остановиться.
В воздухе вдруг повеяло холодом: у Гарри перехватило дыхание, и следующий вдох застыл у него в груди. Во мраке показались неясные очертания, насыщенно тёмные кружащиеся фигуры, цепью двигавшиеся по направлению к замку. Их лица были скрыты под капюшонами, а изо рта доносилось шумное дыхание… Рон и Гермиона встали по обеим сторонам от него, а гром сражений неожиданно стал глухим и притуплённым. Сквозь ночь на них опустилась густая тишина, которую могли принести с собой только дементоры, а Фред погиб, и Хагрид наверняка умирал или был уже мёртв…
— Давай, Гарри! — произнёс голос Гермионы откуда-то издалека. — Патронусы, Гарри. Давай же!
Он поднял палочку, но его снова охватила унылая безысходность. Сколько же ещё из них лежали без движения, о чьей смерти он ещё не знал? Ему показалось, будто душа уже наполовину покинула его тело…
— ГАРРИ, ДАВАЙ ЖЕ! — закричала Гермиона.
Сотня дементоров надвигалась, скользя к ним. Они всасывали всё на своём пути, чтобы подобраться ближе к отчаянию Гарри, сулившему неплохую наживу…
Он увидел серебристого терьера Рона, который показался в воздухе, мелькнул слабым светом и погас. Он видел, как выдра Гермионы закружилась в ночи и поблекла, и его палочка задрожала в руке, и он почти смирился с надвигающимся забвением, с надеждой на пустоту, отсутствием чувств…
А потом ввысь над головами Гарри, Рона и Гермионы внезапно взмыли серебристый заяц, хряк и лисица. Дементоры стали удаляться, прежде чем создания успели достать их. Из темноты к ним подошли и встали рядом ещё трое людей с палочками наизготовку: Луна, Эрни и Шеймус продолжали производить патронусов.
— Вот так, — ободряюще сказала Луна, как будто бы они снова находились в комнате по требованию и всего-навсего упражнялись для ДА. — Вот так, Гарри… ну же, подумай о чём-нибудь весёлом…
— О чём-нибудь весёлом? — переспросил он надломленным голосом.
— Мы все по-прежнему живы, — прошептала она, — мы по-прежнему готовы сражаться. Ну же, я…
Серебристая искра, затем неуверенный свет, а затем, после самого напряжённого усилия в его жизни, из кончика палочки Гарри вырвался олень. Он легко проскакал вперёд, и дементоры начали окончательно рассеиваться. Ночь тут же снова стала ясной, но её нарушил грохот, донёсшийся до его ушей.
— Не знаю, как вас отблагодарить, — запинаясь, проговорил Рон, обернувшийся к Луне, Эрни и Шеймусу. — Вы только что спасли…
Из темноты со стороны леса, прихрамывая, вышел ещё один великан, издавший громогласный вопль и заставивший землю вокруг него дрожать. В руках он вертел дубинку, которая была длиннее любого из них.
— БЕЖИМ! — вновь закричал Гарри, но остальные и не думали дожидаться команды. Все они разбежались кто куда, а мгновение спустя широкая лапа великана опустилась как раз на то место, где они стояли. Гарри оглянулся: Рон и Гермиона бежали вслед за ним, а трое остальных снова растворились где-то среди битвы.
— Нужно оторваться от него! — заорал Рон, после того как великан в очередной раз замахнулся своей дубинкой. Его рёв эхом разносился в ночи по полям сражений, которые то и дело освещались вспышками красного и зелёного света.
— Дракучая ива, — вымолвил Гарри, — бежим!
Ему каким-то образом удалось оградить эти мысли в своём сознании, загнать их в тесный уголок, в который он не мог заглянуть прямо сейчас: воспоминания о Фреде и Хагриде, страх за всех близких ему людей, которых сейчас разбросало по замку и в его окрестностях, — всё это должно подождать, ведь им нужно бежать, настигнуть Вольдеморта с его змеёй, ведь, как сказала Гермиона, только так можно было положить этому конец…
Он побежал что есть мочи, почти поверив, что может обогнать саму смерть. Он бежал, не обращая внимания на лучи света, рассекавшие темноту вокруг, на плеск озера, разбушевавшегося, будто море, и на деревья, скрипевшие в Запретном лесу, хотя ночь была безветренной. Он бежал так быстро в первый раз в своей жизни, и, казалось, сама земля вокруг Хогвартса восстала в эту ночь. Он первым заметил вдали огромное дерево, иву с хлёсткими, похожими на розги ветвями, хранившую у своих корней тайну.
