— Кого-то ищешь? — насмешливо прозвучало из крон деревьев. Мгновенно повернув голову, я увидела лишь маленькую пичужку, которая, то так, то эдак поворачивая голову, внимательно рассматривающую меня с высоты насеста. Она негромко запиликала на своем птичьем языке и заскакала по ветке.
— Может меня? Тогда я здесь… — послышалось совсем близко, из зарослей кустов. Раздвинув их, снова никого не обнаружила. Впору было уже начать паниковать.
Раскаты грома заставили меня опять подпрыгнуть… надеюсь невысоко и незаметно. Сработал фактор неожиданности, обычно я грозы не боюсь.
Небо словно сошло с ума: свинцовые тучи неслись друг за дружкой, касаясь рваными краями верхушек деревьев. В местах, где их куцые телеса прорывали частые молнии, расползались жирные черные пятна, после пускающие корни — паутину. Сумасшедший ветер срывал листву и уносил ее ввысь, в раззявленную небесную пасть. Паутина покрыла все небо. Возникшие воронки поглотили пятна и хаотично плевались молниями. Одна их них ударила в землю в считанных метрах от меня. Я инстинктивно вскинула руки и пронзительно закричала.
Передо мной стоял… человек? Я попыталась его рассмотреть, но тщетно, молнии — плохой источник света. Во тьме, нагнанной бурей, глаза не могли видеть так же четко, как днем. Я ощущала всем естеством — этот человек очень опасен. Мне захотелось хотелось убежать, но ноги словно приросли к земле.
Человек, судя по голосу, мужчина, поднял голову.
— Что-то он запаздывает…
Обладатель того напугавшего меня голоса!
Стоило ему это сказать, как на землю обрушился красный ливень. Не доверяя глазам, я подставила под него сложенные лодочкой ладони. Густая вода, да и вода ли, кроме ржаво-кирпичного оттенка имела стойкий железистый запах. Я брезгливо отряхнула руки.
Мужчина едва слышно прошептал:
— Кровавые слезы по падшим изгоям…
Тут стало по настоящему страшно. Кто этот человек? Что эму нужно? Как он оказался в отражении? Демм говорил… Нет, он только пожал плечами на вопрос о существовании в отражении других людей, он пожал плечами. Значит, я встретила «местного жителя»?
— Первый, третий и четвертый вопрос опустим, на второй отвечу так — просто пришел познакомиться. Я ведь так много слышал о тебе, — сказал он, поворачиваясь, наконец, ко мне.
Он ответил на мои мысли, словно я озвучила их!
— Отчасти так, мысли для меня не преграда, — мгновение и он оказался рядом, — как и чувства. Страх ведь прекрасное чувство, способное превратить героя в дрожащую тварь или наоборот.
Он стоял в нескольких шагах от меня, но опять же глаза не могли увидеть незнакомца. Ничего, кроме контура его тела. На ум пришло сравнение с наклейкой. Отрываешь картинку — остается повторяющий форму контур, немного темнее по цвету, чем остальная бумажка. Так и сейчас. Сгустившаяся тьма в контуре. Только наклейки я не видела.
Незнакомец обошел меня по кругу, наклоняя голову в разные стороны. Как будто осматривал интересный экспонат в музее. Мне такое отношение не понравилось.
— Хм… А где Рий?
— Рий? Я не понимаю. — Я нахмурилась.
— Твой так называемый Страж из пророчества… — Он наклонил голову вбок. — Или ты не знаешь о нем?
Я действительно ничего не понимала ни в происходящем, ни в его словах. Слишком много потрясений за этот день, мои нервы не выдержали:
— Кажется, я сказала, что ни-че-го не по-ни-ма-ю, или ты глухой? — и через секунду поняла, что сболтнула лишнего. Фраза вырвалась сама по себе, и я жалела о невозможности забрать ее обратно. Впервые вспыхнули на безликом лице сиреневые угольки глаз, перечеркнутые вертикальной, отчего-то изломанной линией.
