ГЛАВА 45 Вейвер в Сантлаке
В 'Золотой бочке' вечером праздновали. Накрыли длинный стол, выставили яства - все, что нашлось под рукой. Особых разносолов не было, некогда оказалось их готовить, но уж выпивки было много, в ход пошли запасы из подвалов постоялого двора.
Хозяин, распаренный, чисто отмытый, созвал гостей. Рядом с ним, розовым и лоснящимся, жена казалась бледной и увядшей - будто она, а не муж, провела месяц в тюрьме. Возможно, причиной было то обстоятельство, что деньги на взятку отдавала именно она. Сейчас супруг счастлив, он уже десять раз простился с жизнью и готовился к худшему... конечно, завтра он протрезвеет и осознает, что деньги, скопленные долгими годами праведных трудов - ушли, пропали без возврата. Но теперь он празднует чудесное избавление, ему плевать на все - он жив!
Батраки, делившие заключение с хозяином, переживали куда меньше, они-то ничего не потеряли. В другой ситуации могло бы показаться обидным, что они могли сгинуть ни за что, просто потому, что оказались рядом, да и спаслись точно так же - за компанию, заодно с хозяином, будто они и не люди вовсе, а этакий довесок, дополнение к хозяину 'Золотой бочки'... но сейчас им было не до философских рассуждений. Спаслись же! Могли бы с жизнью распрощаться, да гилфинговой милостью - живут! Посему работники с радостью, не мудрствуя, пили за здоровье хозяина, за здоровье славных чужеземцев, которые так здорово пособили вейверцам, за все хорошее и доброе.
Был в числе приглашенных, разумеется, и ткач. С ним у товарищей по несчастью отношения остались не слишком дружескими, незадачливого мастера винили в общей беде, мол, все из-за него началось... Но что было, то было, а ныне - все на свободе и могут есть и пить в свое удовольствие, а и чего же не есть и не пить, если могут? И ели. И пили. Много хвалили Гедора, он кивал в ответ на добрые слова, но помалкивал, разве что изредка цедил, будто нехотя: мол, скверный порядок здесь, в Вейвере. Любой может пострадать, любого могут схватить по ложному доносу, по ничтожному подозрению. Эх, не так все на побережье...
- Что ж ты, мастер, уехал-то из такого чудесного места? - выкрикнул ткач после того, как Мясник в очередной раз вспомнил родные края. - Да еще в нашу-то дыру?
Ткач не разделял общего веселья. Он уже видел, то, что трактирщик пока что не осознал. Его-то жена внесла не собственные деньги, и теперь ткачу до самой смерти с цехом не рассчитаться.
- Мир велик, - пожал плечами Гедор. - Пожил там, поживу и здесь. Может, задержусь в Вейвере... А может двину прочь. Вот весны бы только дождаться...
Конечно же, все принялись уговаривать Гедора не бросать город. Приглашали оставаться у них, обещали помочь обустроиться, поддержать и если он лавку выкупит - каждый день к нему за всяким товаром... Мясник выжал из себя бледную улыбку и предложил лучше выпить за хозяина. Толстый хозяин 'Золотой бочки' с воодушевлением заорал, что если бы не прислал Гилфинг добрых постояльцев - гнить бы ему в петле.
- Да ежели бы не ты, мастер, меня бы и в живых уже не было! Я будто заново родился, вот ей-ей, нынешний день запомню и стану, будто именины, праздновать! Оставайся в Вейвере, не уезжай, да и живи у меня, сколько пожелаешь. Я и гроша не возьму за твои комнаты, живи так!
Гедор снова улыбнулся и обещал подумать, но жить бесплатно отказался. Хозяину теперь туго придется, нужно дело сызнова поднимать, за месяц, небось, много чего в упадок-то пришло. Нельзя в такое тяжкое время без платы комнатами пользоваться.
- Да я, да ведь из доброго же чувства... - затянул охмелевший хозяин.
Однако Гедор оборвал его и отрезал, что слышать не желает.
- За доброе чувство благодарю. Но что мне дают - я за то всегда плачу. Не спорь, почтенный. Я всегда плачу.
