Твой разум спал, как и у твоих соседей, а тело двигалось так, как я ему велела. Хвоя, запах которой ты почувствовал, входит в состав этого сбора.
— А поезд ты зачем затормозила? Ведь ты могла проникнуть внутрь и на ходу.
— Я ничего не делала, — пожала плечами она. — Это случайность.
Николай молча кивнул. Хмуро взглянув на берегиню, он быстро отвел взгляд в сторону.
— Тебя что-то беспокоит? — заволновалась Рябинушка. — Я чувствую твои внутренние муки. Поделись ими со мной.
Николай подошел к ней вплотную, взял за хрупкие плечи и сжал их так, что берегиня даже вскрикнула от боли.
— Прости, прости, — зашептал он, едва сдерживая слезы. — Хорошая, любимая, родная моя, пойми только одно — теперь я ни за что не оставлю тебя здесь. Сейчас я несу за тебя двойную ответственность, потому что ты носишь под сердцем моего ребенка. И…
— У меня нет сердца, — испуганно глядя на него, пролепетала берегиня. — В том-то и горе, что его нет.
— Будет, — хмуро глядя перед собой, твердо пообещал он. — Теперь обязательно будет. Я пойду на все, чтобы забрать тебя отсюда. До этого, я еще допускал возможность остаться здесь. Навсегда. И пусть бы мне пришлось питаться одними грибами и ягодой. Ничего страшного. Стал бы вегетарианцем. Но теперь все изменилось.
— Мне страшно, — зажмурилась берегиня. — Ведь для этого нужно будет убить.
— Милая, — обняв Рябинушку, он посмотрела ей в глаза, — поверь, я найду человека, готового отдать тебе свое сердце.
— Как… как это? — не поняла она. — Неужели кто-то согласиться подарить мне свою жизнь?
— Среди людей много больных, живущих буквально на последнем издыхании, — быстро заговорил он. — Они готовятся к смерти и переживают за своих родных, о том, как они будут обходиться без них.
Ты знаешь, Рябинушка, в нашем обществе очень сложно выживать. Если у тебя нет денег и достойной работы, то ты становишься изгоем, вечно голодным и озлобленным существом. Тебе никто не поможет, кроме, может, самых близких родственников.
У вас все намного проще. Вам не надо добывать себе еду, покупать одежду, оплачивать жилье… В общем, у нас за все нужно платить. А, чтобы заплатить, нужно заработать. И это достаточно сложно. Большинство компаний платят людям копейки, которых им едва хватает на то, чтобы сводить концы с концами. При этом у нас очень много соблазнов. Примеры красивой жизни постоянно демонстрируют по телевизору, в модных журналах. Не представляешь, каким ничтожеством чувствуешь себя, видя чужую роскошь и понимая, что никогда не будешь обладателем даже сотой части того, что имеют они.
В большинстве семей один добытчик, в основном — мужчина. Он тратит всю свою жизнь на то, чтобы зарабатывать, пытаясь обеспечить своей семье достойную жизнь. И, когда медики ставят ему страшный диагноз, то после первого шока, его начинают мучить мысли о том, на что будут существовать его жена и дети без него.
Я договорюсь, найду деньги, чтобы купить сердце такого человека и обеспечить безбедную жизнь их близким. Продам квартиру в Абакане, машину, потрачу все свои сбережения, но соберу нужную сумму.
Только на это нужно время. Мне нужно вернуться домой. И через пару месяцев я вернусь за тобой.
— Я не поняла и половины из того, что ты сказал, — покачала головой берегиня. — Но, если ты так считаешь, то значит, так тому и быть. Я буду ждать тебя столько, сколько будет нужно.
Нагира долго не могла прийти в себя. Все ее тело болело и ломило, будто ее жестоко избили. Жалобно поскуливая и постанывая, она с трудом встала на колени. Придерживая голову обеими руками, словно боясь, что она отвалиться, ведьма что-то забормотала себе под нос.
— Стара ты стала для таких забав, — услышала она за спиной насмешливый голос Верло. — Зачем же утруждаться? Могла бы меня попросить.
— Убирайся отсюда! — словно затравленная волчица, прорычала она в ответ. — Зачем пришла? Ты следила за мной?
