которые тем не менее были не в состоянии расплачиваться с долгами.
Так что не было ничего странного в том, что глубокая, полумистическая религиозность карлистов заставляла их с откровенной враждебностью относиться к современному миру (особенно к либерализму и к Французской революции). Они были страстно преданы своему девизу: «За Бога, Отечество и короля». Но если анархисты верили, что создадут новый мир с помощью пистолета и энциклопедии, то карлисты испытывали такую же веру в пулемет и католический молитвенник.
Все эти заговоры постиг преждевременный конец в ходе неудавшейся попытки «пронунсиаменто» генерала Санхурхо в августе 1932 года. Генерал относился к числу самых известных вояк в Испании. Ветеран испано-американской войны, он командовал войсками до самого конца марокканской кампании. Именно он, «Рифский Лев», в 1927 году вернул Испании победу. Ранее Санхурхо принимал участие в «пронунсиаменто» Примо де Риверы в 1923 году. Он был смелым и крепко пьющим, пользовался репутацией ловеласа, и его выразительная физиономия представляла собой странное сочетание вялости и силы. В 1931 году он командовал гражданской гвардией и сообщил королю, что тот не может рассчитывать на его корпус в деле спасения монархии. В 1932 году, получив пост командующего карабинерами (пограничной стражей), генерал легко позволил себя убедить друзьям из числ а монархистов и соратников по армии, что его обязанность – поднять мятеж против республики. «Вы единственный, мой генерал, можете спасти Испанию», – говорили они ему11. Сам же Санхурхо, похоже, сомневался в исходе дела и не уделял большого внимания организации заговора. Тем не менее его откровенно потрясла трагедия в Кастельбланко. Он лично посетил деревню и слышал рассказы свидетелей, как деревенские женщины водили свои жуткие хороводы вокруг трупов солдат гражданской гвардии. В заговоре активно участвовали несколько лидеров карлистов и фанатичный молодой юрист из Андалузии Фаль Конде. Становой его хребет составляли офицеры-аристократы, включая многих из тех, кто с мая 1931 года участвовал в конспиративных встречах12. Но цели мятежа просматривались весьма слабо. Это был не столько призыв к восстановлению монархии, сколько попытка просто свергнуть «антиклерикальную диктатуру Асаньи». Тем не менее в своем манифесте Санхурхо использовал точно те же слова, которые два года назад взяли на вооружение приверженцы республики: «Из самых глубин народа идет страстное требование справедливости, и мы решили удовлетворить его… Когда существуют Закон и Справедливость, революция всегда будет преступлением или сумасшествием. Но когда господствует Тирания, революция неизбежна».
До начала мятежа молодой летчик, майор, монархист Ансальдо отправился в Италию, чтобы попытаться получить поддержку со стороны итальянского фашистского режима. Он встретился с маршалом Бадольо, который пообещал ему в случае победы оказать дипломатическое содействие. В самой Испании группа новоиспеченных фашистов, так называемая Националистическая партия Бургоса, возглавляемая доктором Альбиньяном, также оказала мятежникам поддержку.
Мятеж окончился полным фиаско. Некая проститутка оказалась предательницей. Асанья и правительство были полностью в курсе грядущих событий. К тому же о мятежниках вот уже несколько недель болтали во всех кафе13. Генерал Санхурхо краткое время торжествовал в Севилье, но в Мадриде все пошло наперекосяк. Большинство так и не состоявшихся бунтовщиков было взято в плен, хотя на Пласа-де-ла-Сибелес состоялось нечто вроде короткого боя. Асанья с сигаретой в зубах невозмутимо наблюдал за стычкой с балкона военного министерства. Санхурхо поддался уговорам своих советников и направился в Португалию. Задержанный на границе, он был доставлен обратно и пошел под суд вместе с 150 другими мятежниками. Сначала генерал был приговорен к смертной казни, но потом приговор ему заменили на пожизненное заключение. Он был отправлен отбывать наказание в тюрьме в Сантонье. 144 других заговорщика рангом поменьше, большей частью офицеры, среди которых были два принца дома Бурбонов, были высланы в гнилую африканскую колонию Вилья-Сиснерос14. Первое восстание против республики кончилось полным поражением мятежников.
