Но похоже было, что одной власти недостаточно, чтобы воспроизводить ситуацию. И хотя суждение о том, что сила порождает право, многое объясняло, я чувствовал, что тут есть что-то еще.
Я вспомнил своего университетского профессора из школы бизнеса, родом из Северной Индии, который читал лекции об ограниченности ресурсов, о непрерывно возрастающих потребностях и о принципах рабского труда. Согласно этому профессору, все успешные капиталистические системы включают иерархии с жесткими инстанциями, с очень немногочисленной верхушкой, спускающей команды подчиненным, и огромной армией рабочих внизу, которые в современных терминах вполне могут быть классифицированы как рабы. В конечном счете, я понял тогда, что мы поощряем эту систему, потому что корпоратократия убедила нас, что Бог дал нам право поместить нескольких людей на вершину капиталистической пирамиды и экспортировать нашу систему по всему миру.
Разумеется, мы не первые, кто делал подобное. Список практиков начинается с империй Северной Африки, Ближнего Востока и Азии и продолжается после Персии, Греции и Рима христианскими крестовыми походами и строителями европейских империй послеколумбовой эры. Это движение к империи было и остается причиной большинства войн, загрязнений, голода, исчезновения видов и геноцида. И всегда остается грязным пятном на совести и благосостоянии граждан империй, способствуя социальным недугам и заканчиваясь самыми высокими процентами самубийств, употребления наркотиков и насилия.
Я очень напряженно думал над этими вопросами, но избегал задумываться о своей роли во всем этом. Я пробовал думать о себе не как об ЭКе, но просто как о главном экономисте. Это звучало настолько законопослушно, что если бы я нуждался в каком-либо подтверждении, мне достаточно было взглянуть на корешки моих зарплатных чеков, все они были выписаны MAIN, частной корпорации. Я не получал ни пенни от АНБ или любого другого правительственного агентства. И я убедил себя. Почти.
Однажды днем Бруно вызвал меня к себе в кабинет. Он прошелся позади моего стула и похлопал меня по плечу: «Вы проделали прекрасную работу, – промурлыкал он. – Чтобы показать вам, как высоко мы вас ценим, мы предоставляем вам некую возможность, кое-что, чего добиваются лишь немногие люди, даже вдвое старше вас».
Глава 10. Президент и герой Панамы
Поздним апрельским вечером 1972 г. я приземлился в международном аэропорту Панамы Токумен. Как это было принято в те времена, мы с несколькими менеджерами взяли одно такси и, так как я говорил по- испански, мне пришлось сесть на переднее сиденье. Я безучастно смотрел вперед через ветровое стекло такси. Сквозь дождь фары высветили большой придорожный плакат с портретом красивого мужчины с густыми бровями и горящими глазами. Один край его шляпы был лихо заломлен. Я узнал нынешнего любимца Панамы Омара Торрихоса.
Я подготовился к этой поездке на свой обычный манер, посещая секцию указателей Бостонской публичной библиотеки. Я знал, что одной из причин популярности Торрихоса у населения было то, что он был тверд в защите панамского самоуправления и требованиях суверенитета над Панаским Каналом. Он был убежден, что под его руководством страна избежит позорных ловушек, нередких в ее истории.
Панама была частью Колумбии, когда французский инженер Фердинанд де Лесспес, руководивший в свое время строительством Суэцкого канала решил построить через центрально-американский перешеек канал, соединяющий Атлантический океан с Тихим. Начиная с 1881 г. французы приложили массу усилий, которые опрокидывались многочисленными катастрофами. Наконец, в 1891 г. строительство было закончено с огромными убытками – но воодушевило Теодора Рузвельта. В самом начале двадцатого столетия Соединенные Штаты потребовали, чтобы Колумбия подписала соглашение, передающее перешеек Северо- Американскому консорциуму. Колумбия отказалась.
В 1903 г. президент Рузвельт послал к Каналу военный корабль «Нэшвилл». Американские солдаты высадились на берег, захватили и убили популярного командующего местной милицией и объявили независимость Панамы. Было приведено к власти марионеточное правительство, которое и подписало первое Соглашение по Каналу, которое устанавливало американскую зону с обеих сторон будущего водного пути, легализовав тем самым американское военное вмешательство и предоставив Вашингтону реальный контроль над только что образовавшейся «независимой» страной.
