работать, то кто нас будет кормить? Кто будет оплачивать аренду дома?
— Так нам ведь много и не надо, — резко погрустнела девушка. — Будем грибы, ягоду в лесу собирать. Кур заведем. Как вон у соседей…
— Правильно мыслишь, — сосредоточенно застегивая пуговки на рубашке, согласно кивнул Николай. — Вот продам квартиру в Абакане, деньжат подкоплю хотя бы на первое время. И перейдем мы с тобой, любимая моя, на натуральное хозяйство. Выкупим дом, купим кур, засеем огород, коровой обзаведемся. Будешь ты ее по утрам доить и деток наших вкусным молочком поить.
— Деток… — неожиданно вспыхнула Рябинушка и глаза ее наполнились слезами.
Но в спешке Николай не заметил ее реакции. И, вновь подхватив ее на руки, понес Рябинушку на улицу. Там, посмотрев в ее заплаканные глаза, он сослался на горечь разлуки и, крепок поцеловав любимую, пообещал приехать как можно скорее.
Неделя тянулась бесконечно долго. На работе не было времени расслабиться, зато, вернувшись домой, он невыносимо скучал по своей любимой. Николай каждый вечер звонил на сотовый Анастасии Викторовны. Они могли часами разговаривать с Рябинушкой, но это не помогало развеять глухую тоску, сковывающую его грудь.
Иногда до него доносилось недовольное ворчание бывшей проводницы. Женщина возмущалась, что он зарабатывает столько же денег, сколько тратит на телефонные разговоры. Почему-то эта ее ненавязчивая забота повышала его настроение, и он даже улыбался. Тогда он просил дать трубку Анастасии Викторовне и выслушивал ее подробный доклад о прошедшем дне. Потом она дополняла составленный еще в понедельник список продуктов и вещей, которые нужно будет привести им на выходные.
Рябинушка больше не поднимала тему о работе и не просила его уволиться. И Николай был ей за это благодарен. Иначе он бы точно не выдержал и написал заявление. Тем более, что на работе ситуация складывалась не самым лучшим образом. Все бывшие подчиненные ополчились на него, каждый старался сделать ему какую-нибудь мелкую пакость, то выгодного клиента из под носа уведут, то дорогой контракт сорвут. Даже Маша смотрела на него непривычно холодно, бросая в ответ на его реплики холодные и сухие фразы. Николай старался не обращать на это внимания, но это получалось у него все хуже и хуже.
— Стервятники! — порой негодовала Ася во время обеденного перекуса. — Я всегда знала, что в стенах нашей организации собрались подленькие низкие люди, но чтобы до такой степени! Когда ты был их руководителем, то они тебе пятки лизали, дифирамбы тебе пели, а что теперь?!
— Видимо, я сам был в чем-то неправ, раз они так меня невзлюбили, — равнодушно пожал плечами Николай и сглотнул очередную ложку наваристого борща. Второе заказывать он не стал. Сейчас для него каждая копейка была дорога. Можно съесть побольше хлеба с наваристой похлебкой — желудок и набьется.
— Конечно, не прав! — ехидно усмехнулась Ася, и ноздри ее резко побелели. Злиться, про себя отметил Николай. — Ты же смог за короткий срок блестящую карьеру сделать, а они — нет. Многие работают здесь годами, но до сих пор являются рядовыми сотрудниками. Вот и вся их обида. Сейчас настал их звездный час! Вот они и изгаляются по полной!
— Асенька, — вздохнул Николай. — Ты бы не занимала так жестко оппозиционную сторону. Мы с тобой в меньшинстве. К тому же я ни сегодня — завтра уволюсь, а тебе в этом коллективе еще долго работать.
— Уволишься… — так и не дожевав котлету, замерла девушка и уставилась на него застывшим взглядом. — Да, да, конечно, правильно! Зачем бороться с обстоятельствами, если можно просто убежать от них. Не ожидала от тебя такого! Всегда была уверена, что ты — настоящий мужик, боец!
В порыве негодования Ася швырнула на стол вилку. Та со звоном упала в тарелку, по которой тут же пошла узкая трещинка. Бросив на молодого человека последний, испепеляющий взгляд, она понеслась к выходу. На пороге Ася резко развернулась, судорожно порылась в сумочке, достала оттуда пятьсот рублей и быстрым шагом вернулась к столику.
