Рон.
— Но он ведет себя, как трус.
— Все равно… — сказала Гермиона.
— Я знаю, — ответил Гарри. — Но если он в результате вернется к Тонкс, получится, что я поступил правильно?
В голосе Гарри, несмотря на все его усилия, звучала мольба. Гермиона смотрела на него сочувственно, Рон — неуверенно. Гарри опустил голову, думая об отце. Поддержал бы Джеймс слова Гарри или рассердился на то, как сын обошелся с его лучшим другом?
В тишине кухни словно носились отзвуки резких фраз Гарри и Люпина и невысказанных упреков Рона и Гермионы. Принесенный Люпином "Ежедневный пророк" до сих пор лежал на столе, большая фотография Гарри занимала всю первую страницу. Гарри сел за стол, открыл газету на первом попавшемся развороте и притворился, что читает. Он не понимал написанного — думать получалось только о разговоре с Люпином. Рон и Гермиона, скорее всего, снова начали обмениваться взглядами, скрытыми от него страницами «Пророка». Гарри с шумом перевернул газетный лист и тут же наткнулся на имя Дамблдора. Затем он разглядел фотографию — семейный снимок, подписанный "Семья Дамблдоров. Слева направо: Альбус, Персиваль с новорожденной Арианой на руках, Кендра, Аберфорт".
Гарри вгляделся в фотографию. Отец Дамблдора, Персиваль, был красив, и даже на старой выцветшей картинке его глаза весело поблескивали. Ариана была совсем крохой, не больше буханки хлеба. Черные, как сажа, волосы матери, Кендры, были затянуты в тугой пучок. Ее лицо было словно выточено из камня. Несмотря на ее закрытое шелковое платье, Гарри, изучая темные глаза, высокие скулы и прямой нос Кендры, почему-то думал об индейцах. На Альбусе и Аберфорте были похожие камзолы с кружевными воротниками, волосы у обоих были до плеч. Альбус выглядел несколько постарше, но в остальном два мальчика были очень похожи: нос Альбуса тогда еще не был сломан, и очки он не носил.
Семья, выглядевшая вполне счастливой, приветливо улыбалась со страниц газеты, малютка Ариана махала крохотной ручкой.
Гарри перевел глаза на заголовок над фотографией:
Решив, что хуже, чем сейчас, ему уже вряд ли станет даже от статей Риты, Гарри начал читать.
"Гордая и высокомерная Кендра Дамблдор не могла оставаться в Плесневелой Пустоши после того, как ее муж Персиваль был арестован и отправлен в Азкабан. Так что она решила навсегда покинуть родные места и переехать в Годрикову Лощину, деревню, позже ставшую знаменитой, когда Гарри Поттер странным образом сумел спастись от Сами-Знаете- Кого.
Как и Плесневелая Пустошь, Годрикова Лощина была домом для нескольких семей волшебников, но, поскольку ни одна семья не была знакома с Дамблдорами, Кендра смогла ускользнуть от расспросов о преступлении ее мужа, которыми ее засыпали в родной деревне. Постоянно отвергая попытки соседей завязать более тесные отношения, она вскоре добилась того, что ее семью окончательно оставили в покое.
"Захлопнула дверь прямо перед моим носом, когда я пришла к ней знакомиться и принесла домашние котлокексы, — говорит Батильда Бэгшот. — В первый год я видела только двух мальчиков. Да и не узнала бы, наверное, что у них была еще и девочка, если бы зимой не собирала планжентинки и не увидела, как Кендра выводит Ариану на задний двор. Она обошла лужайку вокруг, крепко держа дочку за руку, а потом завела ее назад в дом. Я даже и не знала, что подумать".
Похоже, Кендра считала, что переезд в Годрикову Лощину — отличная возможность спрятать Ариану навсегда, а это она наверняка хотела сделать уже не один год. Важно обратить внимание и на выбранный матерью момент. Ариане было лет семь, когда она исчезла из виду, а к семи годам, как считает большинство экспертов, у детей проявляются магические способности. Никто из ныне живущих не помнит, чтобы Ариана когда-либо демонстрировала хотя бы малейшие их признаки. Таким образом, становится ясно, что Кендра решила скрыть существование дочери вместо того, чтобы признаться, что произвела на свет сквиба. Переехав подальше от друзей и соседей, знавших Ариану, было гораздо легче посадить ее под домашний арест. Тем немногим, кто знал о существовании девочки, можно было доверить этот секрет; даже два ее брата отвечали на неудобные вопросы исключительно заученной фразой — "Она слишком слабенькая, чтобы ходить в школу".
На следующей неделе: Альбус Дамблдор в Хогвартсе — награды и притворство".
Гарри ошибся: от прочитанного стало ещё хуже. Он снова посмотрел на фотографию счастливой семьи. Правда ли это всё? И можно ли как-нибудь проверить? Ему захотелось отправиться в Годрикову Лощину, даже если с Батильдой поговорить уже не удастся, посетить деревню, где и он, и Дамблдор потеряли близких. Решив спросить совета у Рона и Гермионы, он как раз опускал газету на стол, когда внезапно раздался оглушительный треск.
