— Как он так умудрился? То есть, — Гарри потряс головой, пытаясь прояснить её и понять всё произошедшее, — как мы здесь оказались? Я думал, мы возвращаемся на площадь Гриммолд.
Гермиона глубоко вздохнула. Она выглядела так, будто вот-вот расплачется.
— Гарри, я думаю, что мы уже больше не сможем туда вернуться.
— Как так?..
— Когда мы дизаппарировали из Министерства, Яксли вцепился в меня, и я не могла его сбросить, он слишком сильный, и когда мы прибыли на площадь Гриммолд, он всё ещё держался за меня. А там… ну, я думаю, он увидел дверь, подумал, что мы там и остановимся, и ослабил хватку, так что мне удалось стряхнуть его и унести нас сюда!
— Но тогда где он? Подожди-ка… Он что, на площади Гриммолд остался? И он может войти в дом?
Она кивнула, у неё в глазах блестели слёзы.
— Гарри, я думаю, что может. Я… я отбилась от него заклятием Отвращения, но мы же были уже в пределах действия Чар Доверия. После смерти Дамблдора хранителями секрета стали мы, так что я, выходит, ему его открыла.
Гарри был бы рад возразить, но был уверен, что она права. Это оказалось настоящим ударом. Если у Яксли теперь была возможность попасть в дом, то о том, чтобы вернуться туда, не могло быть и речи. Сейчас он, должно быть, уже аппарировал туда с другими Пожирателями Смерти. Каким бы мрачным и угнетающим ни было здание, оно было их единственным укрытием, а оттого, что Скрипун стал более дружелюбным и весёлым, это место можно было даже считать домом. С огромным сожалением, вовсе не относившимся к еде, Гарри представил себе, как домашний эльф готовит пирог с мясом и почками, который Гарри, Рон и Гермиона никогда не попробуют.
— Гарри, прости меня, мне так жаль!
— Не говори глупостей, ты не виновата! Если уж винить кого-то, то меня…
Гарри сунул руку в карман и вытащил глаз Грюма. Гермиона с ужасом отпрянула.
— Амбридж повесила его на дверь своего кабинета, чтобы подсматривать за подчинёнными. Я не мог оставить его… но именно так они и узнали, что там кто-то побывал.
Гермиона не успела ответить — Рон застонал и открыл глаза. Он всё ещё был бледен, лицо блестело от пота.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептала Гермиона.
— Отвратительно, — прохрипел Рон, поморщившись от боли в плече. — Где мы?
— В лесу, где проходил Кубок Мира по квиддичу, — ответила Гермиона. — Я хотела попасть в какое- нибудь защищённое место, и это оказалось…
— … «первым, которое пришло мне в голову», — закончил за неё Гарри, оглядывая вроде как пустую поляну. Он не мог не вспомнить, что случилось в прошлый раз, когда они аппарировали туда, куда первым пришло в голову Гермионе — Пожиратели Смерти нашли их в считанные минуты. Может, тогда использовали Легилименцию? Может Вольдеморт или его приспешники и сейчас знают, куда она их утащила?
— Как ты считаешь, может, надо двигаться дальше? — спросил его Рон, и Гарри по одному его виду понял, что у того были те же мысли.
— Не знаю…
Рон всё ещё был бледным и вялым. Он даже не пытался сесть, казалось, что для этого он был слишком слаб. Перспектива тащить его на себе пугала.
— Давайте пока тут останемся, — решил Гарри.
Гермиона с облегчением поднялась на ноги.
— Ты куда? — спросил Рон.
— Если мы остаёмся, нужно навести вокруг защитные чары, — ответила она и, подняв палочку, зашагала по широкому кругу вокруг Гарри и Рона, на ходу бормоча заклинания. Гарри увидел, как в воздухе что-то ожило, будто Гермиона наколдовала над их полянкой жаркий туман.
— Сальвио Хексия… Протего Тоталум… Репелло Магглетум… Муффлиато… Гарри, достань палатку, пожалуйста…
— Палатку?
