История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I

несправедливость. Платон говорит, что нельзя уподоблять богов лоцманам, которые, напившись, забывают о своих обязанностях и разбивают корабль и находящихся на нем людей; или возницам, которые за взятку уступят победу другим; или пастухам, которые позволят утащить из стада несколько овец, польстившись на обещание получить свою долю. Предположить что–нибудь подобное – значит быть повинным в безбожии.

Платон предлагает наказания, которые следует применять к уличенным в атеизме и ереси. Морально опустившиеся еретики будут наказываться пятилетним заключением в исправительном доме, где их будут посещать члены Ночного собрания, чтобы разубедить их. (Обвиненные в двух ересях получат больший срок заключения.) Вторичное обвинение в ереси наказывается смертной казнью. Но еретики, использующие суеверия других ради собственной выгоды, или основатели безнравственных культов будут подвергаться пожизненному заключению в наиболее отдаленных районах страны; их тела останутся непогребенными, а их семьи будут находиться под опекой государства. В целях безопасности будет принят закон, запрещающий создавать частные храмы или культы. Платон подчеркивает, что, прежде чем наказать кого– либо за безбожие, стражи закона должны определить, «было ли деяние совершено по убеждению или просто из детского легкомыслия».

9. Среди вопросов, рассмотренных Платоном в книгах одиннадцатой и двенадцатой, особенно интересны следующие:

a) «В стране с приличным государственным устройством» не будет условий для того, чтобы свободный человек или раб, покорный воле хозяев, превратились в нищих. Поэтому следует принять закон против нищих, а бедняков, живущих подаянием, следует изгонять, «чтобы страна совершенно очистилась от подобных лиц»²².

b) Сутяжничество, или практика участия в тяжбах ради обогащения, принуждающая совершать несправедливость, будет наказываться смертью.

c) Присвоение средств и собственности общественных фондов будет также наказываться смертью, если растратчик является гражданином города, ибо, если человек, которого государство учило за свой счет, ведет себя подобным образом, значит, он неисправим. Если же растратчик – чужеземец или раб, то наказание ему установит суд, имея в виду, что его, вероятно, еще можно исправить.

d) Будет назначен совет ревизоров для проверки расходов государственных чиновников в конце срока их службы.

e) Ночное собрание (которое должно собираться рано утром, до начала основной работы) будет состоять из десяти самых зрелых стражей закона, нынешнего министра и бывших министров просвещения и десяти горожан в возрасте от тридцати до сорока лет, которых приведут с собой стражи закона. Собрание будет состоять из людей, обученных видеть Единое во Множественном и знающих, что добродетель едина (словом, это будут люди, прошедшие курс диалектики), а также обучившихся математике и астрономии, то есть людей, твердо убежденных в том, что миром правит божественный разум. Поэтому собрание, состоящее из людей, знающих Бога и идеальный образец блага, будет способно наблюдать за соблюдением конституции и будет «спасением нашего правительства и наших законов»²³.

f) Для того чтобы избежать беспорядков, беспокойства и нововведений, никто не сможет ездить за границу без разрешения собрания, а это разрешение будет даваться только людям старше сорока лет (за исключением, конечно, военных походов). Вернувшись из–за границы, путешественники должны говорить молодежи, что институты других государств хуже их собственных. Впрочем, государство будет посылать за рубеж «наблюдателей», чтобы увидеть, что есть замечательного там и что могло бы принести пользу дома. Это будут люди не моложе пятидесяти лет, но не старше шестидесяти, и по возвращении они обязаны будут отчитываться перед Ночным собранием. Государство будет контролировать не только поездки своих граждан в другие страны, но и визиты иностранцев. Тем, которые приехали по чисто коммерческим соображениям, не будет позволено общаться с гражданами государства, зато те, которые приехали с намерениями, одобренными правительством, будут приняты как почетные гости страны.

