— Вылезай, — сказал голос Фу.
Ю вылез. Кругом было темно, как в могиле.
— Слушай, — продолжал Фу, — и запоминай! Во-первых, если ты скажешь кому-нибудь хоть слово о том, что ты видел, ты не доживешь до утра. Во-вторых, смотри на эту стену. Это ямынь генерала. Тебя внесут в мешке в его покои. Сиди смирно. Если тебя толкнут, встряхни вот этим.
В руке у Ю очутилось что-то вроде бубенчика.
— Помни, что в этом мешке будто бы находятся заморские серебряные веши, которые куппы принесли в подарок генералу. Надень этот белый балахон.
Ю выполнил приказание.
Как только тебя внесут и оставят одного в спальне, вылезай из мешка. Он не будет завязан. Теперь слушай внимательно. Генерал либо читает, либо спит. Если он спит, он не должен просыпаться. Ты тихо выйдешь из комнаты и оставишь вход открытым. Если он читает, то запомни, что ты его предок…
Я — предок генерала?!
Не перебивай меня. Ты скажешь ему, что ты его предок, выйдешь из комнаты и опять оставишь вход открытым. Главное — открыть задвижку. Если там есть брусок, отодвинь его, он не тяжелый. Не распахивай дверь широко, а только чуть приоткрой ее. Если ты это го не сделаешь, тебе отрубят голову. Ступай!
И Ю отправился выполнять это странное поручение.
Мешок пронесли через двор ямыня и поставили на землю. Послышался неясный шепот. Никто не пробовал качества 'серебряной посуды'. Была полная тишина.
В комнату вошел человек. Он запер дверь засовом, повозился в углу и затих. Прошло минут десять. Человек не подавал никаких признаков жизни. Никто не выходил из комнаты.
Ю ожидал услышать сонное дыхание, храп, но не было слышно ни единого звука.
Мальчик глубоко вздохнул и осторожно вылез из мешка.
Комната была освещена стоячим фонарем с бумажными стенками. Генерал сидел у фонаря и читал книгу. Услышав шорох, он обернулся.
Ю замер.
Генерал, казалось, нисколько не удивился. Он не закричал и даже не двинулся с места. Прошло еще несколько секунд.
— Не можешь ли ты сказать, — произнес генерал удивленным голосом, — существую я или не существую?
Этот генерал был большой любитель философии. Это был тот самый полководец, который во время последней опиумной войны, получив приказание укрепиться на острове Хайнань, не сдвинулся с места и на удивленный запрос главнокомандующего ответил досадливо и недоуменно: 'Если я укреплюсь на острове, куда же я буду отступать?'
Ю молча сделал шаг к двери. 'Надо открыть задвижку, — думал он. — Если я этого не сделаю, Фу меня убьет'.
Тут помог сам генерал. Он снял очки.
Тебя послал Лежащий дракон?[30]* — спросил он.
Я… — глухо пробормотал Ю, — я… предок…
Я так и знал, — ответил генерал и вздохнул. Потом он встал и отвесил Ю низкий поклон.
— Почтительно приветствую великого старца! — сказал он. — Прошу указать, не следует ли мне сегодня же скрыться в городе заморских дьяволов?
Ю не выдержал, отодвинул засов на двери и бурно устремился к выходу. Он перевел дух только во дворе ямыня.
Темная фигура выдвинулась из-за ограды и ухватила мальчика за плечо:
Он спит?
Он… он читает книгу..
— А! Старый дурак!.. Идите, не бойтесь! Караул снят. Дверь открыта.
Несколько человек вошли в дом; через пятнадцать минут они вышли оттуда, таща на спине тот самый мешок, в котором раньше путешествовал Ю. Только теперь этот мешок выглядел гораздо полнее.
Кто-то сказал во мраке:
— Этот сумасшедший просил, чтоб ему позволили взять с собой 'Историю трех царств'! Слышал?
