— Что значит купить? — Закрыл окно Антон и с интересом посмотрел на профессора.
— Купить — это значит, купить! Понимаете, Антон Михайлович, её жених бизнесмен. Он долго и безуспешно пытался ухаживать за своей невестой. Трудно работал, стал капиталистом, но никак не мог отказаться от мысли, что девушка когда-нибудь будет его женой. Он подружился с её родственниками, расположил их к себе, умолил их передать своей возлюбленной его просьбу о единственном свидании.
— И чем это всё закончилось?
— Закончилось сегодняшней трагедией. Но до этого было то самое единственное свидание. На этом свидании он завоевал сердце своей невесты. Их даже благословили перед иконой. Вы знаете, Антон Михайлович, что значит у христиан, благословить иконой? О! Это вам не перед нотариусом составлять брачный договор! Тут иное. Свидетелем становится не стряпчий и его бумага, а Божья Матерь. Высшая сила небесная, имеющая влияние и на отца и на сына.
— Рувим Яковлевич, к чему вы клоните? Вы хотите сказать, что после всего случившегося, девушка не хочет выходить за него?
— Вот такие вот пироги, понимаешь! Совершенно не узнаёт жениха. Более того, когда пришла в себя, то первым, кого увидела, был, естественно, жених. Но она не признала в нём жениха, а приняла его за насильника. А он кричит, угрожает! Он плачет, и умоляет вернуть ей память, иначе жизнь его, как он выражается, обнулена. Он предлагает нам сделку. Мы помогаем невесте вернуть память, а он финансирует наш с вами научный проект.
— Профессор, вы не сказали главного. Какая моя роль во всем этом?
— Хочу, чтобы вы попробовали применить свой талант.
— Простите, не понимаю.
— Антон, — профессор волновался, — что нам стоит попробовать при помощи гипноза помочь ей вспомнить близких? Благородное намерение. Ведь за ней придется много и терпеливо ухаживать. Им предстоит постоянный контакт, а период восстановления может оказаться весьма протяжённым.
Воцарилась тишина. Тягостное молчание привлекало сторонние звуки с мостовой. Антон не знал что ответить. Рувим Яковлевич до сих пор не мог выбить финансирование своего проекта, в котором Антон принимал участие в качестве личного ассистента профессора.
— А вдруг он и впрямь, насильник? — выдавил из себя Антон.
— Знаете, я себе тоже задавал этот вопрос. Я не спал всю ночь. Я думал, и я спрашивал себя: что ты станешь делать со своей совестью? И я решил, что сначала мы должны поговорить с её настоящими родственниками. Я сказал об этом бизнесмену, и он с пониманием отнёсся к моему предложению навестить деда девочки. Вот здесь он написал мне адрес. Мы как раз туда и едем. Деревушка с названием «Звездино».
Я видел колокольню, с лестницы которой упала Мария. Мы говорили со странным стариком в рясе, её дедом. И тут, из соседней комнаты вышел мой отец. На шее у него висел фотоаппарат.
— Что ты здесь делаешь? — Удивлённо спросил я отца, а он улыбнулся и сказал:
— Свою работу. — Затем он пожал старику руку и сказал:
— Я пойду, Евстафьевич? Мне ещё на кафедру. — А потом он оглянулся на меня и сказал: «Главное — намерение».
Я почувствовал, что прикасаюсь к какой-то тайне, которая вовлекала в свой круг всё большее число людей. И тот факт, что мой отец тоже был как-то причастен к этой тайне, сильно повлияло на моё решение. Я дал согласие профессору. Я наивно думал, что смогу сам докопаться до сути. Но тайны с тех пор не оставляли меня. Необъяснимым образом они выводили меня к Евангелию Мира Ессеев. К лечебным и оздоровительным практикам, заложенным в рукописях Иисусом…
— Вам удалось излечить внучку хранителя?
— Да, она практически здорова. Но единственное условие спонсора мы умудрились не выполнить. Она по-прежнему не воспринимает своего мужа, как такового.
