последней войне эльфы шли в первых рядах атакующих. Потому что они были вассалами, потому что у них не было выбора. Фактически эта война была выиграна нами, но руководили эльфами все-таки люди. Бездарно и глупо, но это была их война, куда нас втянули весьма неприятным образом.
Теперь, имея воспоминания Мельтуса, который знал первопричины, я мог здраво расценивать те абсурдные вещи, что у нас принимались на веру. Не зря мне не верилось, что люди могли просто так практически уничтожить великую эльфийскую цивилизацию, построенную на костях радени.
— Повелитель?
— Я кое-что вспомнил, Айсер. Но как же, Мельтус не мог этого знать…
— Может, это помять реликвий? — предположил дух. — Я забрал меч, когда Повелитель был сражен, возможно, это он помнит…
Что ж, скоро я это узнаю. Нет, я не буду убивать. Мне хочется этого, но я чувствую, что это не совсем мое желание. Дикое, безумное, оно рвало меня изнутри — убить! Но я сохранял ясность разума. Меч Владыки Духов действительно мог бы запомнить момент смерти своего предыдущего хозяина. Не просто так ведь, беря его в руки, я каждый раз ощущал тоску и смутную ненависть. Если это правда исходит от него… наверное, разумнее было бы отказаться от меча. Разумнее, но… неправильно.
Как-то раз я таки раскопал в архивах портрет Князя Тьмы, и даже нашел изображение его сына. И задумался, как же так, неужели никто не заметил нашего сходства? Неужели никто не помнит этого? Я ведь действительно не похож на своего кровного отца, и чуть-чуть только — на маму. Мое лицо было лицом давно мертвого человека, но этого никто не замечал.
И мне хотелось это всем показать. Ох, Рин, вспомнишь ты свои неосторожные слова! Я уже Князь Тьмы!
Я не хочу убивать. Но может, меч успокоится, если это правда он, если небольшая месть все же свершится? Я напугаю их. Напугаю и с чувством выполненного долга покину Зачарованные Леса. Пойду по миру, потому что учиться больше мне нечему, по крайней мере, здесь. Буду постигать знания, спрятанные в моей душе и глубинах памяти. А потом… потом посмотрим.
Посланник сухо сообщил, что Орен Светлый хочет меня видеть. Неожиданно и даже несколько страшно — зачем? Поскольку мы находились на арене, а не в здании школы, меня проводили на верхнюю площадку башни. Дверь за моей спиной закрылась, и мы остались со старым эльфом наедине. Ректор стоял спиной ко мне, смотрел вниз, на трибуны и площадку, пока пустую, где вскоре может пролиться кровь… я почувствовал, что древняя память снова берет надо мной верх и спешно заблокировал сознание.
— Значит, ничего не нашли, да? — с легким ехидством проговорил Орен. Он так и не повернулся. Я ответил с опозданием, борясь с желанием скинуть его отсюда или просто лично придушить. Нет, больше всего мне хотелось видеть, как угаснет свет в его глазах, как их покинет жизнь… спокойно, Матиас, спокойно… это не твое, ты этого не хочешь!
— О чем вы? — сиплым голосом спросил я.
Эльф внезапно стремительно обернулся, ринулся ко мне и клещами вцепился в левую руку. При такой хватке ощутить браслет под одеждой — раз плюнуть! Эльф грустно улыбнулся, смотря мне в глаза. Потом медленно закатал рукав на моей руке, обнажая черный металл.
— Я знал! Знал, что что-то не так! — крикнул он мне в лицо. — Но зачем?! Скажи мне, зачем тебе это было нужно?!
— Какая вам разница? — в бешенстве я вырвал руку из старческих пальцев и отступил назад. Чем ближе был Орен, тем сильнее становилась жажда убийства.
— Я знал… — эльф вновь повернулся ко мне беззащитной спиной, словно, дразнясь. — Ты изменился, Матиас. Я не мог так же легко читать твои мысли и слушать эмоции, что-то тебя защищало… это ведь ты нашел на Пустошах, так?
— Не ваше дело…
— Наверное, мне стоило раньше догадаться, еще до первого поединка. Знаешь, Матиас, а ведь магия Леса дает сигнал, если здесь кто-то использует темную магию. В аудиториях защита изолирована, но на арене она — часть магии леса.
