где моя скрипка, верните её…
— Хорошо, — бормочет Руадан. — Тогда скажи, зачем?
Отворачиваюсь. Смотрю в зеркало — высокое, в полный рост. Пытаюсь придумать правдоподобную ложь, но слова вырываются сами:
— Хочу забыться. Хочу…
— Лёгкий способ уйти от проблем? — хмурится Повелитель. Я оборачиваюсь. А он продолжает. — Не ожидал, куколка. И что же тебя сломило? Смерть твоего принца-ученика?
Опускаю голову и шепчу, пытаясь вызвать в голове память о мелодии скрипки.
— Убирайся.
— Не понимаю, как ты сделала это, но, Сиренити…
— Убирайся!
Скрипка врывается в сон на правах хозяйки, и демон исчезает, а дворец наполняется обитателями — саблезубыми тиграми. Улыбаясь во всю клыкастую пасть, ко мне спешит Раджа.
— Сиренити!
Сиренити, рывком садится и удивлённо моргает, пытаясь унять дрожь. Ещё темно, до рассвета далеко. Кому она понадобилась в такой поздний час? Хотя, ответ очевиден: рядом, на кровати, скрестив руки, сидит Тарвус. И волшебнице даже не надо интересоваться, в чём дело. Но она всё-таки спрашивает. Просто по привычке. Просто потому что ёжиться под колючим взглядом советника и молчать — вдвойне тяжелее. Пусть лучше говорит.
— Что случилось?
— Ты полдворца разбудила своими криками, — объясняет Тарвус, продолжая игру в гляделки. — Неужели снова кошмары?
— Они и не прекращались, — шепчет Сиренити, отворачиваясь. Изучая узор на полу, быстро спрашивает: — Ну? Где ты был? Я звала тебя ещё днём.
— Когда очнулась в апартаментах Целлеса, твоего личного целителя?
Сиренити вздрагивает. Откидывается на подушки и смотрит в потолок, пытаясь отогнать воспоминание ярости, которую чувствовала, сражаясь со светловолосым демоном. Тогда она хотела только одного — отыграться за поражение в том парке. Отомстить демону, посмевшему прикоснуться к ней. А потом — пыталась вытащить из по возносжтси невредимым Руадана. И вернуться самой. Тогда она не чувствовала боли. Тогда. Это потом, очнувшись в спальне Целлеса и обнаружив рядом — кто бы мог подумать — своего консорта, она хотела вопить от боли. Выдержки хватило только на, по возможности, вежливый приказ Диану удалиться. Зато потом… Бездна, почему раны, нанесённые магией демонов, так ноют?
— Да, звала, — продолжил Тарвус, наблюдая за ней. — Но, дорогая, кто-то же должен делать твою работу, раз ты…болеешь.
Сиренити фыркнула.
— И как? Сделал?
— Конечно, — пожал плечами маг. — Но впредь я бы попросил тебя воздержаться от незапланированных… путешествий.
Сиренити промолчала. Тарвус вздохнул и, прищурившись, уставился на девушку с ещё большим вниманием.
— Кто такой Брас? — спросил он, чуть погодя. — Ты звала его. Раньше это всегда был… Арман.
Волшебница молчала, гипнотизируя потолок.
— Сиренити. Посмотри на меня, — потребовал маг, наклоняясь к девушке.
— Не-а, — буркнула Повелительница, не глядя на советника.
Тарвус нахмурился. Закрыл глаза, словно размышляя.
Девушка сжалась.
— Ты! Ты, — Воскликнул чуть погодя маг, резко вставая. — Ты… что… с демоном… ты?!
Сиренити закусила губу и покосилась на волшебника.
— Это… не то что ты думаешь…
— Ты хоть понимаешь, что будет, если об этом узнают?! — шипел Тарвус, пропустив её слова мимо ушей. — Когда ты усыновила Армана и делилась с ним силой, это был, по крайней мере, волшебник. Но договор с демоном!
— Довольно! — воскликнула волшебница. Тарвус мгновенно умолк, глядя на волшебницу расширенными, злыми глазами.
— Никто не узнает, — продолжила Сиренити, поворачиваясь с к магу. — Ты сам знаешь.
— И как же ты скроешь? — усмехнулся маг. — Я же узнал. Я же вижу.
Сиренити горько рассмеялась и советник вздрогнул, только сейчас заметив, что волосы повелительницы как-то странно отливают серебром в лунном свете.
— Нет, Тарвус. Это я вижу, — тихо произнесла королева. — А теперь — прочь!.
Фигура Тарвуса послушно дрогнула, словно отражение в кривом зеркале и исчезла.
— Хватит, — сонно пробормотала волшебница. — Не нужны мне больше твои советы. Хватит.
Если бы кто-нибудь заглянул сейчас в комнату королевы, его бы ждала неожиданная картина: крепко спящая девушка — и тихая мелодия скрипки из ниоткуда. И губы спящей приоткрывались, выводя чудесную песню — грустную и тоскливую, но всё равно красивую. Ведь прекрасней, чем голос Сиренити, была только её музыка.
— Ваше Величество!
— Я же сказала, час отдыха, — пробубнила девушка, не отрывая взгляда от очередного документа. — Что, так сложно понять? Я. Никого. Не. Хочу. Видеть.
— Ваше Величество, я только хотел узнать, как Вы себя чувствуете?
Сиренити подняла взгляд и удивленно посмотрела на вошедшего. Моргнула. И совершенно другим голосом воскликнула:
— О, Диан! Какая удача! Я было подумала сама пригласить Вас, — мёд так и тёк с губ Повелительницы. Плохой знак — заметил бы любой, от немного знакомый с волшебницей. Диан таким знанием не обладал, однако тоже насторожился.
— Я понадобился Вам?
'Вы' выводило Сиренити из себя. Повесив на лицо самую приторную из своих улыбок, она поманила демона к столу.
— О да! Подпишите это, — произнесла волшебница, протягивая Диану документ. Демон покорно взял. Вчитался. Улыбка Сиренити превратилась в жёстокую усмешку.
— Что это? — выдохнул демон, подняв на девушку глаза.
— О! Ну как же, там ведь написано, — глядя прямо на принца, протянула волшебница. — Вы же не думали, что такое преступление, как покушение на члена семьи Повелительницы останется безнаказанным? Обычная кара за это — изгнание, но… в данном случае, — Сиренити склонила голову на бок и томно выдохнула. — Я заменила её на смерть через повешение на воротах главного поместья преступника в Нуклие.
Глаза демона изумлённо расширились. Сиренити улыбнулась.
— Подписывайте, Ваше Высочество. Прошу Вас.
— Почему я? — выдохнул демон.
— Ну а кто же? — удивилась Повелительница, крутя в руках розовое пёрышко. — Мне подобными делами заниматься не пристало, коль скоро у меня появился консорт. Вам же, кажется, уже разъяснили Ваши обязанности.
Закусив губу, демон кивнул. Сиренити знала, куда бить.
Волшебница встала и приглашающим жестом указала принцу на освободившееся кресло. И улыбалась всё время, пока демон медленно, очень медленно перечитывал приказ. Не торопилась, когда демон бросил на неё быстрый взгляд, перед тем, к ак наклониться и подписать.
Волшебница приняла из рук хумары документ. Холодно кивнула.
