экрана название канала, выхватил у Рябинушки пульт и переключил на Рен-ТВ.
— Точное количество жертв, погибших во время землетрясения в Японии, пока не установлено, — вещали с телеэкрана. Несчастные опустошенные люди невидящими глазами смотрели сквозь камеру, обломки жилых домов возвышались как груды никому не нужного мусора, безграничное горе, сковавшее сердца тысяч людей, словно просачивалось с экрана и густым потоком вливалось в комнату.
— Господи, — прошептал Николай и вновь щелкнул пультом.
— Бомбардировка Ливии продолжается. Количество жертв среди мирного населения растет с каждым днем.
— Хладнокровно убив собственную супругу, мужчина разрезал ее тело на куски…, - рассказывали в очередном выпуске программы 'Чрезвычайное положение'.
— Какая же страшная у вас жизнь, — бледными губами прошептала Рябинушка. — Какой ужас царит в вашем жестоком мире. Зачем вы убиваете себе подобных? Почему ненавидите друг друга? Ведь у вас есть все: еда, дома, магазины. Вам не за что бороться. Чего вы еще хотите?
— Наверное, я не смогу тебе этого объяснить, — Николай выключил телевизор, но Рябинушка так и продолжала смотреть в его черную глубину. — Порой люди совершают ужасные поступки. Я давно понял, что человек хуже любого животного. Только мы способны совершать подлые поступки, убивать ради наживы, ненавидеть своих близких, хвастаться, врать, подхалимничать.
— Я хочу домой, — сдавленным голосом выговорила Рябинушка. — Увези меня обратно, в лес. Мне никогда не привыкнуть к вашей жизни. Никогда она на сможет стать моей.
— Все будет хорошо, любимая моя, — Николай посадил Рябинушку к себе на колени и начал качать ее, как меленького ребенка. — Поверь, в нашем мире есть много хорошего, благородного, доброго. Многие люди занимаются благотворительностью, помогают бедным и больным, берут на воспитание чужих детей и любят их, как родных. Тебе еще предстоит все это узнать. У тебя впереди много открытий и, поверь, большинство из них тебе понравится.
— Я хочу домой, — безжизненным голосом повторила Рябинушка.
— Ты же знаешь, что это невозможно! — отчего-то начал раздражаться Николай. — Выкинь из головы эти мысли. Пути назад у тебя нет! Как бы не был ужасен мир людей, у наших матерей, по крайней мере, родных детей не отнимают. Они имеют счастливую возможность растить своих малышей.
Николай вздрогнул, во рту у него пересохло. В этот момент он напоминал себе отца. Те же интонации, те же слова. Ведь папа постоянно кричал на его мать и требовал, чтобы она и думать перестала о переезде, орал, что путь в большой город для нее отрезан. Сначала она плакала и молила его сжалиться над ней. Потом молчала и смотрела на него ненавидящим взглядом. А вскоре полностью ушла в себя и начала медленно угасать.
— Прости, — прошептал Николай и уткнулся лицом в ее острые колени. — Никогда больше не буду повышать на тебя голос. Обещаю!
— Увези меня обратно, — взмолилась Рябинушка. — Я буду жить в нашем домике, каждый день купаться в озере. Я опять научусь общаться с животными и заведу себе много новых друзей.
— Давай договоримся, — Николай поднял голову и обхватил ее лодыжки руками. — Ровно месяц ты живешь здесь со мной. Это всего тридцать дней, они пролетят очень быстро. Если за это время ты не передумаешь, то мы вместе вернемся в тайгу и останемся там навсегда.
— Правда? — робко поинтересовалась Рябинушка.
— Ровно тридцать дней, — обреченно кивнул Николай. — Отсчет начинаем с завтрашнего утра.
Рябинушка протяжно всхлипнула и, обреченно кивнув, притихла. Этой ночью она почти не спала. Едва она смыкала тяжелые веки, сознание начинало рисовать картины одна страшнее другой: безжизненные человеческие глаза, истерзанные тела, изуродованные здания.
На следующее утро Николай решился прослушать автоответчик. Звонили, в основном, с работы. Начальник нервным голосом сначала интересовался, куда он пропал, а потом грозился уволить нерадивого сотрудника.