1 Может, только с небольшой национальной группой в Венгрии – не исключено, когда-то они были басками, в далекие времена эмигрировавшими со своей родины.
2 Наварра населена преимущественно басками, и баскский язык тут по-прежнему в ходу. Но в силу определенных причин, о которых еще пойдет речь, их политическая история пошла другим путем.
3 Кроме тех, кто жил в Наварре. Это маленькое королевство до XVI столетия управлялось полунезависимым монархом.
4 Из 489 887 человек, имеющих право голоса, за статут проголосовали 411 756, против – 14 196 и 63 935 воздержались.
5 Рабочий класс Бильбао не был так уж привержен католицизму и не обладал таким свободомыслием, как буржуазия. Их позднейшая приверженность идее централизации, которую высказывал CNT, стала причиной напряженности в классовых отношениях.
6 Тем не менее баски были далеко не столь близки к правым, как в 1932 году. Заговорщик генерал Оргас и экс-король Альфонс пообещали в обмен на помощь компромисс в вопросе о самоуправлении.
7 Данные XIX столетия еще абсурднее. В 1898 году на каждые сто человек приходилось по генералу.
8 Испанское Марокко состояло, во-первых, из четырех так называемых presidios в Сеуте, Мелилье, Альхусемасе и Пеньон-де-Велес-де-ла-Гомера, которые долгое время считались составной частью Испании, а во-вторых, из испанского протектората в северо-западном Марокко.
9 Статья 2 Закона об армии.
10 In absentia (
11 У Санхурхо были давние связи в среде карлистов, поскольку его отец был бригадиром в армии дона Карл оса, а брат матери – его секретарем. Санхурхо родился в Памплоне в 1876 году, в самый разгар карлистских войн.
12 Подавляющее число заговорщиков составляли или молодые офицеры, которые едва успели дать присягу на верность королю перед его отречением, или старые генералы, много лет служившие монархии.
13 Во время процесса над заговорщиками судья спросил одного из них, Хосе Феликса де Легуэрика (будущего министра иностранных дел при генерале Франко), откуда он узнал дату начала мятежа. «От моего консьержа, – последовал ответ. – Несколько недель он сообщал, что дата откладывается. И наконец вчера торжественно объявил: «Сегодня вечером, дон Хосе Феликс!»
14 Четверо из этих заключенных – герцог Севильский, Мартин Алонсо, Серрадор и Телья – впоследствии стали командирами сил националистов в Гражданской войне.
Глава 8
Конец 1932 года Мануэль Асанья и его правительство миновали без особых усилий. Почти все время правые газеты «ABC», «Дебаты» и «Информация» были под запретом и не выходили. Анархисты вели себя сравнительно спокойно. Чистка гражданских служб началась с увольнения лиц, «несовместимых с режимом». Осенняя сессия кортесов была занята прохождением Закона о конгрегациях, который развивал и уточнял статьи Конституции, имеющие отношение к религии. Иезуиты уже в феврале оставили Испанию. Были подготовлены законы, определяющие сроки окончания религиозного обучения и начала других ограничений в деятельности религиозных орденов: духовные начальные школы закрывались к 31 декабря 1933 года, а средние школы и университеты на три месяца раньше. Это означало, что в стране, где и без того было мало школ, предстояло дать образование еще более чем трети миллиона учеников. Тем не менее Марселино Доминго, министр образования, приложил поистине геркулесовы усилия, чтобы претворить в жизнь эту часть идеалов республики. За год после инаугурации было построено 7000 школ и еще 2500 за год от апреля 1932-го до апреля 1933 года. Зарплаты учителям начальных школ были повышены, хотя и продолжали составлять скромную сумму в 3000 песет (примерно 70 долларов) в месяц. В отдаленные