10. Рабство. Из чтения «Законов» становится ясно, что Платон одобрял рабство и считал раба собственностью своего хозяина, которую можно отчуждать. Более того, если в Афинах тех лет дети от брака рабыни со свободным мужчиной считались свободными людьми, то Платон настаивал, чтобы дети всегда принадлежали хозяину рабыни, не важно, была ли она замужем за свободным или освобожденным человеком. По целому ряду других аспектов Платон придерживался более суровых взглядов, чем было принято в Афинах; он отказывался обеспечить рабам ту защиту, которую давали им афинские законы. Это верно, что он защищал раба как общественное достояние (к примеру, Платон утверждал, что тот, кто убьет раба, чтобы тот не донес властям о нарушении закона, должен подвергнуться такому же наказанию, как если бы он убил гражданина Афин); кроме того, Платон разрешал рабам давать показания по делу об убийстве, не подвергаясь пыткам; однако он нигде не высказывает одобрения публичного наказания человека, обвиненного в оскорблении своего раба, которое допускалось аттическим законом. Уже в «Государстве» Платон выражал свое недовольство чересчур большой свободой, которой пользовались в Афинах рабы, но он конечно же вовсе не был сторонником грубого обращения с ними. Так, в «Законах», хотя он и заявляет, что «рабов должно наказывать по справедливости и не изнеживать их, как свободных людей, увещаниями» и что «почти каждое обращение к рабу должно быть приказанием. Никоим образом и никогда не следует шутить с рабами – ни с мужчинами, ни с женщинами»; он утверждает, что «мы должны воспитывать рабов надлежащим образом, не только ради них самих, но и ради собственной чести. Это воспитание заключается в том, чтобы не позволять себе никакой резкости в отношении к рабам и по возможности причинять им еще меньше обид, нежели тем, кто нам равен. Ведь именно в отношениях с теми людьми, которых легко обидеть, и обнаруживается вполне, кто по природе, а не ради видимости чтит справедливость и подлинно ненавидит несправедливость»²⁴.

Одним словом, мы должны сделать вывод, что Платон считал институт рабства естественным; что же касается отношения к рабам, то он, с одной стороны, не одобрял попустительства афинян, а с другой – жестокости спартанцев.

11. Война. В первой книге «Законов» Клиний Критский  замечает,  что  критский  законодатель  установил  все законы Крита ради войны. Все города находятся в состоянии непрерывной войны друг с другом – «от природы существует вечная, непримиримая война между всеми государствами»²⁵. Мегилл, спартанец, согласен с ним. Афинский чужеземец, однако, указывает:

а) что касается войны с внешним врагом, или международной войны, то законодатель, пекущийся о благе народа, сделает все, чтобы предотвратить ее, а если это не удастся, то попытается сделать так, чтобы распря сменилась прочной дружбой, и

b) в отношении подобной войны истинный государственный муж будет думать о благе государства. А благо это заключается в счастье государства, которого можно достичь только в условиях мира и при наличии доброй воли. Ни один достойный законодатель поэтому никогда не заключит мира ради войны, а если он и начнет войну, то только ради мира. Так, Платон вовсе не придерживался мнения, что главной целью политики является война, и он вряд ли бы разделял воинственные взгляды современных милитаристов. Он подчеркивал, что многие войны были и будут самоубийственными для победителей, зато образование никогда таковым не будет.

12. Размышляя о человеческой жизни, о человеческом благе и хорошей жизни, Платон не мог не задумываться о социальных отношениях между людьми. Человек рождается для жизни в обществе, не только в кругу своей семьи, но и в более широком кругу людей, и именно в обществе он должен достичь своих целей. Человека нельзя рассматривать как обособленное существо, живущее само по себе. Любой мыслитель, исследующий положение и судьбу человека с гуманистической точки зрения, должен выработать для себя определенную теорию социальных отношений, однако может случиться и так, что он не создаст теории государства, если, конечно, не будет иметь передового политического сознания. Если человек чувствует себя пассивным членом великой автократической державы – к примеру, Персидской империи, – в которой он не может играть никакой роли, кроме разве налогоплательщика или солдата, у него вряд ли сформируется политическое сознание – один аристократ или другой, эта империя или другая, Персия или Вавилон – для него не будет никакой разницы; но, когда человек является членом политического сообщества, в котором он призван нести свою долю ответственности, в котором он имеет не только обязанности, но и права и может заниматься различными видами деятельности, в таком человеке