Гости зашумели, застучали кружками, требуя вина - по кругу пошел кувшин. Еще раз выпили за славного мастера Гедора, который платит всегда. Такой хороший человек - городку Вейверу невероятно повезло, что добрый мастер остановился именно у них! И именно в 'Золотой бочке'! И, конечно, следует выпить за самый лучший из постоялых дворов и его щедрых хозяев... Сказать по правде, гостям было уже неважно, за что именно пить. Кувшины появлялись на столе и тут же опорожнялись непрерывно, но вино не заканчивалось. Если уж владелец 'Золотой бочки' решил устроить праздник - то получится праздник! Будьте уверены...
Получасом позже Дела сказала, что у нее болит голова, Гедор помог супруге встать и отправился проводить ее в постель. Покинул стол и Селезень, сославшись на старческие недуги. Гедор в самом деле привел жену в комнату, но сам не остался, выбрался знакомым путем через окно - и отправился на Мельничную улицу. Издали доносился шум - праздник в 'Золотой бочке' не только не заканчивался, напротив, застолье только походило к наивысшей точке. Мясник подумал, не стоило ли запретить Торчку оставаться в зале в отсутствие старших. Пацан мог, выпив лишнего, попытаться вспомнить прежние делишки и полезть за чужими кошельками... Но возвращаться не хотелось, ищи потом новый повод свалить...
А город был спокоен. По другую сторону площади стало совсем тихо, под ногами хрустел утоптанный снег. Ставни заперты, из-за них не доносится ни звука, только где-то поблизости хнычет младенец. Тоненькое, будто кошачий писк, нытье... потом стих и малыш - должно быть, пришла мать и дала ребенку грудь.
Скоро весна. С весной начнется движение на дорогах, и оживится торговля даже в таком захолустье, как Вейвер. К весне Гедор должен закончить начатое. К весне город должен подчиниться ночной власти. Мысли немного путались из-за выпитого. Обычно Гедора вино не брало, но день нынче выдался трудный. Хотя разбойник не подавал вида, что беспокоится, на самом-то деле - волновался, очень волновался. В сущности все висело на волоске... даже удивительно, как гладко прошло. Намечалось совсем другое - мелкие беспорядки, незначительные, но неприятные убытки горожанам. В городе обстановка постепенно накаляется, все раздражены, все понимают, что необходимо вмешательство чужака, который сможет примирить... В какой миг ему пришло в голову убивать старого стражника? Мясник сам не помнил, как решился... Однако в итоге все обернулось как нельзя лучше... И скоро весна.
Гедор постучал - тут же послышались неровные шаги.
- Мясник? - окликнул Медуза, отпирая. - Я так и думал, что ты придешь поговорить.
Гость скользнул мимо колдуна, тот оглядел тихую улицу и захлопнул дверь. В жилище чародея ничего не изменилось - все та же неряшливая неуютная обстановка, и Аретита глядит с прежней неприязнью. Гедору было, разумеется, плевать на чью-либо неприязнь, но эта вздорная тетка настраивает Рудигера против него, Мясника. Это плохо, колдун был разбойнику необходим.
Рудигер вошел в комнату следом за гостем и предложил:
- Садись к столу. Пить будешь?
- Нет, в 'Золотой бочке' нынче празднуют. Напоили.
- Ну а я выпью немного. Аретита?..
Женщина встала, кутаясь в платок, удалилась на кухню. Что-то с лязгом сдвинула, скрипнула, открываясь, дверца... Хозяйка возвратилась и молча поставила перед мужем кувшин и медный кубок, маленький, украшенный чеканкой. Маг вытащил пробку и налил. Гедор задумчиво наблюдал.
- Ну, - пожевав мягкими губами, произнес Медуза, - за удачное завершение дельца. Тебе повезло, Гедор. Ты, Гангмар тебя дери, даже сам не понимаешь, как повезло...
Маг выпил и засопел. Потом добавил:
- Я очень рад, что решил быть с тобой заодно. Если ты удачлив, это очень много значит в нашем деле.
- Ну, - холодно осведомился Мясник, - ты выпил за мою удачу? Мы можем теперь поговорить о деле?
- Да-да, - колдун оживится, - о деле! О нашем замечательном деле!
