– Шлюха, не шлюха – незачем невинных гробить! – повышает голос Палыч.
Пора осадить спорщиков.
– Отставить базар! Рано еще для операции – народу вокруг полно. Ждем…
Около полуночи из офиса выпархивает нетрезвая девица, следом вальяжной походочкой выплывает подвыпивший молодец. Оба садятся в пятую модель «БМВ» и уезжают прочь.
– Ну вот, Палыч, и сбылось твое пожелание, – смотрю на часы. – Невинных жизней наш террористический акт не унесет. Подъем, морпехи! Пора браться за дело.
Роли распределены заранее.
Мне Илья вручает небольшой ящичек с шестью вертикальными трубами – салютными «пусковыми установками», купленными вместе с «Убойной силой». Сейчас эту дрянь приобретают многие и устраивают показательные салюты в честь собственного дня рождения или годовщины свадьбы. Вот и мне надлежало установить ящик подальше от офиса, но не для празднования грядущего Дня десантника, а ради маскировки салютным грохотом взрыва кастрюли. Ну и для отвлечения внимания запоздавших прохожих зевак.
Борька с Палычем расходятся в разные стороны и секут обстановку.
Сам Илюха приводит в действие самодельную гранату и забрасывает ее в открытое окно обитаемого офисного помещения. Тонкая защитная сетка от москитов в данном случае не помеха.
Слаженная работа закипает ровно в полночь. Стоя возле угла пристройки, Супрун дает мне отмашку и тут же подходит к нужному окну. Чиркнув зажигалкой, поджигает фитильный огрызок. Секунд через пять с размаху швыряет ее внутрь и, присев у стены, исполняет обряд взрывников и артиллеристов: затыкает уши и открывает рот…
Первым со звонким бабахом уходит в небо заряд из моей шестиствольной пушки – видать, фитиль в ней оказался чуток покороче. Не успевает он расколоться на тысячу разноцветных звезд, как шарахает за спиной Ильи. И шарахает неслабо: от взрыва все четыре окна вылетают наружу, а свет в помещении гаснет.
Не теряя времени, подрывник лезет в окно и включает фонарь, купленный на том же рынке. Следом ныряю и я.
– Что у тебя, Илья?
– Нормально. Двоих нашел. Посмотри, что с ними… Ага, вот и третий – у дивана.
Сквозь едкий смрад луч его фонаря выхватывает из темноты окровавленные тела мужчин. С полминуты уходит на осмотр пострадавших…
Один убит наповал; второй дышит, но лицо изуродовано разлетевшимися в момент взрыва саморезами. А вот третий заполучил сильную контузию и других повреждений почти не имеет.
– Этот сгодится, – выбираю его. – Пойду, открою дверь Палычу…
Вскоре снайпер уже сидит за столом и сочиняет под лучом фонаря предсмертную записку, покуда мы с Илюхой выволакиваем контуженного афериста на улицу. На крыльце делаем короткую остановку, обыскиваем и находим ключи от машины. Супрун нажимает кнопку снятия с сигнализации, и одна из трех иномарок приветливо подмигивает фарами.
– Порядок. Тащим к «Мерседесу».
Короткий двойной свист оповещает команду о завершении операции: Борька выбегает из-за угла и прыгает в «десятку». Палыч вразвалочку покидает офис с бутылкой коньяка в руке и, повинуясь знакам Ильи, плетется к иномарке.
– Представляешь, Илюхина бомба жахнула, а пузырек уцелел, – делился он неизгладимым впечатлением, занимая место рядом с бессознательным мужиком.
– Бывает, – запускаю двигатель. – Ты вот что… найди-ка его бумажник и достань документы: техталон, права. Не дай бог, менты остановят. И приведи в порядок его рожу – кровь из носа и ушей хлещет. – Взяв документы, читаю: – Минц Александр Натанович.
Черная представительская иномарка выруливает на дорогу первой, «десятка» не отстает. Прихлебывая из бутылки коньяк, Матвеев глазеет по сторонам и указывает путь.
– Тут чуток покружим и выберемся в аккурат на улицу Ленина. Прямо-прямо… сейчас пересечение с трассой на Ростов будет. Вот она – видишь?
– Вижу. Куда рулить-то?
– Прямо. До круглой площади.
– Площадь. Теперь куда?
– Налево – тут другой дороги и нету.
Поворачиваю руль, однако дежуривший на площади с круговым движением милицейский пост заинтересовался «Мерседесом» – мент машет полосатым «фаллосом». Приходится прижиматься к обочине и тормозить.
– Добрый вечер, – отвечаю на приветствие и подаю целую стопку документов: – Тут и хозяина, и мои.
– А где хозяин? – любопытствует лейтенант.
– Да вон сидит. Точнее, спит.
– Привет, командир! – доносится с заднего сиденья.
Дорожный страж заглядывает внутрь. Палыч обнимает уронившего на его плечо голову парня и размахивает початой бутылкой.
– Командир, угощайся! Отличный коньяк! От чистого сердца предлагаю!..
Мент вздыхает, а я поясняю:
– Отмечали день рождения друга. Ну, Александр Натанович малость и переборщил – с кем не бывает?..
– Вы сами-то как себя чувствуете? – не торопится отдавать документы дэпээсник.
– Я не употребляю – печень барахлит. Могу дыхнуть.
– А как насчет углубленного анализа?
– Легко. Я за свои слова отвечаю – только время потеряете.
– Ладно, и так вижу. Всего хорошего…
Прячу документы в карман и поднимаю стекло.
– Ф-фух. Едем дальше…
Выбравшись из города, километров шесть двигаемся узкой дорогой по лесу, потом через спящие дачные массивы, пока не оказываемся на пустынном берегу озера Кравцова.
Командую:
– Переодевайся.
– Дык, великоваты мне будут его шмотки, – слабо возражает снайпер, послушно расстегивая ремень на брюках.
– Давай-давай! Все снимай, вплоть до трусов. Он теперь – ты. А ты до утра – он.
– Или поедешь голяком, – опять прыскает смехом Борька.
Илья тем временем обшаривает берег в поисках подходящего булыжника…
Через четверть часа имитация самоубийства завершена. Раздевшись, Борька затаскивает парня, облаченного в одежду отставного прапорщика, на глубину; перекрестившись, отпускает обремененное булыжником тело.
– Не скоро всплывет, – делится он впечатлением, вернувшись на берег. – А когда всплывет – никто не признает.
– По машинам, братцы, – пуляю в воду окурок.
Куценко прыгает на одной ноге, торопливо просовывая другую в штанину. Прислонившись задницей к капоту импортной машины, спрашивает:
– Трофей-то с собой забираем?
– Да. Согласно нашей задумке, Саша Минц успел до взрыва свалить из офиса. А куда уехал – вопрос третий. Все, парни, – в путь! Нам еще час по проселкам кружить до нормальной трассы. Утром мы должны быть в Краснодаре…
В Краснодар въезжаем в шестом часу утра, не испытав более ни одного приключения: ни милицейских проверок, ни поломок, ни прочих неожиданностей. Город только просыпается, улицы еще пустынны.
