у него не людское, вычурное до отвращения!). И этот взгляд был ошибкой. Ноги сержанта превратились в кисель, душа рухнула вниз… и всё продолжала падать… падать…
ПАДАТЬ!!!
Во всей Вселенной не осталось ничего, кроме чёрных глаз и багровых огней на их дне.
– Ты думал, что можно гадить и не платить? – зимним ветром загудел низкий голос, не похожий на женский и даже на человеческий. – Расплата пришла. Ты знаешь, куда боги помещают души мерзавцев после их кончины, не так ли? Знаешь. Все знают. Но там не так страшно, как может быть здесь, если я захочу. Теперь я сообщу тебе правило. Оно очень простое. НЕ ЛГАТЬ. Как только ты солжёшь, как только хотя бы подумаешь о том, чтобы солгать, к тебе придёт страх. Тебе кажется, что бояться больше, чем сейчас, невозможно? Солги, если сумеешь – и ты поймёшь, что страх не имеет границ. От него может остановиться твоё сердце, но я снова запущу его. Страх может пресечь тебе дыхание, но я заставлю тебя дышать. Ты не умрёшь, пока я не захочу этого, но и смерть тебя не освободит. Ах да, ещё одно. Права молчать отныне ты тоже лишён. Отвечать придётся. Ты понял? Я снимаю первую из печатей. Говори.
– Вы об этом пожалеете!
– Возможно и такое – если твоя совесть не слишком грязна. Скажи, что не совершал ничего противозаконного, и я тотчас отпущу тебя с извинениями. Ну?
Уголь открыл было рот… и заорал. Нет – завыл, до предела выпучив глаза!
Когда в его лёгких кончился воздух, он продолжал выть беззвучно. Лицо его посерело, но белки глаз стремительно краснели, покрываясь сеткой вздувшихся жил.
– Гамбит, твой выход. Задавай ему свои вопросы. Сейчас он начнёт говорить правду так быстро, как только сможет.
– Что ты с ним сделала?
– Ты же слышал. Напугала.
– Просто напугала?
– Да. Но довольно сильно.
– Напомни мне, чтобы я никогда не становился у тебя на пути, – буркнул Гамбит. У него от воя Угля, а пуще того от его перекошенной рожи внутренности превратились в камень. – А спятить от наведённого ужаса он может?
– Только хотеть спятить, – бесстрастно уточнила Игла. – Заклятье бережёт его рассудок от прямых травм. Правда, после допроса он может утратить способность лгать и умалчивать.
– Вот уж это меня волнует в последнюю очередь! Уголь, ты слышишь меня?
– Да.
– Ты будешь отвечать мне правдиво и исчерпывающе?
– Да!
– Ты участвуешь в затее с убийствами при помощи знаков убежища?
Уголь мелко затрясся и выдавил:
– Да…
– Что это ещё за затея?
– Игла, не вмешивайся! – но за вопросом уже следовал ответ:
– У тех, кого надо убрать, знаки убежища включают до срока и посылают стражников за их головами. Это всегда срабатывает.
– А кто определяет, кого 'надо убрать'? – спросил Гамбит. – Кто вообще участвует в этом поганом промысле? Отвечай!
Уголь принялся сыпать званиями и прозвищами, но тут раздался стук в окно. Клин в два широких шага подошёл к окну и открыл его. В комнату не столько влетел, сколько вплыл Лурраст.
– Пррошу пррощения, Гамбит, но к этому дому стягиваются отрряды горродской стрражи. Повод – аррест серржанта за сговорр с Толстяком Киррпичным. Вот только четыррёх десятков для такой задачи многовато. А пять магов из отдела поддержки – и вовсе лишняя рроскошь.
– Гадство! – сказал Гамбит. – Не успели. Игла?
– Ты хочешь продолжить допрос или брать с собой Угля не обязательно?
– А ты не слишком самоуверенна?
– Мои пределы мне известны. Лучше ответь на вопрос.
– Нет.
– Смотри, я пока что не хочу превращать его в зомби. Готов разориться на артефакт?
– Это не игрушки, Игла!
– Это действительно не игрушки, – сказал внезапно Клин. – Мы играем против стражи, по крайней мере, её части. А страже известно, что ты прибыла в город не одна.
Игла мгновенно растеряла всю свою беззаботность.
– Стилет… ну, он-то не беззащитен. Но Тайна! Ты прав, Клин. Нам надо как можно скорее попасть в 'Мантию'.
– Но как мы вообще отсюда сбежим?
– На этот счёт, Гамбит, не беспокойся. Способов множество. Главное – выбрать лучший.
26
Неожиданностью называют то, что случается, когда люди […] упорно не желают замечать очевидного.
Лучший и простейший способы бегства, как это часто бывает, оказались не то родными сестричками, не то вообще братьями-близнецами.
– Клин, ты умеешь левитировать? – спросила я.
– Как именно? – уточнил он.
(Я ощутила нечто вроде гордости: растёт! В самом деле, растёт!)
– На манер Лурраста.
– Не умею. Но как это делается, знаю. И воспроизвести эффект смогу.
– Отлично. Все на крышу!
– А я? – поинтересовался Гамбит разом игриво и испуганно.
– Ты вполне по силам нашему гарпону. Хватит болтать!
– А Уголь?
Я развернулась.
– Уголь, ты состоишь в сговоре с Толстяком Кирпичным?
– Да.
– Вот видишь, Гамбит. Его арестуют за дело, так что несправедливости не произойдёт.
– Его не арестуют. Он раньше перережет себе глотку.
– Ты же хотел, чтобы я превратила его в зомби. С какой стати ты о нём печёшься?
– С такой, что с перерезанной глоткой он не сможет дать показания!
– Гамбит, такой пустяк не помешает не только мне, но и любому приличному некроманту. Если его захотят допросить, то допросят даже мёртвым! Повторяю в последний раз: на крышу!
С визуальной маскировкой у меня было ещё хуже, чем с акустической. Если бы пришлось маскировать иллюзией даже неподвижные объекты где-нибудь на улице, мне пришлось бы наизнанку выворачиваться, в переносном смысле, прежде чем вышло бы что-нибудь приемлемое. Недаром 'мастер иллюзий' – это почётное звание и чуть ли не отдельная специализация у светлых магов. Свой комплексный навык они
