— Сирота?.. И что же это меняет? Сирота не может быть женой?
— Я встретил ее в поезде… Эолли переживала какую-то глубокую личную драму, она и сейчас пребывает в смятении… Нужно время, чтобы ее душа пришла в равновесие.
— Ты хочешь сказать, что не спишь с ней?
— Не сплю.
— У тебя с ней никакого секса?
— Никакого.
— Но Эолли сказала, что ты ей — муж.
— Я же говорю, она не в себе.
— В таком случае, ей больше подошла бы психиатрическая больница, а не твоя квартира. Разве нет?
— Нет. Это может усугубить ее состояние.
— И как долго ты собираешься держать ее у себя?
— Не знаю, Таня… Но я не могу сейчас выставить ее за дверь. Куда она пойдет?
— Что, всех заблудших будешь теперь домой приводить?
Я промолчал.
— А не влюбишься ли ты в эту Эолли, случаем?
— Что ты?!
— Она привлекательна…
— Только не в моем вкусе.
— Странность ее не так заметна… Можно влюбиться по уши.
— Это исключено.
— А готовить-то она умеет?
— Да, неплохо, знаешь… Особенно хорошо у нее получаются супы.
— Гм… Буду хоть спокойна, что ты не ходишь голодный.
— Я заметил, что по части готовки пищи у вас с Эолли много общего.
— Значит, ты все-таки помнишь, как я готовлю? — спросила с иронией в голосе Таня.
— Конечно!
— Что ж, поехали…
— Куда?
— Ко мне домой, обедать. Как я теперь понимаю, — уединиться у тебя уже не получится.
В машине Таня рассказала, что после их посещения докторши Ене Черсуевны, у матери значительно улучшилось здоровье, она поправилась на три килограмма, и спит порой до самого полудня.
— Наверстывает за все годы недосыпания, — с удовлетворением заметила девушка.
Когда мы прибыли на место и поднялись в Танину квартиру, то не застали там Екатерины Васильевны, только обнаружили записку на столе: 'Я пошла в парикмахерскую, надо привести себя в порядок, ведь завтра папа с рейса вернется.'
— Точно! — обрадовалась Таня. — Папа вчера звонил из Харькова.
Дальше произошло то, чего мы оба желали, — мы с Таней закрылись в ее комнате.
Я держал путь в Крошино, хотя там меня никто не ждал, и работы никакой не было. Я просто исполнял просьбу Авдеева — бывать в его отсутствие на даче и поглядывать за Вероникой. А чего за ней поглядывать? Девчушка вполне взрослая, и к тому же нисколько не нуждалась в моем обществе. А ее поведение, с неожиданной сменой настроения, и вовсе ставило меня в тупик. Ну, да ладно, на все обращать внимание — голова распухнет.
Я подумал о Эолли. Мной овладевало чувство вины перед ней, как если бы я совершил измену. А ведь со стороны так и выглядело — я же у Тани был.
Я достал мобильник, набрал номер своего домашнего телефона.
Эолли не брала трубку. Всё верно, на все телефонные звонки она не отвечала, как мы с ней и условились. Но номер моего сотового Эолли знала, и который, наверняка, высветился на аппарате.
Я развернул машину и поехал назад.
Эолли в квартире не оказалось. Все ее вещи были на месте, и ничто не говорило о том, что в дом врывались грабители, никаких следов взлома или воровства, — деньги лежали в целости и сохранности в ящике стола. На столе рядом с компьютером я обнаружил и запасные ключи от входной двери.
Интуиция подсказывала мне, что случилось непоправимое — Эолли исчезла навсегда. Она вышла за дверь и шагнула в никуда…
Мои ноги подкосились, я опустился на пол. Вот какие дела… все закончилось… Спустя полчаса, а может, больше, слабость отступила и силы вернулись ко мне.
Я зашел в ванную и ополоснул лицо холодной водой. Потом взял инструменты и снял с двери аппарат идентификации отпечатков пальцев, вынес на балкон. Все это стало теперь ненужным.
Потом я пошел на улицу. Двинулся к перекрестку, там дождался зеленого огонька светофора, перешел на ту сторону, толкнул стеклянную дверь кафе 'Северный олень'. Но внутри среди посетителей Эолли не было. Да и как она могла бы сюда зайти, ведь у нее нет денег? Обойдя еще несколько магазинов и бутиков, я ни с чем побрел к себе.
По пути купил пачку сигарет в киоске. Я часто брал тут сигареты, знал даже, что продавщицу зовут Нина, мы с ней иногда перекидывались ничего не значащими словами по поводу погоды или громкого убийства, о котором писали все газеты. Каждый раз при встрече, Нина любезно улыбалась. Вот и сейчас она с улыбкой поведала, что через недельку, когда тополь начнет цвести, для нее наступит сущее мучение. Тополиный пух вызывал у нее аллергию, появлялся кожный зуд и насморк.
— Это продолжается полтора месяца, — сказала, подавая мне пачку 'Явы' и сдачу, Нина. — А потом все приходит в норму. И чесотка исчезает и из носа не течет.
Я хотел было спросить ее, не заметила ли она сегодня молодую девушку с темными каштановыми волосами, но передумал.
Домой я поднялся с чувством опустошенности внутри, — будто с меня, как с лимона, выжали весь сок. Я сварил кофе, хотя пить его не было никакого желания. Но кофе любила Эолли. Помешивая ложкой в чашке, я думал о ней. Мой взгляд случайно упал на холодильник, где лежал какой-то журнал. Я полистал его и наткнулся в середине номера на статью под заголовком 'Роботы и общество'. Её автор некий англичанин Лемман писал: 'Научная мысль в области роботостроения шагнула далеко вперед. Готово ли общество к такому повороту событий? В случае уравнивания роботов в правах с людьми, власти будут обязаны предоставить машинам социальные льготы: жилье, охрану здоровья, денежное пособие в случае утраты работоспособности, пенсию по старости и т. д… Признание прав роботов породит для них и определенные обязанности, такие как участие в выборах, уплата налогов и, возможно, обязательная служба в армии. Это может случиться уже очень скоро. Исследования последних лет доказывают бурное развитие роботостроения и насколько успешны разработки искусственного интеллекта. Они должны помочь понять, с какими проблемами может столкнуться человечество в будущем. Однако уже сейчас ясно, что роботы будут усовершенствованы до такого уровня, что смогут воспроизводить себя и развиваться'…
Статья была длинная, но я не стал читать ее всю. Только оглядел вновь обложку. Обычный глянцевый журнал, — такие в Москве каждый месяц выходили кучами. Но название громкое 'Наука и прогресс — ХХI век'. Я не мог припомнить, чтобы покупал его. Дата выхода номера: январь 2000 года. Может, и брал, кто знает… Прочитала ли статью Эолли? Если прочла, то догадалась ли обо всем, что и сама она является роботом? А не это ли, в самом деле, послужило причиной ее ухода?
Среди ночи зазвонил мой мобильный телефон. Часы на стене показывали 1:20.
Я услышал в трубке голос Бориса Авдеева.
— Привет! Извини, что разбудил.
— А я не спал. Вы в Москве?
— Да. Днем прилетел. Сможешь подъехать на дачу?
— Сейчас?
— Конечно.
