И однажды сверкающий белизной фон стал ареной для куда более серьёзного спектакля.
Солнце уже склонилось к закату, когда с занесённой снегом ледяной поверхности озера донёсся слабый лисий лай.
«Это меня!» — видимо, решил Скукум и с яростным рычанием бросился к двери.
Рольф и Куонеб взглянули в окошко. На снегу сидел их приятель, крупный черно-бурый лис.
Куонеб потянулся за ружьём, а Рольф попытался отозвать Скукума. Но где там! Пёсик твёрдо знал, что его дело — поймать лису, а они пусть любуются его проворством и рукоплещут. Лис продолжал сидеть на задних лапах и, надо полагать, ухмылялся. Когда Скукум, взметая снег, приблизился шагов на двадцать, серебристо-чёрный красавец побежал от него лёгкой рысцой, держа свой на редкость пушистый хвост горизонтально. Скукум, не сомневаясь в успехе, быстро его настигал; теперь их разделяли какие-то шесть- семь шагов. Ещё десяток прыжков — и победа останется за ним. Но почему-то эти шесть-семь шагов никак не сокращались. Как он ни напрягался, как ни рвался вперёд, чёрный хвост продолжал маячить почти у самого его носа, в каких-то шести-семи шагах. Вначале они бежали по направлению к берегу, но затем лис повернул в сторону и начал выписывать на льду сложные зигзаги. Ага, попался! Скукум удвоил усилия. Но тщетно. Он только выматывался сам и дышал с трудом. Снег был неудобно глубоким, но мешал он главным образом собаке, потому что большой вес в таких случаях отнюдь не преимущество. Сам того не замечая, Скукум сбавил скорость, лис же, наоборот, наддал, а затем повернулся и сел на снегу.
Этого никакая собака не снесла бы. Скукум гневно залаял, потратив понапрасну весь запас драгоценного воздуха в лёгких, и ринулся к врагу. Вновь они принялись описывать по льду круги и зигзаги, но пёс вскоре совсем обессилел и сел передохнуть, а черно-бурый негодяй повернул назад и залаял на него.
С ума сойти! В Скукуме взыграла гордость. Нет, он возьмёт верх или ляжет костьми в последней попытке! Ценой невероятного усилия он приблизился к белому кончику пушистого хвоста почти на пять шагов. И тут, как ни странно, крупный чёрный лис показал, на что он ещё способен, и в мгновение ока оставил Скукума далеко позади. Почему? Да потому, что Куонеб, так и не решившись выстрелить из опасения, что под пулю подвернётся Скукум, украдкой обошёл озеро и затаился в кустах. Но острое чутьё предупредило лиса о настоящей опасности. Он понял, что комедию пора кончать, стрелой унёсся в лес и скрылся за стволами в тот миг, когда пуля взрыла снег в нескольких дюймах позади него.
Бедняга Скукум поплёлся домой, высунув язык чуть не до самой земли. Вид у него был унылый, хвост уныло свисал между задних ног, уныло повисли и уши. Однако, продолжая интервью, он, вероятно, сообщил бы репортёру, что «нынче ему слегка нездоровилось», или же спросил бы: «А вы видели, какого он задал от меня стрекача?!»
40. Редчайшая шкура
Они ещё несколько раз видели черно-бурого лиса издали, а однажды обнаружили по следам, что у него достало дерзости прыгнуть с невысокого сугроба на кладовую, а оттуда взобраться на крышу хижины и подзакусить заячьими тушками, хранившимися там, пока не подходило время снабжать ловушки новыми приманками. Однако все попытки поймать его в капкан или подстрелить оказывались тщетными, и, вероятно, их знакомство окончилось бы, как и началось, если бы не случай.
Зима выдалась снежная. А толстый снеговой покров — истинная беда для пушистых обитателей леса. Он делает их добычу недосягаемой и мешает им отправляться в дальние охотничьи экспедиции или с прежней быстротой спасаться от врагов. Иными словами, глубокий снег — это тяжёлые оковы, голодание, гибель. Легче приходится тем, кому природа подарила ходули или лыжи. Причём последние много удобнее ходуль. Карибу и лоси передвигаются на ходулях, зайцы-беляки, пумы и рыси снабжены лыжами. Когда земля укрыта мягким снегом глубиной в три-четыре фута, рысь становится владыкой всех более мелких животных и может не страшиться крупных своих врагов. Человек, ступающий по снегу на плетёных лыжах, приобретает решающее преимущество перед подавляющим большинством лесных четвероногих.
