Ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Джиллиан, мне нужно было твое безоговорочное внимание. Если бы ты знала, что твой любовник все еще жив, ты постоянно думала бы о нем. Другое дело, если бы ты решила, что он мертв.
— Освободи его.
— Не так сразу.
Я снова посмотрела на Деклана. Его посадили на цепь, словно какое-то животное. И все это время я считала, что он погиб в автокатастрофе, и пыталась свыкнуться с этой мыслью…
«Он подыхал целых двенадцать часов. Все звал тебя, но ты так и не пришла». Должно быть, Карен вдоволь напотешилась, зная правду.
Никогда не считала себя мстительной особой, но в эту секунду я дико порадовалась, что это сука сдохла.
— Мне тоже сказали, что тебя больше нет, — сказал Деклан, и в его глазах отразилась боль. — В той аварии. Я очнулся здесь, а тебя рядом нет. Они заявили, что ты вылетела через лобовое стекло и тут же умерла.
— Лжецы.
— Теперь я это знаю.
Осмотрев его всего, я успокоилась немного, потому что серьезных ран не обнаружила. Я снова погладила его по лицу, лишний раз удостоверяясь, что он жив и рядом со мной. Повязка для глаза съехала, и я ее поправила, ведь сам Деклан этого не мог сделать.
— Спасибо, — поблагодарил он, а потом кинул гневный взгляд на Маттиаса. — А это что за хрен?
— Удивлен, что ты до сих пор не знаешь ответа на свой вопрос. — Маттиас встал перед Декланом и изучающе посмотрел на его испещренное шрамами лицо. — Я Маттиас.
Деклан забился в цепях, звон которых заполнил комнату. Дампир прямо-таки полыхал яростью.
— Я тебя убью!
Маттиас с задумчивым видом потер подбородок:
— Дай-ка догадаюсь, за что… За то, что изнасиловал твою мать?
— Мерзкий ублюдочный кровосос, я тебе горло вырву!
— Нет, не вырвешь. Ты в цепях и полностью в моей власти.
— Успокойся, — сказала я, положив ладонь на грудь Деклана, словно пытаясь защитить его от короля вампиров.
Деклан смотрел на меня в замешательстве:
— Джилл, что за хрень происходит? Что он заставил тебя сделать?
— Какой интересный вопрос, — пробормотал Маттиас. — Но сейчас не время для игр. Дампир, ты должен меня выслушать. И очень внимательно.
— Джилл, — прохрипел Деклан. — Ты должна выбраться отсюда. Уходи прямо сейчас…
— Не так быстро. — Я нервно оглянулась на распахнутую дверь, ожидая, что в любую секунду там появится не меньше дюжины разъяренных вампиров. — Маттиас, поторопись, пожалуйста.
Маттиас отодвинул меня, схватил Деклана за подбородок и силой заставил посмотреть на себя:
— То, что тебе наговорили — чудовищная ложь. Я не насиловал твою мать. Ты не мой сын. Меня можно называть по-разному, но никак не насильником.
— Врешь. — Деклан попытался отвернуться, но хватка Маттиаса была крепкой.
— Нет. Должно быть, твоя мать попала в руки Моники Грей, а та занялась ею, чтобы заполучить еще одного дампира для своей исследовательской программы.
— Меня растила не доктор Грей.
— Но она перепоручила тебя заботам того, кто был на это способен, верно? Кому она достаточно доверяла? А сама продолжила эксперименты по скрещиванию людей и вампиров, погубив с тех пор не одну жизнь.
— Женщины сами обращались к ней за помощью.
— А она им вешала лапшу на уши, давая свыкнуться с новыми реалиями, только для того, чтобы дампир когтями прорвал себе дорогу из хрупкого тела матери. Сделав простое УЗИ, Моника могла с уверенностью сказать, что в чреве монстр. Все эти беременности можно было прервать на ранних сроках и спасти жизни несчастных женщин, но Моника этого не делала.
Лицо Деклана оставалось каменным.
— Это не меняет того, кто ты.
— Я не твой отец.
— Мне говорили обратное.
— Тебя пичкали ложью, чтобы заставить меня ненавидеть. Моника Грей уже почти тридцать лет мечтает меня уничтожить. «Ночной дурман» — ее последняя попытка.
— Она хочет истребить всех вампиров, не только тебя.
— Она тебя в этом убедила. — Маттиас ходил туда-сюда по маленькой комнатенке. — Но я в это не особо верю.
— Она хорошая, добрая женщина, — настаивал Деклан.
— Не уверена. — Я наконец озвучила свои сомнения. — Это же она дала мне зелье-катализатор вместо противоядия, помнишь? Ей было плевать, умру я или выживу. Ты же знал, иначе никогда не помог бы сбежать.
При воспоминании о том событии на лице Деклана мелькнула неуверенность.
— Ты единственный дампир такого возраста, о котором мне известно, — продолжил Маттиас. — Но есть еще один, только что рожденный. Девочка. Моя… дочь. — Он несколько замялся, произнося последнее слово. — Она в руках Моники. Считается, что кровь дампира женского пола обладает особой силой, и вампиры думают, она даст им истинное бессмертие. Если о существовании моей дочери прознают, ее схватят и принесут в жертву, чтобы верящие в этот ритуал выпили ее крови.
Деклан покачал головой:
— Ты ошибаешься.
— Нет.
Деклан нахмурился. Он начинал верить словам Маттиаса. Может, не на сто процентов, но все же… Он перевел полный сомнения взгляд на меня.
— Я ему верю, — сказала я. — Поначалу колебалась, но в его словах есть смысл. Я чувствую, что это правда, и мы должны что-то с этим сделать.
Теперь в здоровом глазу Деклана мелькнула боль:
— Он сковал меня и пытал больше суток, при этом позволяя верить в твою смерть.
— Ты мой враг, — объяснил Маттиас. — В моем королевстве не принято встречать врагов с распростертыми объятиями. Ты убил многих моих подданных, руководствуясь одними только предрассудками, которые в тебе взращивали с самого рождения. Твое имя хорошо известно. Правда, я не имел представления, что ты дампир. — Он покачал головой. — Твои шрамы…
— Что с ними не так? — прорычал Деклан.
— Если бы я не мог излечиваться, то выглядел бы прямо как ты, учитывая, что я пережил за свою жизнь.
— Тебе повезло, что на тебе все заживает как на собаке. Не хотелось бы попортить личико короля, — хмуро съязвил Деклан. — Я не знаю, во что верить…
— Неважно, прислушался ты к моим словам или нет. Единственное, что имеет значение — моя дочь. Надо побыстрее вызволить девочку и ее мать, пока не стало слишком поздно.
— Карсон не стал бы участвовать в подобном варварстве, — стоял на своем Деклан.
— Может, он просто не в курсе, — сказала я, хотя сама в это не верила.
Одним из взятых у мертвого вампира-охранника ключей Маттиас расстегнул кандалы на руках Деклана. Тот, пошатнувшись, навалился на меня. Все его тело было напряжено и излучало еле сдерживаемое желание кого-нибудь порвать.
— Ты как, в порядке? — спросила я, поглаживая его лицо.
Он пронзил меня взглядом:
— Они сказали, что ты погибла. А я им поверил.