— Сумасшедший он или нет, — отвечал другой, — а недавно в Хунани он приказал отрубить головы трем тысячам человек, а тела бросить в реку. Живей, живей!
Улицы Шанхая гудели. Во всех переулках, запертых на ночь цепями, шли какие-то приготовления. Возле самого берега Хуанпу Ю увидел приколотый кинжалом к столбу кусок красного шелка. При свете фонаря Ю разобрал на ручке из змеиной кожи знаки: 'Фу Мин Фан Цин'.
Эти знаки знал весь Китай. Они означали: 'Да здравствуют Мины! Долой Цинов!' Это был призыв свергнуть ненавистную маньчжурскую династию. На шелке было написано воззвание 'Общества Неба и Земли'. Теперь Ю понял, почему Фу рассвирепел, когда патер Салливен унес из его лавки точно такой же кинжал.
В середине ночи послышалась беспорядочная стрельба у Северных ворот. Старинная пушка пронзительно выпалила и смолкла. Затем захлопали выстрелы в самом городе и зазвенели в переулках разбиваемые молотами заградительные цепи. Крик разнесся по всему городу.
Северные ворота распахнулись настежь. С башни махали красными бумажными фонарями.
— Братья идут из Гуандуна и Фуцзяни, — услышал Ю.
И в самом деле через ворота в полном порядке проходило две тысячи повстанцев. Это были ремесленники и земледельцы с разных концов юго-восточного Китая. Больше всего здесь было гуандунцев и фуцзянцев. Они шли всю ночь и были измучены и запылены. Их встречали в городе земляки и местное население в праздничных одеждах. Вооруженные дружины тайных обществ охраняли улицы.
Начало светать, когда цинские войска окончательно оставили Шанхай. Окружной начальник был убит, наместник взят в плен. Командующий войсками генерал исчез неизвестно куда. Говорили, что он бежал. Но Ю знал, что его похитили члены тайного общества.
Ю потерял своего хозяина — Фу. Мальчик слонялся по городу весь день, наслаждаясь свободой. Повсюду он слышал о тайпинах. Говорили, что 'великий полководец Небесного Благоденствия' послал целую армию на помощь Шанхаю. А другая его армия идет на Пекин. Еще немного — и власть цинских императоров падет во всем Китае!
Вечером в городе была иллюминация. Вспыхивали ракеты, пылали просмоленные связки хвороста. На лодках, плывших по каналу, жгли листы бумаги с заклинаниями. По улицам несли пестро размалеванные драконьи головы с хвостами в несколько метров длиной.
Устье великой реки Янпзы было в руках повстанцев. Соседние городки, расположенные на плоской низменности, изрезанной реками и каналами, перешли к 'Обществу Неба и Земли'. Путь к морю для тайпинов был открыт.
Но так ли это?
На реке Хуанпу густо дымили большие черные пароходы с английскими, американскими и французскими флагами. На них горели яркие фонари, и медные отсветы плясали на взбаламученных водах реки. Колеса поднимали высокие валы пены.
Говорили, что иностранцы не будут защищать маньчжурскую власть. Но пока что они занимали на реке удобную боевую позицию. Они 'охраняли' сеттльмент. Жерла их многочисленных пушек были направлены на китайский город, праздновавший свободу.
В декабре 1853 года два человека ходили по Шанхаю. Один из них был в русской военно-морской форме, другой — в круглой шляпе и плате. Последний был мужчина дородный, неторопливый, с умным, несколько грустным лицом и тяжелой походкой пожилых людей, хотя по лицу никак нельзя было дать ему больше лет сорока — сорока пяти.
Помилуйте, — говорил он, — куда вы меня тащите? Там грязно. Лучше пойдемте обратно, в ту улицу, где такой приятный запах. Чем это, бишь, пахнет?
Я уже говорил вам, Иван Александрович, — отвечал офицер, — там делают гробы. Впрочем, ежели
