— Ну слава Богу! — облегченно вздохнула молоденькая медсестра и убрала от лица женщины вату, пропитанную нашатырным спиртом. — Разве можно так, женщина!? Перепугали тут всех.
— Я не специально, — не своим голосом ответила Анастасия Викторовна, пытаясь подняться с пола. И тут она вспомнила, что произошло. Кровь вновь прилила к вискам, заклокотала в горле. Но на этот раз она пересилила себя, сглотнула едкую жидкость и сдавленным голосом спросила:
— Где молодой человек из этой палаты? Что с ним произошло?
— В этой палате не было никакого молодого человека, — удивилась медсестра. — Здесь лежала пожилая женщина. Вчера ее выписали.
— Как… женщина? — не поверила Анастасия Викторовна. — Здесь лежал Николай Павлович, двадцатитрехлетний парень.
— Видимо, вы что-то перепутали, — улыбнулась девушка. — Наверное, зашли не в ту палату.
— Перепутала…, - повторила женщина. — Да-да, наверное, я перепутала!
Анастасия Викторовна осторожно поднялась на ноги и медленно пошла по коридору. Девушка изумленно посмотрела ей вслед, зачем-то поднесла к носу резко пахнущую ватку и звонко чихнула.
Медсестра оказалась права. Анастасия Викторовна задумалась и поднялась этажом выше. Николай лежал на втором этаже, а она ворвалась в палату на третьем.
Николай лежал на прежнем месте, задумчиво глядя в потолок. Павла Петровича в палате не было.
— Вы его только не расстраивайте ничем, — заглянула ей вслед медсестра. — А то мужчина сегодня утром ему что-то наговорил и парень чуть-было не задохнулся. Осторожней надо. Слабенький он еще совсем.
Быстрым жестом Анастасия Викторовна промокнула слезы, выступившие у нее на глазах, и подошла к больничной кровати.
— Я ждал вас, — перевел на женщину измученный взгляд Николай. — Мне нужно многое у вас расспросить.
— Павел Петрович тебе все рассказал? — осторожно спросила Анастасия Викторовна. — Ты знаешь, что произошло с Рябинушкой?
— Она жива? — до боли сжав кулаки, с трудом выдавил он из себя. Голова сильно закружилась, и он зажмурился, пытаясь остановить прыгающие перед глазами круги.
Николай почувствовал, как мягкая ладонь легла на его напряженную руку. Согревающая волна прошла по его телу, и он немного расслабился.
— Что случилось с Рябинушкой и с моей дочерью? — более спокойно спросил он. Но открывать глаза не стал. Ему было безумно страшно. А в детстве, когда ему становилось страшно, он всегда зажмуривался, тем самым будто выстраивая невидимую стену между собой и окружающим миром.
— Это был мальчик, — глухо отозвалась женщина.
— Ка…какой мальчик? — распахнул глаза Николай и непонимающе посмотрел на Анастасию Викторовну.
— Рябинушка родила мальчика, — сдавленно пояснила она.
— Да что же вы тянете? — не выдержав напряжения, взорвался Николай. Голова закружилась еще сильнее. Он уже не различал предметов вокруг. Все мелькало в радужной карусели. Во рту пересохла, и ему требовалось приложить много усилий, чтобы выдавить из себя хотя бы слово. — Говорите, что с ними случилось? Где они?
— Коленька, давай мы с тобой потом об этом поговорим, — испугалась бывшая проводница. — Когда тебе лучше станет. Ты ведь слышал, что медсестра сказала.
— Мне не станет лучше, если я не узнаю правду, — теряя последние силы, просипел он. — Не мучайте меня. Рассказывайте!
— Хорошо, я все скажу, — сдалась женщина. — Когда ты попал в аварию, мы с Рябинушкой вернулись в город. Долгое время врачи не давали нам никаких гарантий. Говорили честно, что шансов выжить, у тебя практически нет. Моя бедная девочка извелась вся. Она ни спала, ни ела, дни и ночи проводила у твоей палаты.