Я вздрогнул, понимая, как сильно прокололся… ведь правда, любой достаточно сильный маг мог бы заметить, что я пользуюсь другой магией, пусть даже чуть-чуть.
— Наверное, тебе трудно держать себя в руках, да? — усмехнулся ректор. — Чей ты дух, что захватил тело этого юноши?! — он развернулся, так же резко. Его взгляд стал свирепым и решительным.
Он… он принял меня за одержимого духом?! Ах, он подумал это из-за меча… ведь в мире уже нет магов, которые могли бы пользоваться теневой магией, а те немногие техники, что сохранились, причислены к некромагии и доступны только людям. Значит, он считает, что кто-то мною управляет, и конечно, эта теория все объяснила…
— Кто ты?! Ты хочешь добраться до моего сына?!
Орен сложил знак руками, создавая причудливое сплетение узора, энергия хлынула по линиям, я машинально прочитал его. Мгновение спустя я понял, что делает это заклинание. Если есть техники призыва духов, а есть техники их изгнания, типа экзорцизмы. Это довольно сложная магия, на обычных занятиях её не изучают. Логично, что если Орен считает меня одержимым, он намеревается изгнать злого духа из моего тела.
Почему-то априори считается, что чужие тела захватывают злые духи и демоны. А вот Айсер мне рассказал, что демонам тела не нужны вовсе, а духи бывают разные, и не все жаждут вселиться в обтянутое кожей ходячее мясо на костях. Каждый дух имеет свое сознание или его подобие. Дух и души живых существ имею массу различий, но говорить об этом сейчас, все равно что читать двухчасовую лекцию. Запомните: дух, призрак и душа — это разные вещи! Айсер — дух, дух меча — это дух! Призрак — неупокоенная душа, привязанная к чему-то.
Наверное, я был шокирован, потому не стал защищаться. Раскрытой ладонью эльф ударил меня в грудь, и я отлетел в стене, больно стукнувшись затылком и лопатками. Я ощутил, как чужая магия ударилась о щит, но браслет НЕ смог её задержать! Я думал, он отражает любые заклинания, и лишь потом сообразил, что магия браслета просто не сумела так быстро вычислить слабое место заклинания. Потому и не смогла его отразить…
Энергия пронизала мое тело тысячей молний, причиняя большую боль, и я закричал. Хотелось вырвать нечто из груди, будто оно меня мучило, как если бы оно было причиной, но… там ничего не было. Там была только моя собственная душа. Через пару секунд магия браслета справилась с заклинанием, или просто оно само кончилось, я не знаю.
Измученный страшной болью, я навзничь упал на пол и остался недвижим, судорожно хватая воздух. Пересохшие губы потрескались, и несколько капель крови скатилось мне на язык. Это словно отрезвило меня.
Как сквозь подушку ко мне пробился крик Айсера. Он был недалеко, почти рядом со мной, но он ничего не мог сделать Орену — эльф стоял с закрытыми глазами, чутко прислушиваясь, и его тело окутала энергия, странным образом препятствующая духу. Я тут же прочитал энергетические потоки, и мой взгляд запутался в их сплетении. Вот это техника!
— Теперь тебе остается лишь принять бой, дух, — тихо проговорил Орен. — Тело мальчика больше непригодно для тебя, а мое ты заполучить не сможешь. Как и убежать отсюда. Я подготовился…
— Мой повелитель? — несколько напугано воскликнул Айсер. — Вы в порядке? На неодержимых это заклинание действует весьма пагубным образом…
Это я уже понял… Небо, мое тело все еще помнило эту боль и отказывалось двигаться! Магия браслета уже принялась залечивать раны, полученные моей нервной системой, и чувствительность восстанавливалась.
— Господин Матиас, что мне делать? — спросил Айсер. — Если я ему покажусь, он вполне может развоплотить меня. Но я не смогу ничего ему сделать…
Я с кряхтением встал на четвереньки, упираясь рукой в стену и помогая себе.
— Матиас? — удивленно сказал Орен. — Потерпи пару минут, я расправлюсь с этим духом… как же я раньше не догадался, что произошло! Почти целый год он контролировал тебя…!
— Остановитесь! — выдохнул я. — Айсер, отойди назад!
Дух подчинился, скользнув под мою левую руку. Как же он, бесплотный, мог поддержать меня?