— Она в сумке!
— В су… ну да, конечно, — сказал Гарри.
На этот раз он не стал тратить время на ощупывание предметов внутри, а сразу применил призывающие чары. Палатка оказалась небрежно упакованным свёртком из брезента, верёвок и подпорок. Гарри узнал её, отчасти по запаху кошек — это была та же самая палатка, в которой они спали в ночь перед Кубком Мира по квиддичу.
— А я думал, она того парня из Министерства, Перкинса, — сказал он, разматывая связку колышков.
— Судя по всему, она ему не так уж и была нужна, у него ведь такой прострел, — сказала Гермиона, выводя палочкой сложную восьмёрку, — так что отец Рона сказал, что я могу одолжить её. Эректо! — добавила она, указав на бесформенный ворох брезента, который одним плавным движением взмыл в воздух, колышки вырвались из рук потрясённого Гарри, и собранная палатка приземлилась перед ним, гудя натянутыми верёвками.
— Каве Инимикум, — Гермиона завершила заклинание направленным вверх завитком. — Это всё, что я могу сделать. По крайней мере, мы узнаем, что они рядом, но никаких гарантий, что это помешает Воль…
— Не называй его вслух! — грубо оборвал её Рон.
Гарри и Гермиона переглянулись.
— Извини, — проговорил Рон и, постанывая, приподнялся, чтобы посмотреть на них, — просто это похоже на проклятие или что-то в этом роде. Давайте называть его «Сам-Знаешь-Кто», ну пожалуйста.
— Дамблдор говорил, что боязнь имени… — начал Гарри.
— На случай, если ты вдруг не заметил, дружище, то, что Дамблдор называл Сам-Знаешь-Кого по имени, ни к чему хорошему не привело, — огрызнулся Рон. — Просто… давайте немного поуважительнее о Сами-Знаете-Ком.
— Поуважительнее? — повторил Гарри, но Гермиона предостерегающе посмотрела на него. Похоже, не следовало спорить с Роном, пока тот не окреп.
Гарри и Гермиона отнесли, если не просто перетащили Рона в палатку. Внутри всё было так же, как Гарри запомнилось с прошлого раза — маленькая квартирка с кухней и ванной комнатой. Он отпихнул в сторону старое кресло и осторожно опустил Рона на нижнюю койку двухэтажной кровати. Даже после такого короткого путешествия Рон побледнел ещё больше, чем уже был, и когда они уложили его на матрас, он закрыл глаза и некоторое время лежал молча.
— Я заварю чай, — запыхавшаяся Гермиона выудила из глубин сумки чайник и кружки и направилась в кухню.
Гарри обрадовался горячему напитку так же, как и огневиски в ночь смерти Грозного Глаза, чай будто немного унял бьющийся внутри страх. Через пару минут Рон заговорил.
— Как думаете, что стало с Каттермолами?
— Если им хоть малость повезло, они выбрались, — ответила Гермиона, теребя в руках сумочку, чтобы отвлечься. — Если у мистера Каттермола с соображалкой порядок, он наверняка аппарировал вместе с миссис Каттермол, и они вместе с детьми уже покинули страну. По крайней мере, Гарри сказал ей, что им стоит сделать именно так.
— Чёрт побери, я надеюсь, они удрали, — сказал Рон, откидываясь обратно на подушку. Похоже было, что и ему чай пошёл на пользу — румянец понемногу возвращался. — Судя по тому, как со мной разговаривали, когда я был Регом Каттермолом, как-то и не скажешь, что он сообразительный парень. Боже, я надеюсь, им удалось… если они оба окажутся в Азкабане из-за нас…
Гарри глянул на Гермиону — хотел спросить, могла ли миссис Каттермол без палочки аппарировать вместе со своим мужем, но вопрос застрял у него в горле. Гермиона смотрела, как Рон убивается над судьбой семейства Каттермолов, и в её выражении было столько нежности, что Гарри почувствовал себя так, будто застал их целующимися.
