даже если вы сдались.
— Кто сказал, что я сдался?
— «Ордену феникса конец, — повторил Гарри. — Сам-Знаешь-Кто победил, все кончено, и любой, кто притворяется, что это не так, просто обманывает себя».
— Я не говорю, что это мне очень нравится, но это правда!
— Нет, не правда, — сказал Гарри. — Ваш брат знал, как покончить с Сами-Знаете-Кем, и он передал это знание мне. И я буду сражаться до тех пор, пока не одержу победу — или умру. Не думайте, что я не знаю, как это может кончиться. Я это знаю уже не один год.
Он ждал, что Аберфорт съязвит или что-то возразит, но тот промолчал, лишь наморщив лоб.
— Нам нужно попасть в Хогвартс, — повторил Гарри. — Если вы не можете нам помочь, мы подождем утра, оставим вас с миром и попытаемся пробраться туда сами. Если же вы можете нам помочь — что ж, самое время об этом сказать.
Аберфорт неподвижно сидел в кресле, буравя Гарри глазами, так похожими на глаза его брата. Наконец он откашлялся, поднялся, обошел столик и обратился к портрету Арианы.
— Ты знаешь, что делать, — сказал он.
Она улыбнулась, повернулась и ушла, но не так, как обычно уходят портреты — за раму, а в какой-то длинный тоннель, нарисованный позади нее. Они смотрели на ее хрупкую фигурку до тех пор, пока она окончательно не растворилась в темноте.
— Э-э-э… что… — начал Рон.
— Сейчас туда можно попасть только одним способом, — сказал Аберфорт. — Ты должен знать, что они закрыли все старые секретные проходы с обеих сторон, дементоры окружают стены, внутри школы регулярно ходят патрули — по крайней мере, мне так рассказали. Это место еще никогда так серьезно не охранялось. Да и что ты собираешься сделать в школе, пока директор — Снейп, а его заместители — семейка Кэрроу… хотя это твое дело, да? Ты сказал, что готов к смерти.
— Но что… — проговорила Гермиона, хмуро глядя на портрет Арианы.
Маленькая белая точка снова появилась в конце нарисованного тоннеля. Ариана шла назад, к ним, и, приближаясь, становилась все больше. Но сейчас с ней шел кто-то еще, кто-то, кто был выше нее. Он прихрамывал и, похоже, был взволнован, его волосы были длиннее, чем Гарри когда-либо видел, на его лице зияло несколько глубоких ран, одежда была разорвана. Две фигуры все увеличивались, пока на портрете не стали видны только их головы и плечи. Затем портрет открылся, словно маленькая дверца, и за ним оказался вход в настоящий тоннель. Из него — с нестриженными волосами, пораненным лицом, в разорванной мантии — выбрался настоящий Невилл Лонгботтом, который с радостным криком спрыгнул с камина и воскликнул:
— Я знал, что ты придешь! Я знал это, Гарри![44]
Глава двадцать девятая — Потерянная диадема
-
— Невилл… Что про… Как…?
Но Невилл, увидев Рона и Гермиону, с радостными криками кинулся их обнимать. Чем дольше Гарри смотрел на него, тем больше понимал, что вид у того ужасный. Вокруг заплывшего глаза красовался желто-лиловый синяк, на лице виднелись порезы. Выглядел Невилл очень неопрятно — чувствовалось, что живется ему непросто. Тем не менее, его разбитое лицо сияло от счастья, когда он, отпустив Гермиону, снова произнес:
— Я знал, что вы придете! Я все время говорил Симусу, что это только вопрос времени!
— Невилл, что с тобой произошло?
— Что? А, это? — Невилл мотнул головой. — Ерунда, Симусу больше досталось. Сами увидите. Ну что, идем? Ой, — он повернулся к Аберфорту. — Аб, могут прийти еще двое.
— Еще двое? — зловеще повторил Аберфорт. — Что значит «еще двое», Лонгботтом? В деревне комендантский час, и на нее наложены Кричащие чары!
— Я знаю, поэтому они аппарируют прямо сюда, — ответил Невилл. — Пожалуйста, отправьте их через проход, когда они появятся. Большое вам спасибо.
Невилл протянул руку Гермионе, помогая ей взобраться на камин и пройти в тоннель. За ней последовали Рон и сам Невилл. Гарри повернулся к Аберфорту.
— Не знаю, как вас благодарить. Вы дважды спасли нам жизнь.
— Тогда присмотри за ними, — проворчал Аберфорт. — В третий раз я могу их и не спасти.
Гарри влез на камин и прошел через дыру за портретом Арианы. От него вели гладкие каменные ступени. Похоже было, что туннель существует уже много лет. На стенах висели медные лампы, а земляной пол был утоптанным и гладким. Они шли вперед, отбрасывая на стену дрожащие тени.
— Этот коридор тут давно? — спросил Рон, когда они отправились в путь. — Его ведь нет на карте Мародеров, правда, Гарри? Я думал, что проходов всего семь.
— Перед началом учебного года все они были запечатаны, — ответил Невилл. — Сейчас ими не воспользоваться: на входы наложены проклятья, а на выходах караулят Упивающиеся смертью и дементоры. — Он повернулся назад, сияя, и внимательно их оглядел. — Не обращайте внимания… Это правда? Вы ворвались в Гринготтс? А улетели на драконе? Все только об этом и говорят, Терри Бут кричал об этом за обедом в Большом Зале, и его избил Кэрроу!
