– Хм, пахнут вкусно. Так, господа офицеры, ваш главнокомандующий уже шепчет… Эй, эй, господин подполковник, не балуйте тут у меня! – И решительно отобрала у Глеба чугунную гусятницу, завёрнутую в толстое полотенце. – Разболится, а я потом отвечай?
Так они и вернулись к ёлке – Олег с шампанским и оливье, Людмила с картошкой и гусем, а Глеб с пустыми руками. Собственно, руку ему не мешало бы потихонечку разрабатывать, но препираться по этому поводу за три минуты до полуночи он мудро не стал.
– Папа, а что, уже Новый год? – сразу спросила Шурочка. Белое шёлковое платьице и бант в волосах делали её очень похожей на Дюймовочку. – Уже-уже?..
В этот раз ей было впервые позволено сидеть со взрослыми до двенадцати, и она очень волновалась, боясь что-нибудь пропустить.
– Сначала куранты бить будут, – солидно объяснил Васька, ушастый, с оранжевым галстучком «кис-кис».
– Чтобы Новый год как следует наступил, его нужно правильно встретить, – подняла палец Людмила. – Для начала полностью очистить тарелки. И помнить золотое правило: пока я ем, я глух и нем. Ясно? Ну и молодцы. – Люда села, улыбнулась мужу, взявшемуся потрошить шампанское. – Три… два… один…
– Ой, – пискнула Оксана и полезла прятаться за Глеба. – Ой, ма-а-а-амочки…
Ей, как и обоим присутствовавшим мужчинам, доводилось стрелять не только в тире, и всё равно – продолжала панически бояться пробок, вылетающих из шампанского, и ничего поделать с собой не могла.
– Да ладно, не боись, – усмехнулся Олег, тронул пробку, мастерски открыл и… начался Новый год. С шампанским, подарками, разносолами, разговорами, в уюте, дружбе и счастье.
Васька и Шурочка занялись общим подарком. Общее хозяйство у них и так было немалое, от детских книжек до велосипеда и этой вот ёлки, теперь к списку прибавился радиоуправляемый терминатор. Микроэлектронная ипостась Шварценеггера выписывала круги, посверкивала красными глазищами и рычала: «Аста ла виста», обещая всех размазать по стенке. Какое там, наследнички живо загнали терминатора в угол, едва не опрокинув ёлку на гуся и оливье. За что и были депортированы смотреть «Ну погоди».
– В Багдаде все спокойно, – скоро доложила Людмила, вернувшаяся к столу. – Трёхчасовую паузу я вам обещаю. Олег, наливай. Давайте выпьем. За нас. Вернее, за вас… Чтобы, если кто-то где-то там порой честно жить не хочет, вы его в незримый бой. Днём и ночью. Тьфу. В общем, давайте выпьем. За вас, господа чекисты, за вас. Всего вам, ребята…
– Да уж, наша служба и опасна, и трудна. – Глеб, Оксана и Олег переглянулись, хмыкнули, понимающе вздохнули и выпили. – И на трезвый взгляд как будто не видна…
Перед тем как тихо прокрасться на улицу, взрослые заглянули к наследникам ещё раз. Отпрыски тихо посапывали на просторном диване, только головы из-под пледов торчали: каштановая с косичками и белобрысая-лопоухая. Метались по экрану игнорируемые заяц и волк, Васька хмурился, словно продолжал головоломку решать, Сашенька чему-то улыбалась во сне…
– Господи, хорошенькие-то какие, – чуть не до слёз умилилась Люда. – Ну прям ангелята. Нет, точно поженим, как вырастут! Внучата пойдут, девчонки, мальчишки…
– Там видно будет, мать, не загадывай наперёд, – шепнула Оксана.
Люда искренне удивилась:
– А куда они денутся с подводной лодки?..
Их с Олегом квартира была на шестом этаже, Глеба и Оксаны – на втором в том же подъезде. По пути на улицу заскочили к ним, Оксана накинула тёплую куртку, после чего втроём с шуточками принялись одевать «тяжелораненого» Глеба. Тот отшучивался, улыбался…
Да-а-а, а ведь в первое время после Чечни Оксана на всём серьёзе думала, что янтарные искорки пропали из его глаз навсегда. И не в руке дело, рука – плюнуть и растереть, заживёт…
В Чечне, как рассказывали, его быстро зауважали все. И наши, и не наши. И очень сильно заболели головы у тех деятелей с обеих сторон, которые были готовы гнать по нефтепроводу человеческую кровь, лишь бы денежки капали. Вот этим деятелям, по крайней мере некоторым, он здорово перекрыл кислород… Но чего это ему стоило!
И чем могло ещё обернуться в дальнейшем…
Но сегодня был Новый год, и вот распахнулись двери подъезда, чтобы окунуть всю четвёрку в мороз и весёлую, праздничную толпу. Да, народу на улице хватало, градусов по Цельсию и по спирту – тоже. Кружился чудесный снежок, лица у всех были красные, весёлые и по большей части знакомые.