— Вы лишились спонсора?
— Мы обрели опасного врага.
После завтрака профессор сообщил о результатах своих стараний: радиоуглеродного анализа свитков, который по его просьбе был сделан в обход всех правил и очерёдности.
— Анализ одного из фрагментов показал, что его возраст отстоит от возраста остальных фрагментов почти на тысячу лет. Все остальные фрагменты — это искуссная, но современная поделка.
— Профессор! Вы уверены, что один из фрагментов имеет возраст тысячу лет?
— Вот предварительное заключение экспертизы.
Антон смотрел на листы, где по-английски и на иврите были записаны результаты, и думал о том, как смешны потуги науки в разгадке мистики.
— Бумаги можно было бы оформить сразу, но я решил обсудить всё с вами. Я меньше всего хочу навредить вашему отцу. Не станет ли результат экспертизы обвинительным заключением для Михаила Левина?
— Профессор, для меня это большая неожиданность. Надеюсь, вы поможете мне во всём разобраться?
— Пройдёмте ко мне в кабинет, там обо всём и поговорим, — приглашает профессор Антона, и уводит его.
— Я, конечно же, знал, что отец сделал копию с оригинала. — Говорит Антон. — Но только теперь я начинаю понимать, зачем. Значит, существует и другая копия. И эта копия сделана тысячу лет назад!
— И она, заметьте, сильно отличается от оригинала. Я думаю, ваш отец сделал мудрый ход. Он заявляет о существовании ещё одной копии. Таким образом, он как бы получает легитимизацию на воспроизведение фотографически точной копии с оригинала, а не с небрежной его копии, сделанной в девятом веке.
— А то, что преступники похитили оригинал? — Спросил Антон.
— Этим пусть занимается полиция. — Сказал профессор. — Эксперты особо отметили, что современная фотокопия отличается от копии девятого века.
— Это хорошо.
— Теперь о монете. Монета отчеканена, как мы и говорили, в Гамале, в начале Новой эры, или, как теперь говорят, эпохе раннего христианства. На ней надпись «За Иерусалим». Вместе с кинжалом эта надпись говорит о многом. Например, о происхождении оригинального свитка, его корней, или места пребывания автора. Всё это записано здесь. — Старик погладил бумаги.
— Твой отец сделал копию с оригинала. Это не вызывает сомнения, как и то, что 'русские' свитки — это не единственная копия. До сегодняшнего дня было известно лишь об одном оригинале, спрятанном в секретных хранилищах Ватикана. Благодаря Шекли, тексты стали известны широкой общественности, тогда как сами оригинальные свитки, всё так же во владении Ватикана, а славянский перевод — у семейства Габсбургов. То, что мы сейчас видим, говорит, что русские монахи не только сумели сохранить оригинал, но даже его размножить. А в ситуации, когда оригинал утерян, ценность обретает (как ни странно) не переписанная от руки копия русских монахов, а фотографически точное воспроизведение оригинала, сделанное твоим отцом. Русские монахи сохранили текст Евангелия на языке оригинала. Это конечно подвиг. Но в данном случае — важен почерк оригинала. В этом плане, мои друзья получили от вашего отца огромный подарок.
— А в чём особенная ценность оригинала? Не писал же его Иисус сам.
— Писал. — Сказал раввин Хаим и долго не отрывал взгляда от Антона.
— Как? — Еле выдавил тот из себя. — Что значит «писал?»
— Писал — это значит писал. Свитки — не написаны от начала до конца одним человеком. По крайней мере, их было четверо. Один из них, предположительно, Йешуа.
— И это можно как-то доказать?
— Конечно! — Воскликнул раввин. — Есть несколько автографов, приписываемых Иисусу. Один из них хранится в Лхасе, в библиотеке тибетских монахов. Где точно — вам никто не скажет, но у меня имеются выбракованные фотоснимки, сделанные в лаборатории НКВД, на которых якобы снят почерк