— Да, это правда, — подтвердил Гарри.
Невилл радостно засмеялся.
— А что вы сделали с драконом?
— Отпустили, — ответил Рон. — Хотя Гермиона хотела его приручить.
— Не надо преувеличивать, Рон…
— А чем вы занимались все это время? Все говорили, что ты подался в бега, Гарри, но мне так не кажется. Похоже, ты что-то затеваешь.
— Верно, — сказал Гарри, — но расскажи нам лучше о Хогвартсе, Невилл, мы ничего не знаем.
— Это… Ну, он больше не похож на прежний Хогвартс, — произнес Невилл, и улыбка на его лице угасла. — Вы знаете, кто такие Кэрроу?
— Это те двое Упивающихся смертью, что теперь ведут занятия?
— Они не просто ведут занятия, — возразил Невилл. — Они отвечают за дисциплину. Эти Кэрроу любят наказания.
— Как Амбридж?
— Да нет, по сравнению с ними она просто овечка. Остальные учителя должны сообщать им, если мы нарушаем правила. Правда, они этого не делают, если могут. Они ненавидят их не меньше нашего.
Этот дурак Амикус преподает то, что раньше называлось защитой от Темных Искусств, только теперь это просто Темные Искусства. Нам надо было отрабатывать Круциатус на тех, кто заслужил наказание…
— Что?
Хор голосов Гарри, Рона и Гермионы пронесся эхом по проходу.
— Да, — подтвердил Невилл. — Так я и заработал вот это, — он указал на особенно глубокий порез на щеке. — Я отказался. — А вот некоторым нравится: Крэбб и Гойл просто в восторге. Кажется, они впервые хоть в чем-то стали лучшими учениками.
Алекто, сестра Амикуса, преподает маггловедение, оно обязательно для всех. Мы должны слушать ее россказни о том, что магглы похожи на животных, такие же тупые и нечистоплотные, о том, как они плохо обращались с волшебниками и заставили их прятаться, и о том, что вот-вот восторжествует справедливость. А вот это, — он указал на другой порез, — я получил за вопрос о том, сколько маггловской крови течет в ее с братом жилах.
— Черт побери, Невилл! — воскликнул Рон. — Надо думать, что и когда говоришь!
— Ты ее не видел, — возразил Невилл. — Ты бы сам не вытерпел. Но хорошо, когда кто-то восстает против них, тогда у всех появляется надежда. Я заметил это, когда так поступал ты, Гарри.
— Но тебя использовали вместо точильного камня, — произнес Рон со вздохом: они проходили мимо лампы, и в ее свете раны Невилла стали еще заметнее.
Невилл пожал плечами.
— Это неважно. Они не хотят проливать слишком много чистой крови, поэтому будут нас мучить, если станем им дерзить, но не убьют.
Гарри не знал, что хуже: то, о чем рассказывает Невилл, или же его будничный тон.
— В настоящей опасности те, чьи друзья и родственники вне школы создают проблемы. Их взяли в заложники. Старый Ксено Лавгуд слишком много болтал в «Придире», и они похитили Луну из поезда, когда она возвращалась домой на рождественские каникулы.
— Невилл, с ней все в порядке, мы ее видели…
— Да, я знаю, она сумела передать мне весточку.
Он вытащил из кармана золотую монету, и Гарри узнал один из фальшивых галлеонов, которые Армия Дамблдора использовала для обмена сообщениями.
— Они очень пригодились, — сообщил Невилл, улыбаясь Гермионе. — Кэрроу так и не догадались, как мы общаемся, это их просто бесило. Раньше мы устраивали по ночам вылазки и писали на стенах: «Армия Дамблдора, по-прежнему ведется набор» и все в таком духе. Снейпу это очень не нравилось.
— Раньше? — переспросил Гарри, обратив внимание на слово.
— Ну, со временем это становилось все труднее и труднее, — ответил Невилл. В Рождество мы потеряли Луну, Джинни не вернулась с пасхальных каникул, а мы втроем были вроде лидеров. Похоже, Кэрроу знали, что за большинством вылазок стою я, поэтому начали на меня давить, а потом поймали Майкла Корнера. Он шел спасать первокурсника, которого они заковали, и его долго пытали. Это всех напугало.
— Ничего себе, — пробормотал Рон. Дорога пошла вверх.
— Ну да, я не мог просить ребят повторить поступок Майкла, поэтому мы перестали выкидывать подобные штуки. Мы по- прежнему боролись в подполье, но недели две назад все прекратилось. Они тогда решили, что есть только один способ меня остановить, и отправились за бабушкой.
— Что они сделали? — воскликнули Гарри, Рон и Гермиона хором.
— Да, — ответил Невилл, чуть запыхавшись — путь круто забирал вверх, — ну, вы понимаете, как они рассуждали. Идея похищать детей, чтобы их родственники вели себя как надо, отлично сработала. Полагаю, додуматься использовать этот прием в обратную сторону было всего лишь вопросом времени. Но дело вот в чем, — он повернулся, и Гарри с изумлением увидел на его лице
