— А это необходимо? — с тревогой поинтересовался Бен.
События вновь ускользали из-под его контроля, и он удивлялся тому, как вообще оказался в такой ситуации. «Всегда одно и то же, — думал он в отчаянии. — Я не замечаю момента, когда мне нужно настоять на своем. А потом уже слишком поздно!»
— Разве мы не можем вернуться? — вслух спросил он. — Скажем, выйти наружу так же, как и пришли?
— И упустить возможность решить загадку лабиринта? — Эндрю пустил в ход самый убедительный тон и улыбнулся обаятельнейшей из своих улыбок, — Это здорово, правда. Там нет ничего опасного. Мы уже проходили лабиринт… ну, не весь, как хотим сейчас, но одолели довольно большой кусок. Пойдем все вместе, о'кей?
Методы убеждения Марио не отличались подобной деликатностью. Он крепко взял Бена за руку.
— Ты пойдешь с нами, и никаких споров, — заявил он. — Давай наверх!
Трое ребят были уже достаточно знакомы с первыми уровнями игры и прошли их, не потеряв ни одной жизни. Но чем дальше они продвигались, тем труднее становилось оставаться вместе. Лабиринт сделался более коварным и извилистым. Несколько раз им приходилось возвращаться, потому что они упирались в тупик. Наконец, когда они в третий раз вернулись в одну особенно мрачную пещеру, Эндрю тихо произнес:
— Мне это не нравится. Кажется, мы потерялись.
— Придется вернуться тем же путем, которым пришли, — предложил Марио, — Должно быть, мы где- то раньше свернули не в том направлении.
— Но куда мы хотим попасть? — жалобно спросил Бен, — Если мы не знаем, куда идем, не имеет значения, в какую сторону идти.
Остальные презрительно посмотрели на него.
— В тебе нет авантюрной жилки, — насмешливо произнес Марио. — Вот в чем твоя проблема.
— Разве тебе здесь не нравится? — осведомился Эндрю, — Между прочим, у тебя неплохо получается.
Это была правда. Бен, как и Элейн, обладавший гимнастической подготовкой, обнаружил, что может держаться наравне с остальными, а в чем-то даже превосходит их. Он был более гибким и лучше сохранял равновесие на опасных участках.
— Да, здесь есть интересные места, — признал он, — Но лабиринт нравился бы мне гораздо больше, если бы я знал, как выйти отсюда! Как вам это удалось в прошлый раз?
Эндрю надеялся, что Бен не задаст этот вопрос, то и дело приходивший ему на ум с тех пор, как они поднялись по первой лестнице.
— Игра закончилась сама собой, — пояснил он, — У нас вышло время.
— Дело в том, что в тот раз с нами не было тебя, — добавил Марио, не обративший внимания на энергичные жесты Эндрю, просившего его замолчать.
— А теперь время не кончится, верно? — Бен помахал часами перед лицом Марио. Его голос тревожно зазвенел. — Мы располагаем неограниченным временем, и это означает, что мы застряли здесь навсегда! Вы, маньяки несчастные, почему раньше не подумали об этом?
— Успокойся. Разумеется, мы не собираемся торчать здесь вечно. — Эндрю начал вслух вспоминать правила игры, чтобы подбодрить остальных: — Если мы теряем жизнь, то оказываемся на вершине утеса, в начале игры. А оттуда мы можем просто выйти наружу.
— Звучит разумно, — жизнерадостно согласился Марио. — Но давайте сначала пройдем еще немного вперед.
— Ты ведь не пытался выйти через темный тоннель, — упорствовал Бен. — Откуда ты знаешь, что это сработает?
— Будем надеяться, — беззаботно ответил Эндрю, — Хотя я думаю, что Марс прав: нам нужно пройти еще чуть-чуть. Возможно, мы уже приблизились к концу лабиринта.
— Или к очередному тупику, — проворчал Бен.
— Сперва пройдем назад до развилки, — предложил Марио.
Они осторожно двинулись по узкой тропке, вилявшей между какими-то странными существами, медленно раздувавшимися и опадавшими, а потом бросились на землю. Над их головами пролетела туча миниатюрных стрелок.
