просыпается политическое сознание. Политически незрелому человеку государство представляется чем–то враждебным, подавляющим его, и он считает, что может спастись только через свою индивидуальную деятельность или через сотрудничество с другими общностями, не имеющими ничего общего с правящей бюрократией, – у него нет стимула создавать теорию государства. Политически же зрелому человеку государство кажется организмом, частью которого он является, чем–то вроде продолжения самого себя, и потому у него появляется стимул – если он, конечно, склонен к размышлениям – создать теорию государства.
Греки обладали весьма продвинутым политическим сознанием – достойная жизнь для них неотделима от полиса. Поэтому вполне естественно, что Платон, размышлявший о том, что такое достойная жизнь вообще, то есть достойная жизнь человека, как такового, задумался также и о государстве, как таковом, то есть об идеальном полисе. Он был философом и размышлял не столько об идеальных Афинах или идеальной Спарте, сколько об идеальном городе, форме, для которой конкретные государства – всего лишь приближения. Из этого, однако, вовсе не следует, что на Платонову концепцию полиса не оказали никакого влияния современные греческие города–государства; но Платон открыл принципы, лежащие в основе политической жизни, и потому может быть с полным правом назван создателем первой
Политическая теория Платона и Аристотеля стала основой всех последующих плодотворных попыток объяснить природу и характерные особенности государства. Многие черты Платонова идеального государства неосуществимы на практике, а даже если бы они и были осуществимы, то вряд ли кто захотел бы жить в такой стране; однако огромная заслуга Платона заключается в том, что он верил, что государство способно обеспечить своим гражданам достойную жизнь, помогая им достичь своих целей и обеспечить их благосостояние. В этом греческий взгляд на государство, который разделял и святой Фома, превосходит тот взгляд, который мы привыкли называть либеральной идеей, заключающейся в том, что главной целью государства является защита частной собственности, что порождает негативное отношение государства к своим подданным. На практике, конечно, даже сторонники этого взгляда вынуждены отказываться от проведения основанной на нем политики, однако их теория сохраняется, сухая и бесплодная по сравнению с греческой.
Однако следует отметить, что греки не придавали особого значения развитию отдельной личности, что заметил даже Гегель: «Платон в своем «Государстве» позволяет правителям решать, кого к какому классу относить и кому какие задания давать. Во всех этих отношениях отсутствует принцип личной свободы». И снова – у Платона «принцип личной свободы не получил должного развития»26. Этот принцип был развит теоретиками нового времени, придерживавшимися взгляда на государство как на социальный контракт. Для них люди – это атомы, существующие по отдельности и стремящиеся не к объединению, а скорее к конфликтам, они испытывают взаимную вражду, и государство – простое приспособление, позволяющее им, насколько это возможно, сохранить это состояние и в то же время делающее все, чтобы сохранить мир и обеспечить безопасность частной собственности. Этот взгляд конечно же содержит долю истины и имеет определенное значение, поэтому индивидуализм таких мыслителей, как Джон Локк, нужно соединить с теорией великих греческих философов, рассматривавших государство как корпорацию. Более того, государство, сочетающее в себе оба этих аспекта человеческой жизни, должно также признать роль и права Церкви. Однако, настаивая на соблюдении ее прав и признавая то большое значение, которое имеет в жизни человека вера в Бога, мы не должны преуменьшать или искажать роль государства в его жизни, ибо оно должно быть «совершенным обществом», цель которого – обеспечить благосостояние своих граждан.
Глава 23
Физика Платона
1. Физические теории Платона изложены в «Тимее», его единственном «научном» диалоге. Он был написан, вероятно, в ту пору, когда Платону было около семидесяти лет, и задумывался как первый диалог трилогии «Тимей», «Критий» и «Гермократ». В «Тимее» описывается сотворение мира и появление людей и животных; в «Критии» – как древние афиняне разбили захватчиков, пришедших с берегов мифической Атлантиды, а после сами погибли во время землетрясения и наводнения. В «Гермократе» Платон собирался описать возрождение греческой культуры и завершить диалог предложениями по проведению реформы государственного устройства Афин. Таким образом, в «Критии» описывалось утопическое государство, или республика Сократа, как уже существовавшее в прошлом, а практические реформы, которые следовало бы провести в будущем, Платон намеревался описать в «Гермократе». Диалог «Тимей» был написан, «Критий» обрывается посередине, он так и остался незаконченным, а «Гермократ» не был написан вообще. Историки не без основания полагают, что Платон, понимая, что ему недолго осталось жить, оставил мысль о завершении своего обширного исторического романа и изложил в третьей книге «Законов» большую часть того, что он собирался описать в «Гермократе».
Таким образом, «Тимей» представляет собой нечто вроде предисловия к двум морально–политическим диалогам, поэтому неправильно было бы думать, что Платон на склоне лет неожиданно заинтересовался естественными науками. Вполне возможно, что на него повлиял растущий интерес Академии к эмпирическим наукам, кроме того, он, без сомнения, чувствовал необходимость сказать что–нибудь о материальном мире, главным образом потому, что надо было объяснить его связь с миром Форм, однако нет никаких причин полагать, что к старости взгляды Платона претерпели коренное изменение, что его стали теперь интересовать не этические, политические и метафизические вопросы, а проблемы естественных наук. Напротив, в « Тимее» он с жаром утверждает, что описание материального мира может быть только «правдоподобным» и мы не можем требовать от него точности или даже согласованности1. Эти высказывания ясно показывают, что в глазах Платона физика никогда не была точной наукой, наукой в истинном смысле. Тем не менее сам своеобразный характер теории Идей требует, чтобы было дано описание материальной Вселенной. Пифагорейцы утверждали, что вещи – это числа. Платон же был убежден, что они лишь причастны числам (в этом проявился его дуализм), поэтому было бы вполне справедливо ожидать, чтобы он объяснил, в чем с физической точки зрения заключается эта причастность.
Вне всякого сомнения, у Платона была и другая причина для написания «Тимея», а именно: представить организованный Космос как работу Разума и показать, что человек причастен к обоим мирам – интеллигибельному (умопостигаемому) и чувственному. Он был убежден, что «ум приводит все вещи в порядок» и протестует, «когда простодушный человек (Демокрит – ?) заявляет, что [во Вселенной] царит беспорядок»2; наоборот, душа – «самая древняя и самая божественная вещь», и не кто иной, как «ум, навел порядок во Вселенной»3. Таким образом, в «Тимее» Платон показывает, как Ум устанавливает порядок во Вселенной, и говорит о божественном происхождении души человека. (И так же как вся Вселенная имеет двойственный характер, включая в себя, с одной стороны, интеллигибельное и вечное, а с другой – чувственное и преходящее, так и человек, микрокосм, наделен вечной душой, принадлежащей сфере Реальности, и телом, которое подвержено смерти и тлену.) Изображение мира как создания Ума, который формирует материальный мир согласно идеальным образцам, предваряет собой подробное описание реформ государства, которое должно строиться на рациональной основе и должно быть организовано по идеальному образцу, а не под влиянием «иррациональных» и случайных факторов.
2. Если сам Платон называл свои физические теории лишь «правдоподобным описанием», тогда, может быть, нам следует относиться к ним как к мифам? Но, во–первых, теории Тимея, не важно, считаем ли мы их мифами или нет, – это теории самого Платона. Автор согласен с профессором Корнфордом, отрицавшим мнение профессора А.Э. Тейлора о том, что «Тимей» – это «подделка» со стороны Платона, в которой тот воскрешал пифагорейские идеи V века, а также сделал «преднамеренную попытку соединить