— Нужна ты мне больно, — опять усмехнулась Верло. — Шабаш скоро. Вот я и хотела упырька помоложе для себя приглядеть. Смотрю, а тут ты вихри кружишь. Самого свеженького себе отхватила! Еще не подгнившего! А нам опять всякое отрепье достанется, ни рожи, ни кожи.
— Откуда ты знаешь заговор, способный вернуть телу утраченную душу? — все еще стоя на коленях, прокряхтела Нагира.
— Птичка напела! — заржала Верло. — Есть такая умная птица, она все заговоры знает.
— Говори правду! — вскинулась Нагира.
Легкая дрожь пробежала по телу Верло. Порой она не понимала, почему так боится эту древнюю страшную старуху. Она моложе, сильнее, она сможет повести за собой всю их стаю. Но, когда Нагира говорила с ней таким тоном, у нее подкашивались ноги и тряслись все поджилки.
— Я успела выхватить несколько листов из книги после того, как ты бросила ее в костер, — покорно ответила Верло. — Среди них оказался и этот заговор.
— Молодец! — хмыкнула Нагира. — Я в тебе не ошиблась. Ты могла бы быть мне достойной преемницей. Думаю, нет смысла забирать эти листы. Ты давно заучила их. Если только лишить тебя памяти, подчистить ее добела. Может, станешь преданной и послушной, как раньше, когда ты была совсем юной девочкой.
— Зачем ты похитила меня у берегинь? — съежившись, как вареный гриб, задала давно мучавший ее вопрос ведьма. — Я бы могла жить, не зная горя, любоваться своим отражением и любить, а не ненавидеть всех вокруг. А ты у меня все это отняла, окунула в свой грязный мир!
— Дура! — собравшись с силами, Нагира все же встала на ноги. — Ты стала для меня дочерью — той самой, которой у меня отнял твой замечательный мир берегинь. Я любила тебя! А потом ты стала до безобразия походить на меня. Ты превратилась в такую же страшную, злобную старуху и перестала вызывать во мне прежние чувства. Хотя, иногда я тобой горжусь. Ты сильнее и умнее всех остальных ведьм, как будто и вправду в тебе бурлит моя кровь. Но именно за это я тебя и ненавижу.
— Я бы как-нибудь обошлась без твоей любви! — взвизгнула Верло. — Если бы взамен нее получила их сладкую, сказочную жизнь. Ненавижу тебя за то, что ты меня всего этого лишила и ненавижу берегинь, которые живут моей жизнью. Уже сейчас я гораздо сильнее тебя. Ты только посмотри! У меня не взрывается мозг, когда я вижу кресты. Я могу поднять из могилы сотню упырей, не корчась при этом на земле, словно раненый волк. Они сожгут, уничтожат тайгу, оставив без крова всех этих красоток и тупых зверей! И никто мне не сможет помешать!
— Для начала тебе нужно справиться со мной, — сверкнула на Верло горящими, словно факела, глазами, Нагира. — Попробуй, сломи мою власть над тобой.
Верло не могла оторвать взгляда от двух горящих огней, хотя чувствовала, что они сжигают ее изнутри, испепеляют ее тело и душу. Не могла она и кричать, хотя ей хотелось орать во всю глотку и корчится от боли. Она словно приросла к земле.
— Зря ты пренебрегла моими чувствами, — словно раскаленные колья впивались слова Нагиры в мозг Верло. — Материнская любовь — это самое важное, что есть в этом мире, то, что порождает жизнь. Я поняла это только тогда, когда родила дочь. Только Тайга отняла ее у меня. Мне было очень больно, но я смогла ее простить. И я не никогда не позволю тебе причинить вред дому, в котором живет моя девочка. Я сожгу тебя дотла, раздроблю тебе все кости, и ты будешь ползать по земле, как червяк, но не дам нарушить покой ее мира. Ты поняла меня?
Верло нашла в себе силы, и кивнула Нагире. Тут же огни погасли, и ее опаленное тело упало вниз.
— А теперь убирайся, — брезгливо вдыхая запах гари, распорядилась Нагира. — Зализывай раны и готовься к шабашу, ведь у тебя на него большие планы. Как я поняла.
В последнее время ей ничего не хотелось, ничто ее не радовало. Даже крошечные берегини, белым сгустком тумана носившиеся по всей тайге, не доставляли ей прежнего удовольствия. Она хмуро наблюдала
