Будто распознав ядреную критику на русском языке, мужчины разом подняли головы. Увидев испачканный кровью платок, заволновались; один вскочил и, открыв дверь, позвал переводчицу.
– Что с вами, месье? – ворвавшись в комнату, участливо спросила та.
Дорохов слово в слово повторил суть только что придуманного недуга, а под конец махнул «окровавленной» рукой:
– Да вы не беспокойтесь, наши врачи сказали, что это неопасно. И потом, перед поездкой во Францию я застраховался на весьма солидную сумму, так что…
Расчет оказался верен – уши русского туриста француженку волновали мало, зато упоминание о крупной страховой сумме немедля возымело позитивное действие: через три минуты в помещении поя вился врач, следом сюда же была доставлена дорожная сумка Артура, а загранпаспорт молниеносно оказался в кармане владельца. Трое несчастных сограждан с тоскою и раздражением на лицах остались дожидаться конца бюрократической процедуры, а мнимый больной, поддерживаемый под руку заботливым эскулапом, покинул зону досмотра…
– Са ва. Мерси. Са ва бьен, – возрадовавшись свободе, проговорил заученную фразу Дорохов.
– Je comprends, – пробормотал в ответ доктор, пожимая плечами. Дескать, понимаю – ничего страшного.
– Мерси. Оревуар.
– Ca ne fait rien… – донеслось вслед удалявшемуся русскому молодому мужчине.
А тот, ни бельмеса не воспринимая слов, оставшихся за пределами сотни выученных разговорных фраз, прошмыгнул под огромным экраном, по которому транслировался футбольный матч и широким размашистым шагом направился к центральному выходу из аэровокзала…
С момента посадки самолета прошло около часа.
Артур на всякий случай прошелся вдоль второго терминала – мимо небольшой очереди возле парковки такси. В руках его поблескивал глянцем обложки только что купленный в киоске журнал с грудастыми девицами…
Нет, ни одного соответствующего описаниям человека здесь уже не было.
«Немудрено, – снова глянул он на циферблат, – надо бы поторопиться, иначе не поспею к месту встречи в городе». И отказавшись от намерения добираться до площади Этуаль автобусом, пристроился в хвост вереницы страждущих поскорее оказаться в столице Франции.
Машины подъезжали одна за другой, народ быстро продвигался к краю тротуара – ждать пришлось всего несколько минут.
– Э-э… жё вудре але а… – припоминал капитан вызубренные накануне словечки, пока автомобиль лавировал меж рядами неподвижных собратьев, – але а плац Этуаль.
Таксист закивал, уловив в сбивчивой речи знакомое название и, вырулив на оживленную магист раль, прибавил скорость. За окнами замелькал северный пригород «Большого Парижа»: аккуратные при земистые дома под красно-коричневыми черепичными крышами, сады, парки, каменные базилики и симпатичные церквушки со шпилями…
Скоро тихий, наполненный умиротворением пригород сменился оживленной столичной окраиной. Движение стало интенсивней, такси влилось в медленный поток, пульсирующий между длинными и продолжительными заторами. Постепенно таксист подвернул вправо – на одну из окружных улиц и стал подвигаться в юго-западном направлении… Когда пауза в движении затягивалась, Дорохов озадаченно смотрел на часы и морщил нос, на что француз задавал на своем картавом языке какие-то вопросы, сам же на них отвечал и приветливо – во весь рот улыбался.
– Нет… никуда я не опаздываю… – вяло отмахивался пассажир без надежды на понимание. – Просто хотелось бы успеть сегодня прошвырнуться по центру: поглазеть на вашу «Останкинскую» башню, заграничные шмотки в магазинах выбрать, винца флакончик пригубить… Ферштейн?..
Тот опять смеялся и что-то тараторил.
– Да-да… А ты, мля, еле плетешься, – ворчал гость Франции, осознавая, что и вторая встреча с агентом накрывается блестящим медным тазом.
Наконец, впереди показалась нужная площадь.
