Дианны, считавших, что они не должны взаимодействовать с людьми.
– Бригид, ты не должна чувствовать себя виноватой. Эпона дает свободу выбора всему своему народу. Даже тем, кого она благословила. Получив такой дар, можно наделать немало ошибок. Будь уверена, Богине известно, что твое сердце свободно от ненависти. Эпона не перекладывает на дочь ответственность за грехи ее матери.
Бригид пыталась заговорить, но не могла. Облегчение, которое она испытала, оказалось таким сильным, что его едва можно было вынести. Эпона не обвиняла ее, не заклеймила и не оттолкнула.
Тогда Этейн коснулась руки Бригид. В бурлящие чувства охотницы потек успокоительный бальзам добра и любви.
Кентаврийка прерывисто вздохнула.
– Спасибо, – сказала она, обращаясь одновременно к женщине и к Богине, которую та представляла.
– Пусть это не мучает тебя, дитя.
С этими словами Этейн воздух вокруг кентаврийки сгустился.
Внезапно в голове охотницы послышался голос, в котором было так много силы и тепла, что глаза ее наполнились слезами: «Я с тобой, драгоценная. Помни об этом».
Бригид вздохнула. Затем воздух снова стал обычным, шепот затих.
– Я... Мне кажется, Эпона!.. – заикалась Бригид. – Она... она...
– От ее прикосновения захватывает дух, правда? – мягко спросила Этейн, словно не ощущала присутствия Богини в течение почти всей своей жизни.
Кентаврийка моргнула и отерла рукой мокрые щеки.
– Да, – прошептала она. – Так и есть.
– Вот, дитя.
Этейн повернулась и достала из кремовой седельной сумки, привязанной позади нее, два шелковых носовых платка. Один она протянула охотнице, а другой осторожно приложила к собственным глазам:
– Я всегда готова хорошенько поплакать. Это очищает душу.
Бригид вытерла лицо, все еще испытывая благоговейный трепет перед голосом, раздавшимся в ее голове.
«Эпона говорила со мной! Она не оттолкнула меня, несмотря на выбор матери».
– Сейчас тебе лучше? – спросила Этейн.
– Кажется, да, – ответила охотница.
– Хорошо! Мне надо найти Сиару. Пусть шаманка передаст детям, чтобы они принарядились. Выглядеть как можно лучше никогда не повредит.
– Подожди! – крикнула Бригид, и серебристая кобылица приостановилась, не успев развернуться. – Я не знаю, как искать душу.
– У тебя отлично получается. Ты уже призывала ее в своих снах, – улыбнулась Этейн.
– Но это было давно. Кухулин перестал мне сниться с тех пор, как мы ночевали в замке Стражи.
– Я не стала бы беспокоиться об этом. Он придет снова. Вскоре ты окажешься дома, среди членов своего клана и будешь готова отправиться на поиски. Используй свою силу так, словно выслеживаешь новую добычу.
– Ты... ты и об этом знаешь? – Эти слова вырвались машинально, и Бригид тут же почувствовала себя ужасно глупо.
«Опять!.. Конечно, Избранная Эпоны знает о моей связи с духами животных».
– Нет ничего постыдного в том, чтобы использовать дары Эпоны, – твердо проговорила Этейн.
– Я не стыжусь своего дара, – возразила кентаврийка, желая, чтобы Избранная правильно ее поняла. – Я стыжусь того, как моя семья использует дары Богини. Я не хотела бы походить на... – Она замолчала.
– Продолжай, дитя. Ты можешь сказать об этом. – Взгляд жрицы был добрым, материнским, понимающим.
– Я не хочу быть похожей на мою мать, – выпалила Бригид.
– Ты когда-нибудь думала, что можно напоминать ее тем, чем ты так же богато одарена, и отличаться в том, каким образом ты хочешь использовать эти дары?
– Да! Именно поэтому я использую только мою связь с духами животных. До недавних пор я даже не подозревала, что располагаю чем-то еще.
– Но у тебя есть нечто большее, чем обычная связь с духами животных. Разве то, что ты от этого отказалась, не победа для твоей матери?
– Я никогда не думала об этом так.
Бригид отчетливо услышала жесткий голос матери: «Как и полагается, ты станешь после меня верховной шаманкой или же будешь ничем».
– Наверное, тебе стоит этим заняться. Не беспокойся о том, что не сможешь сразу найти дух Ку. Когда ты будешь готова, он придет к тебе.
– А что потом? – вырвалось у Бригид, взволнованной словами Этейн.
– Ты узнаешь, дитя, что его вернет. Я уверена в этом, как и в твоих способностях, Бригид.
Этейн улыбнулась, развернула кобылицу, направила ее в сторону повозок и с небрежным изяществом понеслась прочь, оставляя Бригид наедине с шелковым носовым платком и вопросами, не получившими ответов.
26
Ей нравился рассеянный свет, проникающий в лес сразу же после восхода или сейчас, когда солнце почти седо. Связь между рассветом и закатом походила на монету с двумя лицевыми сторонами, одинаковыми, но разъединенными, похожими, но не идентичными.
«В том, что эти две вещи отражают друг друга, есть простота и справедливость. Они начинаются и заканчиваются. Затем все повторяется в другой части великого жизненного круга».
Эти мысли умиротворяли Бригид. Такова была одна из причин, по которым она предпочитала охотиться в начале и конце дня.
– Бригид!
Охотница вздохнула.
– Бригид!
Она покрутила шеей, пытаясь расслабить напряженный затылок.
– Лучше подойди к нему. Ты ведь знаешь, мальчишка не оставит тебя в покое, – сказал Ку.
– Лайэм ранен. Ему надо лежать тихо и оставаться там, где он есть, – твердо возразила кентаврийка.
– Бри-и-гид!
Укутанная в золотой шелк, вся в драгоценностях, Этейн поистине выглядела Избранной Эпосы. На серебристой кобылице она подскакала к голове колонны, где ехали ее сын и охотница.
– Ученик зовет тебя.
– Знаю, – сквозь зубы процедила Бригид, с трудом выдерживая вежливость в разговоре.
– Поверь слову матери. Если его игнорировать, то он не отстанет, – сказала Возлюбленная Эпоны.
Ее кобылица громко фыркнула, соглашаясь.
– Возвращайся и поговори с ним, – предложил Ку. – Это единственный способ снова остаться в тишине и покое. Только напомни мальчишке, что мы почти приехали. Скоро ему будет чем заняться и без тебя.
– Тебе легко говорить, – проворчала Бригид. – У тебя нет надоедливого крылатого ученика, день и ночь вопящего твое имя.
– Он просто очень подвижный. Все изменится, когда Лайэм снова сможет передвигаться
