— Любовь, но только другая, — грустно улыбнулась берегиня. — Так полюбить может только мужчина женщину или женщина мужчину. Тебе этого не понять. Пока ты сама этого не испытаешь, не найдешь своего человека.
Я не стала выпивать у него всю душу, вылюбила ее только наполовину. И знаешь почему?
— Нет, — честно призналась Березонька и от волнения больно прикусила свою нежную губку.
— Чтобы иметь возможность увидеть его еще хотя бы раз, — схватилась она за пылающие щечки. — Заглянуть в его глаза, прикоснуться к волосам. Ты знаешь, а у него черные волосы и черные глаза. Оказывается, люди бывают разные. Черноглазые, сероглазые. А еще я видела девушку с красными волосами.
— С какими? — не поверила Березонька.
— С красными, — повторила берегиня. — Она так сладко спала напротив НЕГО, а он на нее любовался. Он — на нее, а я — на него. Наверное, ему нравятся девушки с красными волосами. А у нас у всех светлые, почти белые — это некрасиво, не правильно. Почему мы все почти одинаковые? Голубоглазые, светловолосые, стройные? Это не интересно. То ли дело у людей!
— Но ведь у нас одна мать, — пожала белыми плечами Березонька. — Мы похожи на нее. Мы все красивые, молодые. Даже когда приходит время растворяться навечно, у нас гладкие личики и красивые тела. Матушка Тайга говорит, что люди стареют. У многих в двадцать лет появляются морщины — это так отвратительно.
— Морщины! — неожиданно рассмеялась Рябинушка. — Ты хоть знаешь что это такое, девочка моя?
— Думаешь, ты одна такая умная, — нахмурилась берегиня. — Я же тебе говорила, что тоже человека видела. У него было страшное лицо. Все — в каких-то глубоких уродливых дорожках, коричневых пятнах. Ужас!
— Не обижайся, моя сладкая, не хмурься, — перестала смеяться Рябинушка. — Когда ты так делаешь, у тебя на лобике тоже появляются морщины.
— Не правда, — вскочила на ноги Березонька и испуганно прижала изящную ладонь ко лбу, словно пытаясь защитить его от удара.
— Беги к озеру и посмотри, — предложила Рябинушка и ее взгляд сразу стал серьезным.
— Вот побегу и посмотрю, — залилась алой краской берегиня. — И, если ты меня обманула, то я… я… Очень сильно на тебя обижусь.
— Хорошо, — равнодушно отозвалась Рябинушка. — Обижайся.
— Тебе все равно, да? — на этот раз не сдержалась и расплакалась берегиня.
— Глупенькая ты моя, — подбежала к подружке Рябинушка и обвила ее своими тонкими ручками. — Просто я не обманываю тебя и знаю об этом. Ты посмотришься в озерную гладь, нахмуришь лобик, и сама увидишь, как твоя кожа искажается. Поэтому я спокойна. Ты не обидишься на меня. Только не вздумай из- за этого переживать, а лучше улыбнись своему изображению и насладись своей красотой.
— Я очень быстро, — радостно встрепенулась Березонька и, резко остановившись, тревожно посмотрела на подружку. — Только ты никуда не уходи без меня. Обещай дождаться. Или пойдем со мной. Точно, Рябинушка, давай с тобой быстро до озера сбегаем и посмотримся в него. Я достану кувшинку и вплету ее в твои волосы. Ты станешь еще краше и наряднее.
— Не пойду я, моя красавица, — покачала головой Рябинушка. — Устала я сегодня. Весь день по лесу ходила. Ты ведь и сама знаешь. А мне сейчас тяжело долго ходить, ножки устают, живот к низу тянет. Сбегай одна, подруженька. Я здесь тебя подожду. Обещаю, не сходить с места.
— Хорошо, я быстренько, очень, очень быстренько. Жди меня, — на ходу прокричала берегиня и растворилась вдали белым облаком.
Оглянувшись по сторонам, Рябинушка заспешила в саму лесную глушь. Как бы не любила она свою подружку и как бы не боялась ее обидеть, не могла берегиня не нарушить своего обещания. Очень уж устала она от ее бесполезной болтовни, от ее жалости и от ее постоянного присутствия. Она догадывалась, что Березоньку попросила приглядывать за ней обеспокоенная матушка Тайга. Сама она не могла контролировать каждый ее шаг, вот и приставила к ней милую Березоньку. Славная девочка, добрая и милая, она была рядом с Рябинушкой с самого детства, но сейчас она не хотела ни видеть ее, ни слышать ее звонкий голосок.