— Я прощу твои неосторожные слова, потому-что ты не знаешь, с кем столкнулась. Ведь ты не знаешь, кто я? — вопрос скорее утвердительный, чем вопросительный.
Я отрицательно помотала головой, всем сердцем желая, чтобы все поскорее закончилось.
— Нет? А кто твой Страж, опять же не знаешь?
Он играл со мной. Знал ответ и все равно задавал свои вопросы. Мне оставалось лишь опять помотать головой.
— А кто ты сама, тоже тебе не известно? — напирал он, сверля угнетающим взглядом сиреневых глаз.
— Я человек. — Скрытое волнение хрипотцой отразилось в голосе. Хотя, он и так знал мои чувства.
Единственное, в чем уверенна — я человек.
Внезапно к грохоту грома примешался еще один звук. Сиреневые угольки глаз смеялись. Он смеялся. Обычно, когда кто-то смеется, смеется искренне, трудно сдержать ответную улыбку. Но вместо этого мне сейчас хотелось зажать уши.
Я осторожно шагнула назад, но это все, что я смогла сделать. Как будто что-то мешало сделать мне еще шаг.
— Значит, человек? — выдавил он сквозь смех.
— Да, — уже дрогнувшим голосом подтвердила я.
Он зашелся в новом приступе смеха.
— Ой, не могу… — он шумно отдышался, словно не смеялся, а пробежал километр. — Человек… да если бы люди лет двадцать были такими, как ты, у Нхара никогда не появилась мысль напасть!
Напасть?..
Тут он посерьезнел. Я не умела подобно ему считывать чувства, просто ощутила это изменение. Незнакомец смотрел поверх моей головы.
— Кажется, скоро появится второе действующее лицо. Чтож, тогда мне пора. Сейчас я не намерен с ним встречаться. — Он сказал это ровным тоном, но шестое чувство подсказывало, что незнакомец занервничал. — Обязательно задай ему свои вопросы. Ведь так неприятно, когда аналитический ум не может понять происходящее. Уверен, он ответит. Ему придется. И перестань так удивляться. Твои мысли — открытая книга… Передавай привет этому идиоту! — Он развернулся и пошел прочь. — До очень скорой встречи, потомок.
Его фигура растворилась среди завесы дождя.
Стоило ему исчезнуть, погода потихоньку улучшалась. Гром ворчал все тише и тише, удаляясь в свою берлогу, прихватив с собой непутевых проказниц молний. Очистившийся дождь смывал все упоминания о своем красном воплощении.
Ноги предательски подогнулись, утянув тело в глубокую грязную лужу. Если бы не выставила руки перед собой, окунулась в нее с головой.
Ни мыслей, ни чувств, ни эмоций — полнейшая пустота. Раньше хотелось убежать, но мешала неведомая сила. Теперь ее нет. Почему я не бегу?
Хотела плакать от страха и собственной беззащитности, хотя никогда этого не сделаю. Нет сил, ни капли…
Сперва мелко затряслись плечи и руки, после дрожь перекинулась с них на спину, ноги. Было холодно, но не в этом причина. И я не могла понять в чем. Произошедшее потом сильно удивило меня, особенно то, что я еще могу удивляться. Из груди рвался беззвучный смех. Внезапно, стало так весело. Я не пыталась встать, я даже забыла, что сижу в воде. Весь окружающий мир веселил меня. Было в этом смехе что-то истерическое. Живот болел от постоянного напряжения. Я не могла остановиться. И кто знает, к чему это привело, если бы Демм не пришел мне на помощь.
«Она плачет» — вот что, наверно, он подумал. Да и я сама бы так подумала на его месте, услышав судорожные всхлипы. Ну а что делать, если теперь я так дышу? Раздался плеск — Демм упал на колени рядом со мной и осторожно раздвинул закрывшие лицо волосы. Я хотела сказать ему, не надо мокнуть ради меня, встань. Приступ смеха рассеял благие намерения в пух и прах.
