забывать, что я — Князь Мира Сего!
— А орать-то зачем? — обиделось отражение. — Ну, Князь, ну, Мира… Мне-то ты об этом зачем рассказываешь?
— Идиот!
— Между прочим, твоё отражение, — заявил нахал и быстро исчез.
— Это не слуги, — пожаловался я в пространство. — Это черт знает что такое!..
При виде меня они встали и поклонились.
— Ты странно выглядишь, Бафомет, — сказал я своему любимцу. — Что у тебя с лицом? Где-то я уже видел эту отвратительную рожу…
Бафомет попытался взглянуть в зеркало, но моё отражение состроило ему с той стороны такую гримасу, что демону пришлось ощупывать свою физиономию руками.
— Проклятье! — расстроился он. — Старею… Забыл снять личину. Я тут изображал одного крупного политика…
— Ах да, вспомнил, — кивнул я. — Сотри это немедленно, это вызывает у меня раздражение… Зачем ты лезешь в политику, Бафомет? Я же сказал тебе в прошлый раз: не трогай политиков. Они и без нас делают все правильно. Причем в некоторых случаях куда лучше нас… А знаете, почему?
Демоны отрицательно замотали головами.
— Они это делают от души. А вы от ума… Ещё раз туда сунешься — накажу. Понял?.. Теперь с тобой, Астарот. Зачем ты натравил бесов на священника?
— Но, господин…
— Поясняю ещё раз, специально для скудоумных: душа! Душа, а не тело. Предлагать, соблазнять, пристращать! Пробуждать страсти, склонять к греху, заплатить в конце концов! Окружил человека кольцом возможностей, впустил в этот крут потребности, и он — ваш. Не уничтожать людей, а окружать их лаской, деньгами, заботой, диваном-телевизором-холодильником. Не получается — окружи нищетой, подними против этого праведника его близких, пусть грызут его денно и нощно, обвиняют, оскорбляют, вынуждают изменить уклад жизни «хотя бы ради них». И уж только в самом крайнем случае…
— Это и был «крайний случай», повелитель. У этого священнослужителя не было ни семьи, ни запросов, ни…
— Это исключено. Нет таких людей. Нет и быть не может. Просто вы поленились заняться им всерьёз, а он борется с вами. Борется и пока что побеждает. Стыдно, господа! Что там случилось?
— Трое материализовались, ночью подкараулили у церкви… Хотели под видом разбойников крест серебряный снять да проучить малость…
— И?..
— Примитивное рукоприкладство. Здоровый амбал попался. Мы полагали, что, материализовавшись, от молитв защищены будут, а не от кулаков… Он двоим зубы выбил, а третьего окунул головой в чан со святой водой. В общем, потеряли беса…
— Вконец озверели праведники, — вздохнул я. — Невозможно работать стало. Наши методы применять начали. Ладно, запоминайте. Действуйте от имени Церкви.
— Простите, мы не…
— Не перебивать! Сильное царство разрушается всегда изнутри, а не снаружи. Праведники редко видны, а вот священник наглый, недалекий, необразованный — как маяк в ночи. Ведите войну по всем правилам. Отступайте, пробуждая в их душах гордость и довольство собой, нападайте, порождая страх, — там, где страх, нет места любви, — угрожайте, интригуйте, втягивайте в войну. Война — это всегда хорошо. В войнах нет победителей. Пусть их помыслы будут заняты борьбой с тьмой, а не тягой к свету. Постарайтесь прививать им мысль, что побеждают они вас своими личными заслугами, а не силой веры. Пусть не своему богу молятся, а с чужими воюют. Пусть воюют с прихожанами, хамя и грубя. Побольше магов и колдунов. Пусть воюют. Я недавно слышал, как один священник заявил по телевизору магам: «Если вы мошенники, я готов целовать вам ноги, но если вы и впрямь творите чудеса… вот тогда мы с вами по разные стороны баррикады». Какое чудесное слово: «баррикада»… А главное: священники не должны быть учителями! Кем угодно, но только не учителями. Отвлеките, зовите на эти замечательные «баррикады», трактуйте Библию на все лады, пусть у людей на слуху будет что угодно, но только не суть, не смысл учения Христа…
Демоны невольно вздрогнули и укоризненно посмотрели на меня.
