заполонили помост, проталкиваясь вперёд, получая указания, — вы, кажется, собирались что-то искать?
— Что? — переспросил Гарри. — А, ну да!
Он почти совсем забыл о хоркруксе, забыл, что сейчас начнётся битва ради того, чтобы он мог его разыскать: непонятное отсутствие Рона и Гермионы на время вытеснило у него из головы всё остальное.
— Так идите, Поттер, идите!
— Да-да — сейчас…
Ощущая на себе провожающие его взгляды, он выбежал из Большого зала назад, в холл, где всё ещё толпились ученики, покидающие школу. Он дал толпе подхватить себя и увлечь вверх по мраморной лестнице, но на площадке отделился от всех и устремился прочь по пустому коридору. Страх и паника затуманивали его мыслительный процесс. Он старался успокоиться, сосредоточиться на поисках хоркрукса, но мысли гудели в голове так же неистово и бесполезно, как осы под перевёрнутым стаканом. Казалось, без помощи Рона и Гермионы он не мог привести их в порядок. Он замедлил шаг и, пройдя коридор до половины, остановился, сел на постамент, покинутый какой-то статуей, и достал из мешочка, висевшего на шее, карту мародёра. На ней нигде не было видно имён Рона или Гермионы — хотя возможно, подумал он, что они затерялись в плотном скоплении точек, движущихся к комнате по требованию. Он убрал карту, прижал ладони к лицу и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
Вольдеморт думал, что я приду в башню Когтеврана.
Да, вот оно — реальный факт, с которого нужно начинать. Вольдеморт приставил к гостиной Когтеврана Алекто Кэрроу, и объяснение этому могло быть только одно: он боится, что Гарри уже знает, что его хоркрукс связан с этим факультетом.
Но единственный предмет, который, похоже, у всех ассоциировался с Когтевран — это пропавшая диадема… а как могла диадема стать хоркруксом? Как могло получиться, что Вольдеморт, слизеринец, нашёл вещь, ускользавшую от многих поколений когтевранцев? Кто мог подсказать ему, где её искать, если эту диадему не видел никто на памяти живущих?
На памяти живущих…
Гарри быстро открыл глаза, всё ещё заслоненные руками. Он вскочил с постамента и помчался назад, туда, откуда пришёл, в погоне за своей последней надеждой. Приближаясь к мраморной лестнице, он всё яснее слышал голоса сотен людей, направляющихся к комнате по требованию. Старосты выкрикивали распоряжения, стараясь не выпускать из виду учеников своих факультетов, все шумели и толкались; Гарри видел, как Захария Смит сбивает с ног первокурсников, чтобы пробраться к началу очереди. Тут и там можно было видеть младших учеников в слезах, а старшие в отчаянии звали кто друзей, кто братьев или сестёр.
Гарри заметил внизу проплывающую через холл жемчужно-белую фигуру и крикнул во весь голос, перекрывая общий шум:
— Ник! НИК! Мне надо с тобой поговорить!
Он стал проталкиваться назад сквозь поток учеников и, наконец, добрался до подножия лестницы, где стоял, дожидаясь его, Почти Безголовый Ник, призрак башни Гриффиндора.
Гарри! Дорогой мой мальчик!
Ник сделал движение, как бы желая сжать обе руки Гарри в своих; ему показалось, будто их сунули в ледяную воду.
— Ник, ты должен мне помочь. Кто призрак башни Когтеврана??
Почти Безголовый Ник, казалось, был удивлён и слегка обижен.
— Серая Дама, разумеется; но если тебе нужны услуги призрака…
— Мне нужна именно она — ты не знаешь, где она сейчас?
— Посмотрим…
Голова Ника слегка закачалась на крахмальном воротнике, когда он начал поворачиваться то в одну, то в другую сторону, всматриваясь поверх голов теснящихся учеников.
— Вот она, Гарри, вон там — молодая женщина с длинными волосами.
Гарри посмотрел туда, куда указывал прозрачный палец Ника, и увидел призрак высокой женщины, которая, заметив, что Гарри на неё смотрит, подняла брови и удалилась, войдя прямо в глухую стену.
Гарри помчался за ней. Вбежав в коридор, в который она ускользнула, он сразу заметил её в самом его конце — она, всё так же плавно скользя, уносилась от него прочь.
— Эй — постойте — вернитесь!
Она снизошла до его просьбы и остановилась, паря в нескольких дюймах над полом. Гарри подумал, что она красива: длинные, до пояса, волосы, плащ до самого пола, но при этом она казалась гордой и надменной. Приблизившись, он узнал в ней привидение, с которым несколько раз встречался в коридорах, но никогда прежде не разговаривал.
— Вы Серая Дама?
Она кивнула, но ничего не ответила.
— Привидение башни Когтеврана?
— Совершенно верно.
Её тон не располагал к дальнейшей беседе.
— Пожалуйста, мне нужна помощь! Мне надо знать всё, что вы можете рассказать о пропавшей диадеме.
Её губы искривились в холодной усмешке.
— Очень жаль, — произнесла она, поворачиваясь, чтобы уйти, — но я ничем не могу вам помочь.
— СТОЙТЕ!
Он не хотел кричать, но страх и растерянность уже готовы были взять над ним верх. Она всё так же висела перед ним в воздухе. Он посмотрел на часы: без четверти двенадцать.
— Это срочно, — яростно проговорил он. — Если эта диадема в Хогвартсе, мне нужно её найти, и поскорее!
— Вы далеко не первый из учеников, кто жаждет получить эту диадему, — сказала она презрительно. — Меня преследовали многие поколения учеников…
— Да это не для того, чтобы получать хорошие отметки! — набросился на неё Гарри. — Это касается Вольдеморта — чтобы победить Вольдеморта — или вам это безразлично?
Она не могла краснеть, но её прозрачные щёки слегка потемнели, а в голосе зазвучал гнев:
— Ну разумеется, я… как вы смели подумать…?
— Тогда помогите мне!
Её решимость понемногу таяла.
— Но… дело не в том, что… — начала она, запинаясь. — Диадема моей матери…
— Вашей матери?
Кажется, она уже пожалела, что сказала это.
— При жизни, — холодно произнесла она, — я была Хеленой Когтевран.
— Вы ее дочь? Но тогда вы должны знать, что с ней стало.
— Хотя диадема и дарует мудрость, — сказала она, явно делая усилие, чтобы сохранять самообладание, — я сомневаюсь, что она сильно увеличит ваши шансы победить волшебника, называющего себя Лордом…
— Я ведь уже сказал — я не собираюсь её надевать! — свирепо произнёс Гарри. — Сейчас некогда объяснять, но если вам дорог Хогвартс, если вы хотите, чтобы с Вольдемортом было покончено, вы должны рассказать мне всё, что знаете об этой диадеме!
Она ничего не отвечала, зависнув в воздухе и пристально глядя на него сверху вниз, и Гарри охватило отчаяние. Разумеется, если бы она что-то знала, то рассказала бы Флитвику или Дамблдору, которые, конечно, задавали ей этот вопрос. Он покачал головой и собрался было повернуться и уйти, но тут она тихо произнесла:
— Я украла диадему у своей матери.
— Вы… что вы сделали?
— Я украла диадему, — шёпотом повторила Хелена Когтевран. — Я стремилась стать умнее,