Впервые за три дня Гарри совершенно забыл о Кричере. Сперва он подумал, что это Люпин снова ворвался в комнату, и не сразу заметил два переплетенных в борьбе тела, упавших из воздуха прямо рядом с его стулом. Гарри вскочил на ноги. Кричер выпутался из клубка тел и, низко поклонившись Гарри, проквакал:
— Кричер вернулся с вором Мундунгусом Флетчером, хозяин.
Мундунгус торопливо поднялся и выхватил палочку, но Гермиона среагировала быстрее:
— Expelliarmus!
Волшебная палочка Мундунгуса взлетела в воздух, и Гермиона поймала ее. Ошеломленный Мундунгус кинулся к лестнице. Рон, как заправский регбист, в подкате схватил его за ноги, и Мундунгус с хрустом ударился о каменный пол.
— Че? — заорал он, изо всех сил пытаясь вырваться из железной хватки Рона. — Че я сделал? Послали за мной гребаного домового эльфа, вы че ваще вообразили, че я сделал, пустите меня, пустите, а не то…
— Ты не в том положении, чтобы угрожать нам, — отрезал Гарри. Он бросил газету, в несколько шагов пересек кухню и встал на колени рядом с Мундунгусом. Тот уже перестал вырываться и, похоже, испугался не на шутку. Запыхавшийся Рон поднялся, и Гарри приставил палочку к самому носу Мундунгуса. От Гнуса воняло несвежим потом и табаком, его волосы спутались, а мантия была покрыта пятнами.
— Кричер просит прощения за то, что не смог быстро доставить вора, хозяин, — квакнул эльф. — Флетчер знает, как избежать поимки, у него есть много укромных местечек и сообщников. Тем не менее, Кричер загнал вора в угол.
— Ты хорошо поработал, Кричер, — похвалил его Гарри, и эльф низко поклонился.
— Так, у нас есть к тебе несколько вопросов, — Гарри повернулся к Мундунгусу, который тут же закричал:
— Я, это, запаниковал, так? Я ваще не хотел в этом участвовать. Не обижайся, дружище, но я вовсе не хотел за тебя подохнуть, а потом прямо на меня полетел этот гребаный Сам-Знаешь-Кто, любой бы свалил оттуда, я все время грил, что не хочу…
— К твоему сведению, больше никто из нас не аппарировал, — бросила Гермиона.
— Ну, вы — герои хреновы, но я-то никогда и не грил, что хочу помереть…
— Нам неинтересно, почему ты сбежал от Шизоглаза, — Гарри приблизил палочку к налитым кровью глазам Мундунгуса. — Мы и так знали, что ты ненадежный кусок дерьма.
— Ну а какого хрена тогда на меня охотятся гребаные домовые эльфы? Или это опять из-за тех кубков? Не осталось их у меня, а то я б отдал…
— Это и не насчет кубков, но, в общем-то, мы двигаемся в правильном направлении. Заткнись и слушай.
Возможность что-нибудь реально предпринять, узнать наконец ещё одну частичку правды, пьянила. Палочка Гарри была настолько близко к переносице Мундунгуса, что тот скосил глаза, пытаясь не упускать ее из виду.
— Когда ты обчистил дом… — начал Гарри, но Мундунгус снова его перебил.
— Сириусу пофигу было на этот старый хлам…
Раздался топот маленьких ножек, в воздухе блеснуло что-то медное, затем лязгнуло, и Мундунгус громко закричал: Кричер набросился на него и начал лупить по голове кастрюлей.
— Отзови его, отзови его, его запереть надо! — заорал Мундунгус, съежившись: Кричер снова занес над головой тяжелую кастрюлю.
— Кричер, нет!
Тонкие ручки Кричера дрожали от тяжести — он все еще держал кастрюлю.
— Хотя бы еще раз, хозяин Гарри, на удачу?
Рон засмеялся.
— Он нам нужен в сознании, Кричер, но если понадобится убеждение, можешь нам помочь, — пообещал Гарри.
— Благодарю вас, хозяин, — Кричер поклонился и отошел немного назад, большие бледные глаза по-прежнему испепеляли Мундунгуса.
— Когда ты обчистил дом, — снова начал Гарри, — ты стащил кое-что из кухонного шкафа. Там был медальон. — Во рту Гарри внезапно пересохло. Чувствовалось, что Рон и Гермиона тоже были сильно напряжены и взволнованы. — Что ты с ним сделал?
— А что? — спросил Мундунгус. — Он ценный?
— Он все еще у тебя? — вскричала Гермиона.
— Да нет, — проницательно заметил Рон. — Ему интересно, достаточно ли денег он за него выручил.
— Денег? — переспросил Мундунгус. — Да я за него ни одного гребаного кната не получил… Отдал, на хрен, я его. Выбора не было.
— Что ты имеешь в виду?
— Я торговал в Косом переулке, а тут она пришла и грит, типа, есть ли у меня разрешение на торговлю магическими артефактами. Ищейка вонючая. Она собиралась меня оштрафовать, но медальончик ей понравился, так что она и грит, заберу я его, а ты проваливай отсюда, пока цел.
— Кто это был? — спросил