— Эта программа полна сюрпризов, — приглушенно заметил Марио.
— Иногда мне кажется, что ее создал какой-то извращенный разум, — пробормотал Эндрю.
Бен обдумывал слова Эндрю, сказанные в пещере.
— Что ты чувствуешь, когда теряешь жизнь? — неожиданно спросил он.
— Вроде как вырубаешься на пару секунд, и все. Ничего страшного, даже не больно. Когда приходишь в себя, ты уже на вершине утеса.
— Отлично, — сказал Бен. Внезапно он принял решение, — Увидимся снаружи!
Он сделал глубокий вдох и выпрямился. На долю секунды им овладел ужас при мысли о том, что потеря жизни будет такой же ужасающей, как и в «Космических демонах», но потом страх исчез. Стрелка с легким жужжанием ударила его в спину, и мир вокруг померк.
Очнувшись, он убедился, что в самом деле стоит на вершине утеса. Над ним мерцали звезды и нити Небесного лабиринта, а сзади простиралось море темноты, за которой он едва мог разглядеть крошечное изображение реального мира. Бен двинулся туда. Вступив в темноту, он начал ощущать соблазны Небесного лабиринта. Было так, словно игра не хотела отпускать его. Она призывала его остаться. В его сознании звучал сладостный голос, просивший, умолявший его не уходить. Дважды он останавливался и оглядывался назад: звездное небо и паутина лабиринта казались невыразимо прекрасными. «Я должен вернуться, — думал Бен. — Если я вернусь, то решу загадку и дойду до конца. Я знаю, что могу это сделать». Он поежился, но не от страха.
Реальный мир приближался, и в какой-то момент Бен почувствовал, что стоит на пороге. Его запястье сжало ледяным обручем, когда часы исчезли, вернувшись в Небесный лабиринт. А он вышел навстречу солнцу. Пение в его сознании резко оборвалось, пронзив последней вспышкой сожаления. Теперь он слышал лишь голоса птиц в долине.
У Бена закружилась голова, когда он вспомнил, что стоит на узкой тропке над пропастью. Он изумился тому, с какой легкостью ему удалось добежать сюда раньше. Обратно он полз на четвереньках, весь дрожа от усталости. Солнце намного продвинулось по небу, и заметно похолодало. Когда Бен рухнул без сил под оливковым кустом, над его головой послышался резкий свист черного дрозда. «Но черные дрозды издают этот звук только по вечерам, — тупо подумал он, — А когда мы вошли в карьер, было немногим позже полудня». Бен обхватил руками колени и застонал. Он не помнил, когда еще так ужасно себя чувствовал. Ощущение силы и ловкости, приподнятость, не покидавшие его в Небесном лабиринте, исчезли без следа. Он был выжат, словно пробежал марафонскую дистанцию.
Через несколько минут позади послышалось шуршание гравия. Эндрю и Марио спускались по осыпи бок о бок, так же медленно и осторожно, как и он сам несколько минут назад. Бледные и дрожащие, они рухнули рядом с ним. Бен увидел, что вход в Небесный лабиринт все еще открыт. В какой-то момент ему безумно захотелось бегом вернуться туда, но затем видение потускнело, и скоро не осталось ничего, кроме темнеющего вечернего неба, в котором перекликались щеглы и черные дрозды.
— Боже, я чувствую себя калекой, — прохрипел Эндрю.
— Это ты, идиот несчастный, все испортил! — Но Марио настолько изнемог, что даже его голос не казался Бену угрожающим.
— Ничего я не испортил, — возразил он. — Мы пробыли там несколько часов, пора и честь знать. Родители, наверное, уже места себе не находят.
— По крайней мере, теперь мы знаем, что всегда можем выйти наружу, — заметил Эндрю.
Они с трудом поднялись на ноги и побрели вниз по тропе.
— Неужели ты всерьез хочешь вернуться туда?
— А разве тебе не стыдно сдаваться?
— На этот раз я выбрался, — медленно произнес Бен, — Но лабиринт не хотел отпускать меня. Он убеждал меня остаться.
