— А что будет завтра? — спросил Ван Ян.
— Завтра Нанкин будет наш, — отвечал Дэн.
Ван Ян и Линь не спали всю ночь. В подземном складе было много оружия. При свете потайного фонаря поблескивали у стен наконечники копий и секир. Здесь были тяжелые, длинные фитильные ружья с подставками, чтобы легче было стрелять, набор кинжалов и мечей, ящики с порохом, пистолеты с большими, тяжелыми рукоятками, наконец короткие ружья, с виду невзрачные, с плоскими курками. Ван Ян потрогал пальцем полированные приклады этих ружей.
— Какие некрасивые ружья, — заметил Линь.
Ван Ян покачал головой.
По-моему, это ружья заморских людей, — сказал он. — Я однажды видел такое ружье… Они заряжаются не с той стороны, откуда вылетает пуля. Они очень быстро стреляют.
Откуда они здесь?
Братья, наверно, купили их в Шанхае. Там торгуют ружьями и порохом.
Ван Ян помолчал и прибавил:
— Иностранцы всем торгуют. Они продают даже людей.
Всю ночь Ян и Линь не спали. Они тщательно прислушивались, но в подземелье не проникал ни один звук. Казалось, Нанкин вымер. На рассвете земля вздрогнула. Глухой гул прокатился где-то вверху, над головами караульных. Вслед за этим раздались голоса. В подвал вбежал Дэн, за ним еще человек десять.
Берите ружья! Выносите копья и мечи наверх!
Что там, наверху? — спросил Яи.
Наши подорвали стену у ворот Ифынь.
Прямые, длинные улицы северной части города заполнены вооруженным народом. Повсюду раздавались крики, хлопали выстрелы.
Маньчжурские войска сражались храбро. Они знали, что город осажден и что пощады им не будет. За завалами из досок, бревен, бамбуковых щитов сидели их стрелки и вели непрерывный огонь.
Два раза народ и проникшие в город тайпинские воины атаковали стену маньчжурского квартала и оба раза откатились обратно. Зацокали копыта, и Линь услышал истошный рев маньчжурских кавалеристов.
Услышав этот рев, Ван Ян вздрогнул. Это был боевой клич, который он когда-то слышал в Долине Долгих Удовольствий в те дни, когда он бежал на юг, оставляя за собой землю предков. Он стиснул руками копье.
Засверкали сабли, и в облаке пыли появились ярко раскрашенные туловища тигров с масками, изображающими чертей с красными ртами. Такой костюм цииские воины надевали для устрашения врагов.
Ван Ян оскалил зубы и с размаху всадил копье в переднего всадника. Удар был так силен, что всадник скатился с седла, а лошадь его вздыбилась. Следующий всадник налетел на предыдущего и упал вместе с лошадью. Ван Ян убил его.
Пронесся тяжелый гул. Всю улицу рвануло и застлало пылью. Послышался тайпинский боевой клич, и мимо Ван Яна пробежал Дэн с обнаженным мечом, а за ним еще несколько воинов с копьями.
— Подорвали стену, — сказал Дэн, тяжело дыша. — Это второй подкоп. Теперь им совсем конец. Вся северная стена рухнула, наместник убит…
С юга и запада на штурм шли массы вооруженных крестьян. Клич 'Тайпин!' гремел по всем предместьям. Как ревущий водопад, врывались в Нанкин десятки тысяч воинов Великого Благоденствия. Эта бурлящая река копий и флагов залила улицы и площади. Маньчжуры засели во внутреннем городе. Густые облака дыма поднимались от горящих ямыней и дворцов.
Маньчжуры защищались еще целые сутки. Только на следующий день к вечеру Нанкин был окончательно освобожден. Маньчжурский город горел. На улицах вражеские офицеры стояли на коленях, умоляя о пощаде, но пощады не было. Будущая столица Тайпин Таньго была очищена от 'чертей' целиком и стала именоваться 'Небесной Столицей'.
Громыхание выстрелов сменилось гулкими звуками литавр и гонгов, треском хлопушек и торжественным пением. Воины Лю Юнь-фу, человека с рассеченной щекой, вечером стояли на карауле возле знаменитой Фарфоровой башни, которая когда-то считалась чудом искусства. Башня стояла вне стен Нанкина, на другой горе. Оттуда было видно и слышно праздничное оживление в городе. То и дело цветные вспышки фейерверка озаряли изогнутую, крутую крышу бывшего дворца наместника, который теперь стал дворцом Небесного Царя.
Го смотрел на эту картину с умиленным восторгом.
— Небесный Царь все может сделать, — говорил он, — потому что его могуществу нет предела!
— А земля? — как всегда, спросил Ван Ян. Командир взвода Лю Юнь-фу достал из-за пазухи бумагу, покрытую иероглифами, и развернул ее.
Смотрите и слушайте! — сказал он. — Здесь написано, что вся земля в государстве делится по числу едоков. У кого семья больше, тот и получит больше..
А если неурожай? — перебил его Ван Ян.
Тут сказано: 'В случае неурожая оказывают помощь из тех мест, где был хороший урожай, чтобы все наслаждались великим счастьем небесного отца, верховного владыки. Если есть земля, ее обрабатывают совместно; если есть пища, ее едят совместно… если есть деньги, их расходуют совместно'. И дальше сказано: 'Все равны перед лицом небесного отца, и не должно быть человека, который не был бы сыт и в тепле… '
Ван Ян вздохнул и прошептал:
Скоро ли это будет?..
Когда мы очистим Китай от цинских чертей, — отвечал Лю.
А как женщины? — спросил Ван Ян.
Он уже давно не видал своей семьи. Его дочь находилась в женском лагере, где 'старшей сестрой' была его жена Инь-лань.
Женщины будут разводить шелковичных червей, ткать и шить платье. Мужчины будут заниматься земледелием. И хороших земледельцев будут награждать.
И я тоже буду заниматься земледелием? — подозрительно спросил Яо. — Ведь я аптекарь и знаю свое дело не хуже, чем вы умеете выращивать рис.
Аптека у тебя будет, пока люди болеют, — сказал Дэн. — Ты можешь не беспокоиться.
А чем мне за это будут платить, если не будет денег? — сердито спросил Яо.
Ты будешь есть то, что едят все, — сказал Лю. — Тут написано, что все мы — большая семья и все люди во Вселенной не будут иметь ничего лишнего. Править будут добродетельные и мудрые, и не будет ни разбойников, ни замков на дверях.
В городе снова грянули бараблны и взлетели над крышами ракеты. Фарфоровая башня озарилась разноцветными огнями. Дэн начертил древком копья на песке два иероглифа.
— Что это за знаки ты начертил на земле?
— 'Датун', — ответил Дэн, — это значит 'великая общность'.
Снова загремели барабаны в Нанкине. Ван Линь стоял опершись на копье и вглядывался в темноту.
Что ты молчишь, юноша? — спросил командир взвода. — Что ты там увидел?
Фонари, — сказал Линь.
Фонари?
Лю Юнь-фу встал и посмотрел во мрак. Где-то очень далеко вспыхивали и гасли крошечные огоньки, похожие на светлячков.
— Ты прав, — проговорил Лю после долгого молчания, — это фонари маньчжурских солдат.