— Приятного аппетита, — прошипела она и швырнула купюру на салфетку. — Смотри не подавись.
— Спасибо, — приветливо улыбнулся Николай, грустно глядя в быстро удаляющуюся спину. — Спасибо тебе, Асенька, за все. Только не надо из-за меня наживать себе врагов в коллективе. Потом, оставшись одна, ты с ними не справишься. И я уже не смогу тебе ничем помочь.
Молодая официантка удивленно смотрела на него, застыв напротив его столика. Дожился, подумал он, уже сам с собой разговариваю. Попросив у нее счет, Николай быстро доел остатки борща, засунул Асину пятисотку в карман и сам рассчитался за обед. Настороженность не покидала взгляд официантки и, протягивая ему сдачу, она поинтересовалась, не нужна ли ему помощь. Отвечать Николай не стал. Он молча встал и вышел из-за стола. До конца недели оставалось два дня, сегодня и завтра, целых два дня!
В пятницу работать он уже не мог. Все валилось у Николая из рук, а в голове радостно билась лишь одна мысль — скоро я увижу ее! Вечером, нарушая все дорожные правила, он несся по пригородному шоссе. Сквозь громко играющую музыку, он не расслышал телефонного звонка. Когда же через оглушающие басы, Николай все же определил легкую трель, он спешно выключил магнитолу и начал судорожно искать телефон. Но аппарата нигде не было. Звук доносился откуда-то сзади и Николай вспомнил, что засунул его в карман легкой ветровки, которую в свою очередь забросил на заднее сиденье. Быстро оценив ситуацию на дороге, он отстегнул ремень безопасности и потянулся за ветровкой. Нога отпустила педаль газа и машина начала сбрасывать скорость. Водитель КАМаза, ехавший сзади, не успел среагировать и с треском въехал в задний бампер новенькой иномарки. Последнее, что увидел Николай — это острые осколки стекла, впивавшиеся ему в лицо, в плечи, в грудь, последнее, что услышал — страшный скрежет железа. Было невыносимо больно, он хотел закричать, но что-то тяжелое сдавило его грудь и перекрыло дыхание.
— Не отвечает, — прижимая трубку к уху, взволнованно произнесла Ася и нервно откинула телефон в сторону.
— Его проблемы, — сухо сказал Николай Николаевич. — Как только наш принц проявится, передай ему, что он уволен. Я устал от его сюрпризов. Интересно, что с ним случилось на этот раз, опять память потерял или что-нибудь, куда более ценное.
— Сегодня после работы он торопился в деревню, — растерянно глядя прямо перед собой, дрожащим голосом сказала Ася. — Кажется, там живет его любимая девушка. Николай ушел ровно в пять. Я сама видела.
— А на полседьмого он договорился о встрече с Лучниковым, — раздраженно усмехнулся начальник. — Несостыковочка вышла! Мы почти год добивались контракта с этим неуловимым и до неприличия богатым человеком. И из-за этого… даже не знаю, как его назвать! Все могло сорваться!
— Но ведь не сорвалось, — слабо возразила девушка и с надеждой посмотрела на генерального.
— Для этого я тебя и держу, — все больше раздражаясь, процедил Николай Николаевич. — Все, разговор окончен. Прошу покинуть мой кабинет. И пригласи ко мне Машу.
Ася спешно сорвалась с горячего кресла и понеслась к выходу. Колючий ком, образовавшийся где-то в груди, поднимался все выше и выше. Сдерживать слезы она больше не могли. Но ей так не хотелось, чтобы директор стал свидетелем ее слабости.
— Тебя вызывают, — сухо бросила она секретарше, проносясь мимо нее.
Маша удивленно посмотрела ей вслед, удивленно хмыкнула и легко впорхнула в знакомый кабинет, громко, по-хозяйски хлопнув дверью.
— Завтра же уволюсь, — вслух сказала Ася, услышав этот оглушивший ее звук. — Нельзя жить и работать в окружении таких подлецов и негодяев.
Но на следующий день заявления Ася не написала, потому что был выходной. А к понедельнику немного отошла, успокоилась и вновь покорно уселась на свое привычное место. До Николая она так и не дозвонилась. Подумала, что любовь окончательно завладела его сознанием и работа отошла для него на пятый, а то и на десятый план. Что ж, это его выбор.