Любопытно, что Соглашение было подписано госсекретарем США Хэем и французским инженером Буно-Варильей, участвовашим в строительстве, и в его подписании не участвовал ни один панамец. В сущности, сделкой, заключенной между американцем и французом, Панаму вынудили отделиться от Колумбии, чтобы служить Соединенным Штатам – пророческое и многообещающее начало.
Более полувека Панамой управлял олигархат из нескольких богатых семей, тесно связанных с Вашингтоном. Они были диктаторами правого толка, которые предпринимали все меры для обеспечения американских интересов. В обычай всех латиноамериканских диктаторов, которые ассоциировали себя с Вашингтоном, входило подавление любых национальных движений, имевших привкус социализма. Они также поддерживали ЦРУ и АНБ повсюду в полушарии и поддерживали интересы крупных американских корпораций типа рокфеллеровской «Standard Oil» или «United Fruit Company» (которая приобретена Дж. Бушем). Подобная поддержка правительством американских интересов, очевидно, никоим образом не улучшала жизнь людей, живущих в ужасной нищете и практически в рабстве у американских корпораций.
В награду за поддержку американские военные не менее десятка раз вставали на защиту правящих панамских семейств в период с провозглашения независимости Панамы по 1968 г. Лишь в этом году, когда я был еще добровольцем Корпуса Мира в Эквадоре, в результате успешного переворота был свергнут последний из диктаторов Арнульфо Ариас, и главой государства стал Омар Торрихос, хотя он и не принимал активного участия в путче.
Торрихос пользовался большим авторитетом у среднего и нижнего слоев населения. Сам он вырос в небольшом городке Сантьяго, где его родители преподавали в школе. Он быстро сделал карьеру в панамской Национальной гвардии, основном роде войск страны, пользовавшемся в 1960-х годах все увеличивавшейся поддержкой беднейшего населения. Торрихос сделал себе репутацию и имя на внимании к нуждам угнетенных. Он появлялся на улицах трущоб, куда не совал носа ни один политик, помогал безработным найти работу и часто жертвовал собственные небольшие деньги семьям, пострадавшим в результате болезни или какой-либо трагедии.
Его любовь к жизни и сострадание к людям стали известны далеко за пределами Панамы. Он превращал страну в приют для беженцев с обеих сторон политического забора – от левых противников Пиночета до антикастровских правых партизан. Многие видели в нем посланца мира и эта слава разнеслась о нем по всему полушарию. Он также завоевал репутацию миротворца в конфликтах, раздиравших так много латиноамериканских стран – Гондурас, Гватемалу, Савльвадор, Никарагуа, Кубу, Колумбию, Перу, Аргентину, Чили и Парагвай. Его маленькая двухмиллионная страна послужила примером социальных реформ для самых разнообразных политиков – от перестройщиков в Советском Союзе до исламских лидеров, подобных Муаммару Каддафи.
В свой первый вечер в Панаме, на остановке у светофора, глядя сквозь шумные качающиеся дворники ветрового стекла, я был очарован этим человеком, улыбающимся мне с придорожного плаката – красивым, обаятельным и отважным. Из своих штудий в Бостонской публичной библиотеке я знал, что у него есть твердые убеждения. Впервые в своей истории Панама перестала быть чьей-либо марионеткой, даже вашингтонской. Торрихос никогда не поддавался соблазнам из Москвы или Пекина, он верил в социальные реформы и в помощь беднякам, но не защищал коммунизм. В отличие от Кастро, Торрихос решил освободиться от Соединенных Штатов, не становясь союзником их врагов.
В каком-то из журналов в Бостонской публичке я наткнулся на статью, которая восхваляла Торрихоса как человека, который мог бы изменить историю обеих Америк, сломав долгую традицию доминирования Соединенных Штатов. Автор начинал с «Манифеста судьбы» – доктрины, популярной среди многих американцев в 1840-х гг. и утверждавшей, что завоевание Северной Америки было предопределено свыше, что уничтожение индейцев, лесов, бизонов, осушение болот и повороты рек, равитие экономики, основанной на эксплуатации людей и природных богатств, суть воля Божья.
