изучавшего дело писателя и критики. Таким я по убеждению нахожу г. Григорьева'[1549].
Весьма любопытна запись, внесенная Одоевским в дневник 18 декабря:
'Григорьев (мой откровенный разговор с ним). Я Григорьеву говорил откровенно, что удивляюсь, как он, человек даровитый, дошел до такой нищеты, намекнув о заблуждениях молодости и сказав ему как собрату по литературе, что на нем лежит тяжкая ответственность как пред собою, и так пред людьми. Он принял мою откровенность хорошо; рассказал, что из 'Русского слова' он был вытеснен Хмельницким, что он случалось, пил по 9 дней сряду с горя, и на 10-й говорил — не буду пить, и не пил…, что по его направлению он ни в какой журнал идти со своими статьями не может, ибо хотя он и либеральный человек, но консерватор <…> Григорьев горько жаловался мне, что о нем дурно отозвались в 'СПб. Ведомостях''[1550].
Следующая запись об Ап. Григорьеве датирована 27 декабря:
'Был у меня Григорьев — сказать, что его сажают в долговое отделение и потому нет ли ему надежды на определение на службу — и, говорит, запил с горя. Писал о нем к <М. М.> Достоевскому, чтобы как-нибудь вместе помочь'[1551] .
Заключает эти записи об Ап. Григорьеве в дневнике Одоевского та, что была сделана на следующий день — 28 декабря 1860 г.:
'Был у меня Михаил Михайлович Достоевский и толковали мы, как помочь Григорьеву. [Егор] Ковалевский мне сказывал сегодня, что тому два месяца, как ему из Общества литераторов выдали 500 р. Кн. Черкасский и Самарин мне сказывали, что он пьет жестоко, в чем сам Григорьев мне признавался, ссылаясь на свое горе. Да хоть бы и пил, — да человека-то даровитого жаль, — ведь у нас людьми не мосты мостить'[1552].
Возможно, что именно эта встреча Одоевского с М. М. Достоевским в какой-то степени и определила на некоторое время дальнейшую судьбу Ап. Григорьева. То был самый бурный этап организации журнала 'Время', задуманного к изданию с 1861 г. братьями Достоевскими. Еще 1 декабря 1860 г. было получено цензурное разрешение на выпуск первой — январской — книжки (газетное объявление о выходе этой книжки появилось 8 января). Правда, слоняясь тогда по городу в поисках денег, Ап. Григорьев приходил и в редакцию только что основанного журнала 'Время', где, судя по гонорарной книге этого издания, получил 24 декабря 1860 г. аванс в сумме 20 рублей[1553]. Но во время беседы с Одоевским 28 декабря М. М. Достоевский вполне мог придти к решению 'помочь' Ап. Григорьеву предложением постоянно сотрудничать в новом журнале. Не исключено, что в этом решении привлечь талантливого критика к участию во 'Времени' некоторую роль сыграло желание М. М. Достоевского выполнить просьбу Одоевского. Ведь у братьев Достоевских были все основания относиться к нему с чувством глубокого уважения не только как к одному из литературных соратников Пушкина и ближайшему сотруднику журнала 'Современник', основанного великим поэтом; Одоевский, выражаясь языком Ап. Григорьева, оказывал 'покровительство' молодому Ф. М. Достоевскому: 'Князь Одоевский просит меня осчастливить его своим посещением', — уведомлял 24-летний Ф. М. Достоевский брата 16 ноября 1845 г.[1554]; 15 января 1846 г. вышел в свет 'Петербургский сборник', в котором были напечатаны 'Бедные люди' с эпиграфом из Одоевского, а 1 февраля того же года Ф. М. Достоевский сообщал брату: 'Одоевский пишет отдельную статью о 'Бедных людях''[1555].
В тяжкую годину своей жизни, пребывая в чине унтер-офицера в Семипалатинске, Ф. М. Достоевский, информируя 13 января 1856 г. брата о том, кому он отправил письма, сообщал:
'…и князю Одоевскому. Я прошу князя содействовать (моей просьбе], когда я буду хлопотать о позволении печатать'[1556].
Было это всего за пять лет до того, как Ап. Григорьев послал Одоевскому письмо 'с просьбою о приеме и покровительстве', и в тот же день пришел к нему.
Вполне возможно, что во время разговора 28 декабря 1860 г. с М. М. Достоевским Одоевский похвалил статью Ап. Григорьева, которую тот дал ему прочитать в рукописи и о которой Одоевский писал Плетневу как о 'замечательной'.
В конце декабря братья Достоевские были, конечно, заняты подготовкой второй книжки журнала 'Время'. И они включили в нее ту самую статью Ап. Григорьева, дав ей название 'Народность и литература' (цензурное разрешение этой книжки 9 февраля 1861 г., а объявление о ее выходе появилось в газетах 11 февраля). Всего же с февраля по май 1861 г. в журнале 'Время' было напечатано свыше десяти статей критика. Но из-за разногласий с редакторами журнала Ап. Григорьев летом того же года переехал в Оренбург.
Глубоко был прав Ф. М. Достоевский, сказавший:
'Я полагаю, что Григорьев не мог бы ужиться вполне спокойно ни в одной редакции в мире. А если бы у него был свой журнал, то он бы утопил его сам, месяцев через пять после основания' (XII. — С. 353).
Однако конфликт с редакцией 'Времени' объясняется не только свойствами характера Ап. Григорьева. В письме к Майкову отчетливо видно и то, что соединяло Ап. Григорьева с Достоевским ('самая дерзкая борьба за поэзию, народность, идеализм'), и то, что их решительно разъединяло: Достоевский в начале 1860-х годов относился к материализму и социализму, к журналу 'Современник' с глубоким интересом, вел серьезную полемику с Чернышевским и с Добролюбовым, ясно понимая, что речь идет о самых значительных проблемах эпохи. Это не было похоже на безапелляционное отрицание идеи материального прогресса ('антихрист народился') и социальной утопии Чернышевского, которое мы находим у Григорьева. Так, в этом программном документе, относящемся еще к периоду до начала сотрудничества Ап. Григорьева в журнале 'Время', содержится выразительная характеристика его взглядов, которая многое объясняет в разногласиях, возникших у критика с редакцией журнала братьев Достоевских в середине 1861 г.[1557]