другим населением. Последним следствием этих волнений стало безусловное главенство баскских националистов в Бискайе.
1 Даже генерал Мьяха сказал Пьетро Ненни, что он предпочел Третий Интернационал Второму. «Мне нравятся коммунисты, – объяснил он, – потому что у них хватает решительности. Социалисты сначала болтают, а потом делают. Если же коммунисты говорят, то уже после действий. Говоря военным языком, они обладают преимуществом».
2 23–30 января состоялся суд над Пятаковым, Радеком и другими старыми большевиками. Тринадцать человек из них были расстреляны.
3 В первый раз письмо это было опубликовано в «Нью-Йорк таймс» 4 июня 1939 года, куда его передал Аракистайн, посол в Париже в 1936–1937 годах, ставший к тому времени яростным антикоммунистом. Когда письмо прибыло в офис Кабальеро, никто не мог прочесть неразборчивую подпись. Пригласили Кодовилью, агента Коминтерна. И он не смог ее разобрать. Лишь сотрудники Розенберга из советского посольства расшифровали имена Сталина, Молотова и Ворошилова.
4 В Каталонии указ от 9 января обязал частных владельцев решать вопросы заработной платы, рабочего времени, приема новых работников, выпуска продукции – и ежемесячно представлять эти отчеты в рабочие комитеты.
5 Эти слова имеют весьма зловещий подтекст. В республиканской Испании были убиты 127 служителей юстиции.
Глава 44
Малага, в которой обитало 100 000 жителей, была главным городом на узкой прибрежной полосе, что тянулась между морем и горами Сьерра-Невада. В силу прекрасного климата и великолепной естественной гавани Малага уже три тысячи лет считалась отличным торговым портом. В начале 1937 года тут установилась линия фронта: начинаясь в тридцати километрах от Гибралтара, она уходила в глубь материка до Ронды и вдоль гор тянулась до Гранады. Республике принадлежала длинная прибрежная полоса тридцатикилометровой ширины с Малагой в центре ее. Единственная дорога на север была блокирована у Мотриля. Сама Малага подвергалась непрестанным бомбардировкам, а рабочие еще раньше разрушили фешенебельный район Салетас. Город производил впечатление покинутого и запущенного. Кампанию по взятию Малаги националисты начали 17 января. Руководил ею Кейпо де Льяно, возглавивший так называемую Армию Юга. Непосредственное управление на поле боя принадлежало герцогу Севильскому, принцу из рода Бурбонов. Он начал с того, что в первые же три дня отрезал самую западную часть республиканской территории вместе с Марбельей. Затем части гранадского гарнизона полковника Муньоса, перейдя в наступление, заняли Аламу и прилежащую территорию к северу от Малаги. Эти два предварительных броска почти не встретили сопротивления.
Хотя беженцы из только что потерянных районов заполнили город и спали на каменных плитах кафедрального собора, республиканское руководство Малаги даже не подозревало, что все эти события – лишь предвестие генеральной кампании. Ровно ничего не было сделано, чтобы Малага получила подкрепление из Валенсии. Поскольку дорога продолжала оставаться перерезанной у Мотриля, артиллерия в любом случае не могла подойти. Тем временем Ларго Кабальеро продолжал носиться с идеей наступления на националистов от дороги Мадрид – Валенсия на юг. Прошла неделя.
С севера к Малаге подтянулись механизированные части итальянских чернорубашечников, всего девять батальонов под командой генерала Роатты, одного из самых преданных сторонников Муссолини в армии, который до этого был главой итальянской военной разведки. Теперь под его началом оказалась часть, передвигавшаяся главным образом на танках и броневиках. Не в пример летчикам июля-августа 1936 года (которые носили форму Иностранного легиона), у этих итальянцев была собственная форма. У них было и свое командование, так что при желании они могли приписать себе крупную победу, о которой так мечтал организованный Чиано отдел, занимавшийся испанскими делами. В самом начале итальянцы заявили, что их наступление станет лишь прелюдией к маршу на Валенсию, где будет высажен десант. Затем Муссолини сообщил Франко, что по условиям Соглашения о невмешательстве, запретившего отправки добровольцев, он больше не сможет оказывать помощь. 25 января Франко ответил, что, поскольку контроль за невмешательством не включает такие государства, как Мексика, которая вообще не участвует в соглашении, последнее вообще не следует принимать во внимание. Кроме того, он представил новый список необходимых военных материалов. Генералы Фаупель и Роатта вместе с Анфузо, временно пребывавшим в Испании, обратились к Франко с вопросом, что ему сейчас нужнее всего. «Все», – сказал Франко. Чтобы обеспечить поставки, генералиссимус выразил согласие на создание объединенного германо-итальянского генерального штаба, состоящего из пяти немецких и пяти итальянских офицеров. Пока оба союзника обдумывали это предложение, сражение под Малагой стремительно набирало темпы.