— Коля, я несколько раз звонила тебе на мобильный, но ты все время не доступен, — вдруг раздался в комнате голос Ирины. — Ты неправильно все понял. Понимаю, ситуация выглядела двояко, но…
Николай сглотнут и, отключив автоответчик, стер все сообщения. Слушать ее нелепые оправдания было выше его сил. Да и какое это теперь имело значение? Все, что связано с Ириной, было в другой, прошлой жизни и, кажется, даже происходило не с ним.
Николай набрал знакомый номер и, нахмурившись, начала отсчитывать гудки. Он всегда так делал, чтобы успокоиться.
— Рекламное агентство 'Ветер перемен', — защебетал в трубке звонкий голосок. — Здравствуйте!
— Здравствуй, Машенька, — добавив в голос несколько игривых ноток, ответил он на приветствие. — Как жизнь молодая?
— Коленька! — охнули по ту сторону провода, и тут же обрушились на него шквалом вопросов: — Что у тебя произошло? Куда ты пропал? Мы так боялись за тебя, переживали. Разве можно так поступать с любящими тебя людьми?
— Ни в коем случае, — с трудом вклинился в этот словесный поток Николай. — Сам себя за это ненавижу. Но ты должна войти в ситуацию. Со мной произошло нечто невероятное. Как в кино! Я потерял память, и все это время провел в больнице.
— Как это… потерял память? — не поняла девушка. — Ты и меня не помнишь?
— Ну как можно тебя забыть! — засмеялся Николай, в очередной раз, удивляясь ее детскому восприятию действительности. — Со мной работали психологи, и по частицам им удалось восстановить все мои воспоминания.
— Бедненький, — протянула Маша. — Мне так тебя жалко.
— Спасибо, дорогая, — вздохнул в трубку Николай. — Мне и самому себя жаль. Скажи мне, пожалуйста, рыбка моя, как там Николай Николаевич поживает?
— Он очень на тебя зол, — вполголоса, как настоящая заговорщица, выпалила секретарша. — Я еле уговорила его не увольнять тебя по статье. Ты не представляешь, чего мне это стоило.
Николай прекрасно знал о Машином 'даре убеждения'. Этот 'дар' был воистину великолепным, размера четвертого, не меньше. Вспомнив об этом, он не смог сдержать усмешку.
— Ты смеешься? — напряглась девушка.
— Что ты! — попытался переубедить ее Николай. — Я плачу. Настолько мне тебя жаль. Что бы я без тебя делал, спасительница ты моя!
— Ой, не знаю, — вздохнула она. — Кстати, сегодня он заключил очень выгодный контракт и пребывает в отличном настроении. Советую тебе поторопиться.
— Уже бегу, до скорой встречи, дорогая, — радостно отозвался Николай и с облегчением повесил трубку.
Ухмыльнувшись еще раз, Николай повернулся и увидел Рябинушку. Девушка смотрела на него ненавидящим взглядом. Слезы ярости блестели в ее прекрасных глазах.
— Ты все слышала, — обреченно кивнул он и попытался обнять строптивицу.
Но Рябинушка ужом выскользнула из его объятий и сквозь зубы прошипела:
— Я хочу домой.
— Это мы уже слышали, — вновь попытался обнять ее Николай. — Любимая…
— Не называй меня любимой, — выкрикнула она и, наконец, дав волю чувствам, горько зарыдала.
— Глупенькая моя, — все же прижал к себе ее напряженное тельце Николай. — Ты просто приревновала меня к нашей секретарше. А я, дурак, и не подумал о том, что это может тебя так глубоко ранить.
Девушка, с которой я разговаривал, — секретарша в нашей фирме, то есть самый приближенный человек к моему начальнику. Очень приближенный. Маша — стильная штучка, отличающаяся идеальной внешностью и полным отсутствием мозгов. Другого тона она не понимает. Сразу надувает губки, и замыкается. Поэтому с ней приходится кокетничать, сюсюкать, порой даже заигрывать.
Только она может поведать о настроении начальства и посоветовать, когда к нему лучше обращаться,