Артур рассчитался с таксистом, оставив положенные чаевые и, покинув душный автомобиль, направился медленным размеренным шагом вдоль окраины площади Этуаль. Любоваться достопримеча тельностями уже не оставалось времени, но и выказывать спешку – рысцой носиться по центру Парижа негоже – некуда только что прилетевшему в незнакомый город туристу торопиться.
В соответствии с наставлениями Александра Сергеевича, надлежало полчаса погулять по площади и убедиться в отсутствии слежки, а уж затем думать о второй попытке повидаться с агентом. Однако Дорохов сразу отправился на поиски нужной улицы.
Да, подобная поспешность шла в разрез с инструкциями, но отказываться от своих намерений и откладывать встречу на завтрашнее утро, не хотелось. Лишь где-то на середине пути он замедлил шаг и, прикуривая сигарету, осторожно посмотрел назад, сквозь заполненное кучками туристов пространство…
Нет, ничье внимание его персона не привлекла, по пятам никто не тащился, подозрительных машин рядом по кольцу не проезжало. И уж в который раз бывший офицер спецназа с тоскою вспомнил о горных ущельях и густых лесах, где привык сам выслеживать противника в засадах или хорониться от боевиков. Насколько в той безлюдной местности все действия представлялись логичными и простыми в исполнении! А здесь – в кишащем муравейнике, не смотря на цепкую память и знание теории, он терялся и чувствовал себя крайне неуверенно.
От широкой площади лучами расходился десяток забитых транспортом магистралей. Ехать предстояло на восток – вдоль Сены – к церкви Мадлен, расположенной по соседству с Елисейским дворцом. Отыскав указатель с созвучным названием «Avenue des Champs-Elysees», Артур пошел медленнее и стал непринужденно крутить головой, бросая «заинтересованные» взгляды на величественные фасады зданий. Затем остановился у пешеходного перехода, словно намереваясь докурить сигарету и перейти проезжую часть на зеленый сигнал светофора. А, завидев подвернувшееся такси, неожиданно взмахнул рукой и тотчас запрыгнул в салон…
Машина быстро миновала площадь Согласия и, свернув на улицу Руаяль, остановилась по требованию пассажира напротив садов Тюильри. Припоминая планы, схемы и фотографии, Дорохов неплохо ориентировался в незнакомом мегаполисе.
Расплатившись и выскочив из авто, осмотрелся…
Предстояло немного вернуться назад. В церковь он уже опаздывал на четверть часа. Скорым шагом дошел до конца квартала, перебежал проулок и, повернув вправо, мельком оглянулся…
Нет, и на сей раз ничего подозрительного обнаружить не удалось – сзади шли те люди, которых только что обогнал.
А вот и церковь Мадлен – на отшибе, посреди свободного пространства. В огороженный фасад упирается широкая улица с зеленеющими шапками каштанов над темным асфальтом.
Пройдя вдоль парапета с простенькой металлической решеткой, Артур свернул в открытые ворота и влился в поток посетителей, поднимавшихся по ступеням к входу.
«Хорошо, что генерал показал фотографию церкви, – радовался он про себя, – она и на церковь-то не походит. Пантеон какой-то: сплошные ряды колонн; приплюснутый портик, украшенный скульптурными барельефами…»
Часы показывали пятнадцать сорок пять. Это означало, что опоздание зашкаливало за двадцать пять минут. И все же надеясь на чудо, Дорохов вошел внутрь помпезного культового храма и, раство рившись в несметной толпе прихожан, туристов и простых зевак, стал пробираться к ближнему левому углу. А, добравшись, обосновался под роскошными фресками возле стены и принялся разглядывать сосе дей…
Спустя полчаса он медленно брел по набережной Сены.
Взгляд тоскливо скользил по веренице длинных барж, пришвартованных канатами к берегу. Его не удивлял их обжитой и вовсе не «плавучий» вид: пестрые зановесочки на окнах, веревки с сушившимся бельем, столики с креслами под зонтиками или тентом. Вероятно, баржи служили жилищами и никуда не