Республиканскими силами в Малаге командовал полковник Вильяльба, недавно переведенный из Каталонии на смену Барбастро. Под его началом было примерно 40 000 человек, почти все из Андалузии; милиционеры, которых не коснулись реформы Асенсио. Полные уверенности в себе, они пользовались горячей поддержкой местных крестьян. Например, в селении под Малагой, таком бедном, что при нем почти не было земли, один крестьянин уверял доктора Боркенау, что воюет за «свободу», хотя согласился, что не получил от революции никаких материальных благ.
3 февраля наступление на Малагу уже обрело серьезный характер. Три батальона под командованием герцога Севильского, выступившие из района Ронды, встретили отчаянное сопротивление. В ночь на 4 февраля в наступление пошли итальянские чернорубашечники. В Малаге началась паника, частично из-за появления незнакомых итальянских танков, частично из-за страха перед осадой города. Вильяльба оказался не способен вдохнуть боевой дух в жителей Малаги, да и в любом случае он со своим спокойным темпераментом был не тем человеком, который мог бы убедить гражданское население драться до последнего человека, как это было в Мадриде. При таких обстоятельствах наступление националистов, начатое прорывом фронта герцогом Севильским 4 февраля и итальянцами 5 февраля, продолжалась в прежнем темпе. 6 февраля итальянцы заняли высоты Вентас-де-Сафаррайа, господствовавшие над дорогой к Альмерии. Весь день Малага подвергалась обстрелу. Вильяльба, придя к выводу, что город падет, отдал приказ о всеобщей эвакуации. На деле же националисты не собирались перерезать путь к отступлению. Им не улыбалась идея бороться с хаосом отчаяния, который неизбежно должен был воцариться в окруженном городе. Все эти два дня, включая и 7 февраля, командование республиканцев, политические и профсоюзные лидеры, а также все, кого страшил захват Малаги, отчаянно старались выбраться к побережью. Счастливчики уезжали на немногочисленных машинах, остальные шли пешком. Корабли «Канары», «Балеары» и «Веласко» обстреливали город. Немецкий «Граф Шпее» стоял наготове неподалеку. Вечером 7 февраля итальянцы вышли к предместьям Малаги. На следующий день вместе с испанцами герцога Севильского они вошли в опустевший разрушенный город. Начались самые жестокие казни после тех, что были в Испании, когда пал Бадахос. Тысячи сторонников республики, не успевших уйти из города, были расстреляны на месте, остальные взяты под стражу. Один свидетель утверждал, что в первую же неделю после взятия города было расстреляно 4000 человек. Как обычно, эту цифру следует считать преувеличенной. Но не подлежит сомнению, что первую группу расстреляли без суда прямо на пляже, а вторую – после краткого допроса, проведенного свежеиспеченным военным советом. Единственный оставшийся в живых республиканский журналист Артур Кестлер, работавший тогда на «Ньюс кроникл», несколько месяцев просидел в севильской тюрьме, и большую часть времени над ним висел смертный приговор1.
Танки и авиация националистов перехватили беженцев, уходящих по дороге на Альмерию. Отпустив женщин, чтобы усугубить продовольственные трудности республики, они расстреливали мужчин, часто на глазах их семей. Многие из тех, кому удалось спастись, падали с ног от голода и усталости.
Так кончилась бесславная битва под Малагой. Республиканский флот мог помочь защитникам города, если бы итальянские военные корабли не отогнали республиканцев подальше от поля боя. На помощь осажденному городу могла прийти 13-я интернациональная бригада, если бы коммунисты не опасались, что анархисты воспользуются этой возможностью и поднимут мятеж в Валенсии. Падение Малаги привело к
