– Кто.
Нет ответа.
Нет ответа, лишь неожиданный удивленный взгляд.
– Его захватили, потому что он содействовал развитию кино?
Нет ответа. Но потом едва заметный кивок.
– У вас есть враги, да?
Нет ответа.
– Почему вы так восхищаетесь его работами?
– Потому что он все сумел объединить. Фликер, и сценарий, и свет… – все вместе.
– Какой его фильм нравится вам больше всего?
Он тщательно обдумывал этот вопрос.
– Пожалуй, «Дом крови». И «Граф Лазарь». Ах да, еще «Доктор Зомби». Я хочу сделать римейки этих лент. Я хочу сделать римейки многих его фильмов.
– В ваших фильмах используется немало его приемов, верно? Я говорю о тех вещах, которых зритель не видит или не знает, что видит.
Саймон посмотрел на меня недоуменным взглядом, словно спрашивая себя – должен ли я знать о таких вещах.
– Да, я пользуюсь всем этим, – не без колебаний ответил он.
– Мне кажется, вы делаете это лучше Касла.
Его маленькие розовые глаза оживились.
– Правда?
– У вас больше возможностей ими пользоваться. У Касла не было такого художественного чутья, как у вас.
Он немного подумал.
– Пожалуй.
– Многие члены вашей церкви не одобряют Касла. Почему?
– Не знаю. Наверно, из-за его непослушания.
– В чем?
– Он хотел показывать вещи, которые не должен был показывать.
– Например? – Он не ответил, – Но вам все равно нравятся его работы?
Торжественным тоном:
– Он был пророком.
– Пророком? Хотя и непослушным?
– Да. Потому что его фильмы говорят правду.
– Вы когда-нибудь слышали о саллиранде?
– Не-а. Что это?
– Это то, что Касл называл мультифильтром.
– Ах, так. Откуда такое название?
– Просто придумал такое. Так у вас есть саллиранд?
– Не-а.
– Нет?
– Я им не пользуюсь. Им пользуются монтажеры, а не я.
– А вы им
– Пользовался раньше. А теперь мне больше не надо.
– Почему?
– Мне ничего не надо прятать. Весь этот секс и кровь – их теперь можно показывать. Людям все равно. Им это нравится.
– Но в «Недо-недо» ведь были скрытые вещи? В начале, когда на экране темно?
– Да. Это вставили монтажеры. Я не хотел. Худшее – потом. И я его просто показал.
– Как вы думаете, мне можно попользоваться мультифильтром? Это помогло бы мне в исследованиях фильмов Касла.
Он смерил меня подозрительным взглядом.
– Вам нужно спросить у брата Юстина.
– А вы мне не можете достать?
– Мне это не разрешается.
Как-то раз я встретился с Саймоном в маленькой комнатке при студии, где он жил. Это был погруженный в полумрак и захламленный чуланчик; шторы на окнах никогда не поднимались, солнечный свет сюда не проникал. Два окна были заделаны вкривь и вкось приклеенными постерами, вырезками, фотографиями… образами, которые вдохновляли его воображение. Большинство постеров рекламировали фильмы или рок-концерты, в особенности выступления «Вонючек». Там были также художественные репродукции, и некоторые из них я узнал. Фигуры из «Страшного Суда» Микеланджело, несколько копий Блейка, а также Босха и Брейгеля. Много было произведений поп-арта, а еще несколько непривлекательных картинок в стиле комиксов. Оказалось, что это наброски самого Саймона: странные и обычно непристойные анатомические изображения, монстры, диковинные совокупления, искаженные мукой лица.
Комната была завалена книгами, но не считая нескольких религиозных брошюр это были комиксы – сплошная кровища и порнография. Вообще-то они называются «комиксы для взрослых», но главные их потребители – подростки, и в первую очередь неуравновешенные мальчишки. Было там и несколько коробок, набитых журналами с самым откровенным порно.
– А у вас есть любимые книги? – спросил я.
Не без смущения Саймон сообщил мне то, что я уже знал:
– У меня трудности с чтением.
Однако если ему было нужно, он вызывал учеников из школы, и они читали ему вслух. И что же он просит их почитать? Казалось, он не хочет отвечать, даже раздражается.
– Вы можете меня не бояться, Саймон, – увещевал я его.
Он подошел к шкафчику и откуда-то из его глубин выудил книгу. Он протянул ее мне как некую драгоценность. В первый и единственный раз Саймону удалось пробудить во мне симпатию. Это было дешевое, в мягком переплете издание «Волшебника страны Оз». Ее так часто листали, что страницы пришлось склеивать липкой лентой.
– Я ее тоже люблю, – признался я.
Когда он услышал это, на его лице появилась улыбка, а потом он печально добавил:
– Ей не нравится, когда ученики читают мне «Волшебника».
– Кому?
– Сестре Елене. И другим преподавателям тоже.
– Почему?
– Она говорит, это большая ложь.
– Вот как?
– Она говорит, что эта книга учит детей лживым вещам.
– Но это же сказка.
– Да, сказка. Но там все заканчивается хорошо.
– Сестра Елена против этого возражает?
– Угу. Наверно, она права.
– Вы так думаете?
– Да. Но… – Он перешел на виноватый шепот, – Иногда мне нравится, когда все в книге кончается хорошо.
– А фильм этот вы видели?
Он усмехнулся.
– Мне он не нравится.
