остаться мне просто-напросто придётся.
Той ночью, как и обещал Халим-Хан, ничего плохого со мной не случилось.
– Так вы хранитель Национального музея? – спросил я для начала посвежевшего Халим-Хана, когда мы уселись завтракать в саду. Жены своего гостеприимного хозяина я так и не встретил, зато Зорга юрко сновала между домом и нашим столом, выставляя на него разнообразные восточные кушанья, и старательно избегала встречаться со мной взглядом.
Старик уже успел облачиться в новый балахон и белую чалму хаджи, которая придавала ему вид древнего имама из сказок «Тысячи и одной ночи». Он ел неторопливо, не ел даже, а именно завтракал – на Востоке любой приём пищи скорее напоминает церемониал, в котором количество съеденного – далеко не главный показатель.
– Бывший хранитель, – уточнил он. – Мне восемьдесят четыре, в таком возрасте тебя уже не держат на ответственной должности. Но о городской культуре цивилизации Хараппы я знаю больше всех на свете, и без меня они там не справятся. Каждый год с археологических раскопок в хранилище музея приходят десятки экспонатов – если бы не я, кто бы их определял и датировал?
– У вас интересная работа.
– Да. Это большой музей. У них на том берегу нет такого музея. Знаете, сэр, если занимаешься каким-то делом шестьдесят лет подряд, ты проникаешься им, пропитываешься, и уже ни с чем невозможно сравнить его значение для тебя и твоей жизни. Если пять лет – становится скучно, десять лет – чувствуешь себя неудачником, двадцать – соседи засмеют, но после пятидесяти лет тебя будут встречать с поклоном, а ты уже не сможешь думать о чём-то другом. Лиши меня сейчас индских сокровищ – и я умру на следующий же день. Вот меня и держат главным консультантом. Со мной советуются и министр, и военные, и даже президент. С того берега тоже… – Он уже вторично упоминал этот термин, имея в виду Индию, и я понимающе кивнул. – Жаль, что не сложилось соседских отношений, – с обидой продолжал старик. – Я бы многое дал, чтобы своими глазами взглянуть на хранилища индийских музеев, куда они свозят находки. Если бы мы объединили наши усилия – мы бы открыли все загадки великого Инда, поверьте…
– А печати с надписями тоже привозят вам?
– Привозят, – кивнул Халим-Хан, улыбнувшись чему-то. – Да только не надписи это вовсе. Так, рисунки. Они же все разные, их даже считать устанешь. Только малая часть из этих символов – настоящие буквы, я уже научился их различать, настолько их много прошло через мои руки. Всю жизнь мечтал найти крупный древнеиндский текст, написанный одними буквами, вроде вашей Золотой Книги.
Я тоже улыбнулся: он смог сделать поразительное открытие ещё до того, как мы нашли золотую страницу.
– С чего вы решили, что Золотая Книга написана на языке индской культуры?
– А с чего бы ещё вы ко мне пришли за советом, сэр? – в тон мне заметил старик.
Это было логично. Я помолчал.
– Вы правы. Книга написана символами, из которых только часть можно обнаружить на печатях. Большинство знаков печатей – рисунки, пиктограммы.
– Ну, вот видите, – удовлетворённо закивал старик. – Я знаю… А большая она, Книга?
– Мы нашли только одну страницу. Там содержится указание на место, где сокрыты остальные. Именно поэтому я здесь: мне бы хотелось услышать ваше мнение о географических названиях, которые мне встретились в тексте и которые нам неизвестны.
– Так вы расшифровали его?
– Да. Большую часть. И как мне кажется, на восемьдесят процентов точно.
– И на каком же языке она написана? – От любопытства Халим-Хан даже склонил голову набок, чтобы лучше услышать мой ответ.
– Он родственен языку бурушаски.
Он замолчал, глядя куда-то вдаль.
– Так я и думал, – наконец медленно произнёс он. – Либо
Я уже не мог больше есть, поэтому только расслабленно слушал старика, следя глазами за птицами, прыгавшими по ветвям платанов.
– Значит, бурушаски. Наши учёные слишком тупые, чтобы разгадать даже такую немудрёную тайну. Языки горных народностей почти никто не изучает, все сосредоточены на мусульманских текстах и не хотят знать, как живут люди по соседству.
Перед нами снова появилась элегантная фигурка Зорги, которая на этот раз поставила на стол дымящееся блюдо риса, перемешанного с яйцами, мясом и овощами.
– Дайте мне неделю, – сказал я тогда. – Обещайте не передавать мою информацию властям в течение семи ближайших дней. Тогда я перескажу вам текст золотой страницы, а вы объясните мне, где искать остальные.
Так мы и решили. Халим-Хан обещал, что, если за семь дней не умрёт, будет хранить молчание, а я за это время попробую найти Золотую Книгу, опередив таким образом правительство Пакистана. Кроме того, я дал, со своей стороны, торжественную клятву, что в случае, если наша экспедиция будет успешной, я покажу хранителю фотографии всех страниц знаменитой книги.
После всех этих обетов я, наконец, пересказал старику текст перевода, который мне удалось сделать. Он попросил прочесть его дважды, после чего задумался и некоторое время сидел с закрытыми глазами, пока я наворачивал жареный рис.
– Вы сделали верный вывод, – разлепил он в конце концов свои сморщенные тёмные веки, – эта цивилизация погибла от засухи. Пересохли реки, много рек, и люди оставили старые города. Этот ваш царь Кали, похоже, был родом с юга, из Мохенджо-Даро, но потом, когда поля перестали плодоносить, он ушёл со своими людьми на север, чтобы основать новую столицу на реке Гхаггар. Эту реку, когда-то питавшую землю на сотни миль вокруг, мы здесь называем Хакра, а древние индийские Веды – Сарасвати. Слышали, быть может?
Я кивнул.
– Что сейчас с этой рекой?
– Она давным-давно высохла, и если даже наполняется водой, то на пару месяцев в году, в период затяжных дождей. А когда-то это была мощная водная артерия с множеством притоков – она соперничала с самим Индом! Знаете, некоторые индийские учёные называют эту цивилизацию индо-гхаггарской. На берегах этой реки было построено городов едва ли не больше, чем на Инде, лично я насчитывал несколько сотен.
– В том числе и тот, который нам нужен? – спросил я.
– Конечно, – усмехнулся Халим-Хан. – Я удивлён, мистер Санаев, что вы и ваши коллеги-учёные сами не додумались до такой простой разгадки. Банга, город Кали. Да это же Калибанган, один из крупнейших затерянных городов цивилизации Инда!
Калибанган – я впервые слышал это название. Но Летас Гедвилас, конечно, не мог не знать его, будучи специалистом по индийской истории, и эта мысль меня чрезвычайно обеспокоила. Халим-Хан приказал служанке принести карты и, покопавшись в ворохе пыльных бумаг, показал мне маленькую точку на северовосточной оконечности заштрихованной области:
– Это область распространения древнеиндской цивилизации эпохи её расцвета, около двухтысячного года до начала христианской эры. Вот это – река Гхаггар, ваша Хагага, которая тянется параллельно Инду к океану. А вот и Калибанган. Я начинал раскапывать его ещё во времена британцев, а потом, после разделения Индии и Пакистана, он оказался по ту сторону, милях в тридцати от границы. Поезжайте туда, следуйте инструкциям из Книги, и вы найдёте её без труда, если, конечно, они вас ещё не опередили.
Калибанган. Я смотрел на рыжую точку на выцветшей карте и не мог до конца поверить, что мы достигли разгадки этой истории. Народ, живущий на бесплодных землях возле пересохшей реки, в