— Что такое?.. Ах, это… И это — самые сильные… Нет, ребята, вам ещё учиться и учиться. Не стоит вздрагивать при Его имени. Он-то с нами не борется, Он борется за них… А они — с Ним. Уже две тысячи лет. Каждый день.
— Повелитель, но почему ты не сотрешь их с лица земли? — с тоской спросил Бафомет. — К чему это бесконечное хождение по кругу? Чего мы ждем? Зачем даем шанс…
— Спасителю, — подсказал я злорадно. Бафомет поморщился, но возражать не посмел.
— Да, — сказал он. — Даем шанс ещё и ещё раз предоставлять людям возможности? Ведь мы-то знаем, что из этого ничего не получится. Нас уже больше… Куда больше… Неужели мы не одолеем?
— Будь моя воля, — сказал я, — я бы уничтожил их в единый миг… Но Он запрещает мне это. Он пытается спасти хоть тысячную долю этого стада… Откуда такая любовь к этому быдлу?! С чего? Любовь… Не понимаю…
— Видимо, потому, что ты не знаешь, что такое — любовь, повелитель, — услужливо подсказал Астарот.
— Слушай, ты… рожа! — взбесился я. — Ещё одна такая реплика, и ты пойдешь котлы из-под грешников драить! Бритвой! Лет триста подряд!
От удивления у демонов отвисли челюсти.
— Это он недавно в армии побывал, — пояснило моё отражение, входя в комнату с подносом, на котором стоял бокал с вином и лежали фрукты. — Порядок там наводил… Вот и набрался. Мы же впечатлительные…
— Брысь отсюда! — топнул я ногой. Отражение исчезло, я взял в руки бокал и продолжил:
— Отвечаю: я знаю, что такое — любовь. Я не знаю, какое отношение имеет к ней человек. Следующее. Обострите кризис, увеличьте безработицу и безденежье. Пусть воруют. Пусть озлобляются. Пусть ощущают безверие и безнадёжность. А политики должны быть озабочены борьбой за власть, а не думами о народе. Сделайте их места ещё доходней и «слаще», так, чтобы за них боролись с ожесточением. Всюду должна быть борьба… А в простых семьях не должно быть больше одного ребенка. У них не должно быть денег, чтоб прокормить двух. Уделите особое внимание воспитанию. Хорошие школы должны быть платные. Пусть учатся богатые. Умные должны думать, как добыть кусок хлеба, раз они такие умные. Единственный ребенок в семье хорош тем, что он — маленький божок. Родители будут опекать его, дарить игрушки, выполнять все его требования и прихоти. Когда подрастет — захочет оставаться «божком» и иметь красивые «игрушки для взрослых». Самое главное для нас — воспитание и обучение. Побольше всевозможных сект. У людей должна быть возможность выбора. Пусть религии будут на все вкусы и запросы — каждому своё. Но все они должны стоять на основе «самосовершенствования». Но главное: заставить забыть о Его словах, оставив только людское. Человеческая жизнь коротка, не так уж долго отвлекать его надо. Войны, революции, «перестройки», нищета. Человек должен трудиться весь день, чтобы заработать на «пожрать», потом бегать по магазинам, чтобы купить «пожрать», потом ему надо будет приготовить «пожрать»… ну а потом у бедняги только и сил останется, чтобы упасть на диван, да телевизор смотреть или женские детективы читать. Запомните навсегда: искусство должно развлекать, развлекать и только развлекать! И само собой, старые добрые методы: карты, наркомания, порнография.
— А что делать с уже существующими книгами, картинами, фильмами о… Ну, ты понимаешь?
— Уродуйте. От философских учений должно остаться три строчки в энциклопедии. От хороших книг — комиксы. Но больше всего — развлекайте. Упрощайте. О человеке заботиться надо, господа! Не надо его мучить, надо его развлекать всю жизнь. Вот и все. Отвлекли войной или «перестройкой», а потом, в заслугу и утешение, — развлекайте. Человек должен жить в кайф!
— Что? — в один голос переспросили демоны.
— А это он с наркоманами общался, — пояснило моё отражение, в очередной раз появляясь в комнате