Рябинушка давно хотела вернуться на кладбище, к могилке, возле которой она в последний раз видела своего человека. Ее тянуло туда с неимоверной силой. Она понимала, что под этим невысоким холмиком лежит кто-то очень дорогой этому красивому темноглазому человеку. И еще она чувствовала, что совсем скоро он вернется туда вновь.
На этот раз у него не было злобы, дикая ярость не раздирала душу, толкая на необдуманные поступки. Он был полностью спокоен, только немного растерян, немного не в себе. Николай не понимал, почему такое произошло и как это вообще возможно. Его милая Ирочка, которую он любил столько лет, которая ждала его из Москвы, каждый вечер клялась в любви, вдруг собралась замуж за другого человека. Еще вчера они планировали, как вместе уедут в Москву, представляли свои будущие семейные будни и даже делили домашние обязанности. Кажется, Ира собиралась готовить, убираться и стирать. Николаю же отводилось мыть посуду, выносить мусор и гладить одежду. Вроде, так… или нет. Да какая теперь разница! Все рухнуло, кануло в бездну, больше ничего нет, ни дома, ни семейных будней, ни домашних обязанностей. Теперь он сам по себе, а она… она с кем-то другим будет строить свой домашний очаг.
Николай нервно ухмыльнулся. Марина Юрьевна добилась своего. Он проиграл. Но, если это действительно так, то значит и не за что было бороться.
— Хочу домой, в Москву, — вслух сказал он. Молоденькая девушка, шедшая ему навстречу, испуганно посмотрела на Николая.
— Бывает, — улыбнувшись случайной прохожей, пожал он плечами.
Решение было принято — сейчас же нужно ехать на вокзал, покупать билет на ближайший поезд и бежать отсюда, бежать со всех ног. Квартира подождет. Почти год простояла без хозяина и еще столько же простоит. Ипотеку оформлять он все равно пока не будет, не для кого. Один он перебьется и по съемным квартирам. В конце концов, он зарабатывает достаточно, чтобы оплачивать их аренду. Наверное, так будет даже лучше, лучше для них обоих.
Запрыгнув в первую подошедшую маршрутку, он поехал на вокзал. Жилые дома, магазинные вывески, салоны красоты — все до боли родное, но такое далекое, уже неинтересное, не манящее — все проносилось мимо него в бешеном круговороте. Кончиком носа он касался прохладной глади стекла, ни о чем не думая, не жалея. Все прошло и больше никогда не вернется, ни этот город, ни эти дома и магазины, ни Ира — она тоже принадлежит Абакану. Пусть здесь и остается, пусть. У него будет все новое, красивое, неповторимое — именно такое, о каком мечтала его мама. Мама… Перед отъездом нужно обязательно навестить ее, может быть, в последний раз.
Билет до Москвы он купил на послезавтра. Проходя мимо урны, вытащил из телефона свою давнюю сим-карту и выбросил ее. Пусть она тоже остается здесь, старые знакомые и друзья ему ни к чему. У него будет масса товарищей, более ярких и бескорыстных, чем те, которые остаются здесь. Сильный порыв ветра ударил ему в лицо. Взглянув на небо, он брезгливо поморщился, процедив сквозь зубы:
— Эта мерзкая сибирская погода. Вечный холод и сырость. Ну, ничего, осталось всего два дня.
Подойдя к кладбищенскому забору, он растерянно оглянулся по сторонам. Николай надеялся увидеть старушку, которую встретил здесь в прошлый раз. Он одновременно хотел этого, и боялся. После разговора с Ириной, он и сам начал сомневаться в своей адекватности. За последние сутки, не раз спрашивая себя, а был ли тот разговор, была ли та странная бабушка? Но на кладбище не было ни одного человека, тихо и спокойно. Ни одной живой души, даже птиц не слышно. Тяжело вздохнув, он не торопясь пошел вдоль могилок. Вглядываясь в фотографии, он полностью погрузился в свои мысли. Из оцепенения его вывело трогательное детское личико, наивные широко раскрытые глаза, смотревшие прямо на него. Он даже вскрикнул от неожиданности. Цветная фотография запечатлела совсем маленькую девочку, максимум двух лет от роду. Окаймленный золотыми кудряшками гладкий лобик, пухленькие улыбающиеся губки, голубые ясные глаза. Такое чувство, что живой ребенок смотрел прямо в его душу.