Гарри стал задыхаться и ловить воздух ртом. Он замедлил темп, оббегая дерущуюся крону ивы кругом. Он пытался разглядеть на мощном стволе древнего дерева один единственный корковый нарост, способный обездвижить его. Рон и Гермиона поравнялись с Гарри. Гермиона запыхалась так, что не могла произнести ни слова.
— Как… как мы попадём внутрь? — выдохнул Рон. — Я мог бы… постеречь… вот бы… Криволап снова…
— Криволап? — с трудом выдохнула Гермиона, согнувшаяся пополам и схватившаяся за грудь.
— Кто здесь у нас волшебник?
— Ой, точно… ага…
Рон огляделся по сторонам, направил палочку на лежавший на земле прутик и произнёс: «Вингардиум Левиоса!» Прутик оторвался от земли, закружился в воздухе, как будто подхваченный порывом ветра, и пронёсся мимо угрожающе раскачивающихся ветвей прямо к стволу. Он вонзился в него где-то в области корневища, и изгибавшееся в разные стороны дерево тотчас замерло.
— Здорово! — пропыхтела Гермиона.
— Погодите.
Одно шаткое мгновение, на которое воздух вновь наполнился рокотом и гулом битвы, Гарри медлил. Вольдеморт хотел, чтобы он это сделал, чтобы он пришёл… Не заведёт ли он Рона и Гермиону в ловушку? Но действительность, казалось, взяла над ним верх, какой бы жестокой и незамысловатой она ни была: единственным выходом было убить змею, а змея была вместе с Вольдемортом, а Вольдеморт был в конце этого подземного хода…
— Гарри, пойдём, забирайся сюда! — воскликнул Рон, толкая его вперёд.
Гарри изогнулся и пролез в земляной лаз, укрытый корнями дерева. По сравнению с последним разом, когда они пользовались им, он стал намного теснее. У прохода был низкий потолок: чтобы перемещаться по нему почти четыре года назад, им приходилось скрючиваться вдвое; теперь же им не оставалось ничего иного как ползти. Гарри двигался первым, подсвечивая путь палочкой. Он был готов в любую минуту наткнуться на преграду, но им не встретилось ни одной. Они ползли молча, Гарри не сводил сосредоточенного взгляда с покачивающегося луча света, который испускала палочка в его руке. Наконец проход стал подниматься вверх, и Гарри заметил впереди серебристое мерцание. Гермиона дёрнула его за лодыжку.
— Плащ! — прошептала она. — Накинь плащ!
Он попытался нащупать его позади себя, и она всунула узел скользкой ткани ему в руку. Он с трудом натянул плащ на себя, пробормотал: «Нокс!» — чтобы затушить свет от палочки, и продолжил путь, перебирая локтями и коленями. Гарри старался ползти как можно тише, все его чувства обострились в ожидании, что их в любой момент могут застигнуть, что они вот-вот услышат холодный резкий голос и увидят вспышку зелёного света. И тут он услышал голоса, доносившиеся из комнаты, которая была прямо над ними, слегка приглушённые, из-за того что отверстие на конце подземного хода было загорожено чем-то вроде старого деревянного ящика. Едва отваживаясь дышать, Гарри правым боком протиснулся в отверстие и стал вглядываться через зазор, остававшийся между ящиком и стеной.
Представшая его глазам комната была тускло освещена, но ему удалось разглядеть Нагини, скручивавшуюся и извивавшуюся, словно угорь под водой, внутри своей зачарованной сверкающей сферы, которая сама собой парила в воздухе. Ему был виден край стола и бледная рука с длинными пальцами, вертевшая волшебную палочку.
Потом он услышал голос Снейпа, и у Гарри сердце ушло в пятки: Снейп стоял всего в нескольких дюймах от того места, где он скорчился в своём укрытии.
— …повелитель, их обороноспособность терпит крах…
— …и всё идёт без твоего участия, — сказал Вольдеморт высоким резким голосом. — Хоть ты и