Ни ходуль, ни лыж у Скукума не было, а потому его подолгу запирали в хижине одного. По-видимому, во время такой их отлучки черно-бурый лис и устроил пирушку на её кровле, чуть не сведя с ума бедного пса.
Налёты на их ловушки не прекращались, но вор не придерживался никакого расписания и был достаточно хитёр, чтобы успешно ускользать от них. А быть может, ему просто везло.
Возвращаясь домой после трёхдневного обхода, они увидели далеко впереди на белой открытой равнине озера двух каких-то животных, которые то бегали, то вступали в схватку. «Скукум и лиса», — подумали оба, но не успели ещё открыть дверь хижины, как Скукум бурно приветствовал их изнутри.
Куонеб вгляделся в два движущихся пятна и сказал:
— У одного нет хвоста. Думаю, это пиишу (рысь) и лисица.
Рольф занялся приготовлением обеда, но всё время поглядывал в окно. Пятна оставались на озере, хотя почти всё время быстро меняли положение.
После обеда он сказал:
— Пойдём посмотрим. Может, добудем шкуру, а то и две.
Они надели лыжи; прячась за сугробами, проскользнули над оленьим бродом и за кустами прокрались на мыс неподалёку от четвероногих противников. Одного взгляда было достаточно, чтобы им вспомнилось посрамление Скукума.
В ста шагах от них на белом ковре стояли друг против друга большая рысь и их старый приятель — черно-бурый лис. Он в отчаянии скалил сверкающие зубы, но проваливался в снег по самое брюхо при каждой попытке убежать. И был уже сильно ранен. Впрочем, рысь тут же его догнала бы, потому что широкие лапы выдерживали вес её тела надёжнее самых лучших ступательных лыж, хотя из них двоих она была заметно более тяжёлой. Однако рысь также заметно устала и всё ещё побаивалась острых зубов, которые щёлкали, как челюсти стального капкана, едва она делала шаг вперёд. Да, конечно, она намеревалась расправиться со своим серебристо-чёрным противником, но без ущерба для себя. Вновь и вновь они на мгновение сближались, когда измученный лис прыгал вперёд по рыхлому, коварному снегу. Если бы ему удалось найти какое-то укрытие с тыла, он бы ещё постоял за себя. Но куда бы он ни поворачивал, могучая, вооружённая ещё и когтями кошка оказывалась у него на пути, не провалившись в снег и на дюйм.
Смотреть на них и не проникнуться глубоким сочувствием к мужественному лису было невозможно. Рольф, во всяком случае, уже решил помочь ему спастись, но тут наступила развязка. Снова рванувшись к лесу, лис с головой ушёл в сугроб, наметённый на осоку, а потому особенно рыхлый, и, прежде чем он успел занять прежнюю позицию, зубы рыси сомкнулись на его загривке, а жестокие когти распороли живот.
Только защита собственной жизни оправдывает убийство, а в данном случае это означало бы, что рысь стремилась утолить голод. Значит, она съела с таким трудом добытый обед? И не подумала! Лесная кошка встряхнулась, самодовольно облизнула грудь и лапы, ещё раз подбросила неподвижное тело и спокойно побрела по снегу вдоль берега.
Куонеб приставил ладонь ко рту и взвизгнул, словно угодивший в ловушку заяц. Рысь замерла, повернулась и лёгкой рысцой поспешила на заманчивый звук. Ничего не подозревая, она приблизилась к охотникам на двадцать шагов. Грохнул выстрел, и рысь забилась в снегу.
Серебристо-чёрная шкура была повреждена очень мало и обещала принести им такую же сумму, как вся остальная добыча, вместе взятая. Шкура рыси стоила не меньше куньей.
Теперь они могли на досуге разобраться в следах и вскоре выяснили, что лис охотился на зайцев в кустарнике, и тут на него напала рысь. Сначала он удачно увёртывался и избегал серьёзных увечий, потому что снег там успели утоптать зайцы. Примерно через час ему эта игра надоела, и он опрометчиво решил убраться с охотничьего участка рыси, перебежав озеро. Но снег под ним проваливался, а рысь легко скользила по белому покрову. Просчёт оказался роковым. Но лис был сильным и храбрым. Он ещё час отбивался, прежде чем куда более сильная и тяжёлая рысь сумела с ним покончить. Просто так, развлечения ради. Но на этот раз возмездие не заставило себя ждать, и бессмысленное убийство было достойно отомщено.