С каждым днем ее животик все больше округлялся. Ей нужны были витамины, здоровая пища. Но она отказывалась от всего. К тому же у нее началась сильнейшая аллергия. Рябинушка задыхалась от выхлопных газов, покрывалась сыпью даже после кружки воды. Она высыхала на глазах. Только ребеночку все было ни по чем. Он рос и развивался внутри нее, лишая бедную девочку последних сил.
Лишь через месяц врачи сказали, что тебе стало лучше и твоей жизни практически ничего не угрожает.
И я вновь принялась убеждать Рябинушку вернуться в деревню, если не для нее, то для вашей крошки. Тогда она и сказала мне правду. Оказалось, что Рябинушка знает о своей участи. Тайга ей все рассказала. Она знала о том, что родится у нее мальчик, что жить он не будет и что во время родов погибнет и она сама.
— Как знала? — до боли напряг голосовые связки Николай. — И что, вы ничего не сделали? Не помогли ей? Надо было найти лучших специалистов, гениальных врачей… Господи, у вас ведь не было денег. Я не успел, не успел…
— Не вини себя, — сдавила его ладонь женщина. — Ты бы все равно не смог им ничем помочь. Все было предначертано заранее.
— Ничего не было предначертано, ничего, — заплакал Николай. — Надо было бороться, бороться до конца.
— Мы и боролись, — сквозь слезы, выговорила Анастасия Викторовна. — Рябинушка сказала, что знает женщину, которая может ей помочь. Чтобы не оставлять тебя без присмотра, мы вызвали твоего отца и поехали к ней.
— К ведьме?! — догадался Николай, и эта догадка обожгла ему мозг. Словно голову ему облили вареным кипятком.
Женщина кивнула.
— Зачем вы поехали к этой безумной старухе? — в голос завыл Николай. — Она и сгубила мою девочку, мою любимую нежную девочку.
— Она пыталась нам помочь, — прервала его стенания Анастасия Викторовна. — Она сделала все возможное.
— Что тут у вас происходит? — влетала в палату возмущенная медсестра и, увидев заплаканного Николая, возмущенно замахала руками. — Что же вы вытворяете, женщина? Опять его до комы довести хотите? Мать еще называется! Сейчас же покиньте палату! Оставьте больного в покое!
Анастасия Викторовна начала мелено подниматься со стула, но Николай остановил ее.
— Не уходите, прошу, — умоляюще посмотрел он на нее. — Мне нужно знать все. Безвестность намного хуже любой правды. Оставьте нас, пожалуйста, девушка. Обещаю, что со мной все будет хорошо. Если же вы вынудите ее уйти, то я за свое здоровье не ручаюсь. Прошу, оставьте нас еще на несколько минут.
— Хорошо, — строго сдвинула бровки девушка. — У вас ровно десять минут. Я засеку.
— Спасибо, — попытался улыбнуться ей Николай и, едва захлопнулась дверь за бдительной медсестрой, потребовал: — Говорите же, что произошло дальше.
— Мы прожили в ее избушке почти два месяца, — обреченно продолжила женщина. — Все это время она готовила Рябинушку к родам. Читала какие-то заклинания. Целыми днями моталась по лесу и собирала всевозможные травки.
Мы с Рябинушкой тоже много гуляли. Она начала хорошо кушать. Ее кожа очистилась, волосы окрепли и вновь заблестели здоровым блеском. Несколько раз она пыталась поговорить со своей матушкой, но та ни разу не отозвалась. Переживала Рябинушка и из-за того, что больше не понимает языка животных и птиц. Каждый день мы ходили к лесному ручейку. Рябинушка могла часами смотреть на него.
Пришла осень. На улице стало сыро и зябко. Рябинушка сильно мерзла. Она надевала на себя все свои вещи и все равно тряслась в ознобе. Поэтому наши с ней прогулки становились все реже и реже. Да и ходить ей становилось все тяжелее. У нее был огромный живот, а сама она не набрала ни грамма. До последнего оставалась такой же худенькой и хрупкой.
