мечтательный голос у них спиной. Гарри обернулся: Луна Лавгуд подошла к ним из-за стола Равенкло. Множество людей смотрели на неё во все глаза, некоторые в открытую хихикали и показывали пальцем; Луна где-то откопала шляпу в форме львиной головы в натуральную величину, постоянно сползавшую с головы.
— Я болею за Гриффиндор, — объяснила она, показывая на шляпу, что было излишним. — Смотрите, что она может…
Она вытянулась и легонько стукнула палочкой по шляпе. Львиная пасть раскрылась и издала такой пугающе правдоподобный рык, что сидящие поблизости повскакивали с мест.
— Здорово, правда? — радостно спросила Луна. — Я хотела сделать так, чтобы лев немного пожевал Слизеринскую змею, но времени не хватило. Ну…удачи тебе, Рональд!
Она с достоинством отчалила. Не успели друзья отойти от пережитого шока, вызванного ее шляпой, а к ним уже спешила Анжелина в сопровождении Кэйти и Алисии, чьим бровям мадам Помфри милосердно вернула нормальный вид.
— Когда будете готовы? — спросила Анжелина. — Мы сразу пойдем на поле, надо проверить обстановку и переодеться.
— Мы уже идем, — заверил ее Гарри. — Рону просто надо немного перекусить.
Через десять минут стало ясно, что Рон не сможет проглотить больше ни кусочка, и Гарри решил, что лучше будет сразу отвести его раздевалку. Когда они встали из-за стола, Гермиона схватила Гарри за руку и притянула к себе.
— Позаботься о том, чтобы Рон не увидел значки слизеринцев, — прошептала она серьезным тоном.
Гарри непонимающе уставился на неё, но та предостерегающе покачала головой — вид у Рона был совсем отчаявшийся и потерянный.
— Удачи, Рон, — Гермиона встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — И тебе, Гарри…
По дороге из Большого Зала Рон постепенно приходил в себя. Он озадаченно дотронулся до лица там, куда его поцеловала Гермиона, не совсем уверенный, что произошедшие с ним не было сном. Он был слишком погружен в себя, чтобы замечать происходящее вокруг, но Гарри успел рассмотреть значки слизеринцев в форме короны на сей раз успел прочесть надпись:
«Уизли — наш король».
С неприятным ощущением, что ничего хорошего эти слова означать не могут, он потащил Рона через Вестибюль вниз по каменным ступеням в морозный воздух.
Заиндевевшая трава на склонах хрустела под ногами. Ветра не было вовсе, а небо приобрело жемчужно-белый оттенок, суливший отличную видимость и отсутствие солнечного света, бьющего по глазам. Об этих ободряющих фактах Гарри и сообщил Рону, но тот, казалось, ничего не слышал.
Когда они добрались до раздевалок, Анжелина уже переоделась и давала наставления своей команде. Гарри с Роном натянули квиддитчные мантии (Рон попытался одеть ее задом наперёд, но Алисия вовремя его остановила), и уселись на скамью, послушать стратегию ведения игры, а снаружи нарастал шум толпы, валившей из замка к полю.
— Итак, я только что узнала окончательный состав игроков команды Слизерина, — Анжелина сверилась с пергаментом. — Прошлогодние Отбивалы, Деррик и Боул, ушли, но, кажется, Монтегю заменил их очередными гориллами, не созданными для полётов…Этих парней зовут Крэбб и Гойл, я не слишком хорошо их знаю…
— Мы знаем, — хором ответили Гарри и Рон.
— Кажется, они с трудом отличают один конец метлы от другого, — Анжелина свернула пергамент. — Но с другой стороны, меня всегда интересовало, как Деррик с Боулом добирались до поля без дорожных указателей.
— Крэбб с Гойлом того же подвида, — подтвердил Гарри.
Сотни студентов с топотом взбирались на зрительские трибуны, некоторые что-то пели, но Гарри не мог разобрать слов. Он начал нервничать, но прекрасно понимал, что ощущения Рона несравнимо сильнее — тот, заметно посерев лицом, схватился за живот и стиснув зубы уставился в пустое пространство.
— Пора, — почти беззвучно сообщила Анжелина, бросив взгляд на часы. — Пошли… всем удачи.
Игроки закинули метлы на плечи, и один за другим вышли из раздевалки под ослепляющий солнечный свет. Приветственный рев накрыл их с головой, но даже сейчас Гарри отчетливо слышал пение, заглушаемое рукоплесканиями и свистом.
Команда Слизерина уже ждала на поле. У всех к мантиям были приколоты значки в форме короны. Нового капитана Монтэгю будто скроили по той же мерке, что и Дудли Дурслея с массивными ручищами,
