недополученных доходов. Еще хуже то, что этанол, возможно, усугубляет некоторые виды загрязнения воздушной среды. Этанол испаряется быстрее, чем чистый бензин, что при высоких температурах усугубляет проблемы с озоном. Подобный вывод сделан и в исследовании, выполненном в 1999 г. Национальной академией наук [92].
Но рассуждать о науке — значит упускать из виду суть. Как заметила «New York Times» в наиболее мучительный момент кампании по выборам президента в 2000 г., «независимо от того, является этанол отличным горючим для машин или нет, в ходе кампании в Айове этанол вершит подлинные чудеса» [93]. Налоговая субсидия на этанол увеличивает спрос на зерно, что приносит деньги фермерам. Национальная ассоциация производителей зерна подсчитала, что программа использования этанола добавляет 30 центов к цене каждого бушеля проданного зерна. Билл Брэдли знает это. В течение трех сроков своего пребывания на посту сенатора от штата Нью-Джерси (штата, производящего не слишком много зерна) он выступал против субсидии на этанол. Действительно, некоторые из его самых важных достижений на посту сенатора связаны с чисткой налогового кодекса от субсидий и лазеек, которые в совокупности приносили больше вреда, нежели пользы. Но когда Билл Брэдои приехал в Айову в качестве кандидата в президенты от демократической партии, он «поговорил с некоторыми фермерами» и внезапно обнаружил, что в душе поддерживает налоговые льготы на этана!. Короче говоря, он понял, что для избирателей Айовы этанол имеет решающее значение, а Айова крайне важна для победы на президентских выборах. Любой кандидат в президенты от доминирующих политических партий поддерживал субсидию на этанол, за исключением Джона Маккейна, который даже не вел кампанию в Айове, поскольку знал, что его позиция по этому вопросу лишит его всяких шансов на удачный результат. (Хотя манера сенатора Маккейна «говорить откровенно» восхитительна, вспомним, что президентом США в настоящее время является не он.) Непосредственно перед партийными конференциями 2000 г. «New York Times» взяла интервью у Марвина Флайера, фермера — производителя зерна из Айовы, который сказал: «Иногда я думаю, что [кандидаты] должны просто появляться и угождать нам». Затем он добавил: «Конечно, это не может быть самым плохим делом».
Этанол — это не тот случай, когда некий могущественный особый интерес сгибает всех прочих в бараний рог. Фермеры составляют всего-то 2 или 3 % населения; еще меньше среди них тех, кто выращивает зерно. Если бы выжимание благ из политического процесса было делом грубой силы, то те из нас, кто не может отличить телку от кастрированного бычка, положили бы фермеров на лопатки. Действительно, американские избиратели-правши могли бы сплотиться и потребовать для себя налоговых изъятий за счет избирателей-левшей. На самом деле мы могли идти своим путем, продолжая платить субсидии производителям мохера. Но случилось не так.
Экономисты выдвинули теорию политического поведения, которая лучше соответствует тому, что мы наблюдаем в действительности. Когда речь заходит о политике групп, основанных на общности материальных интересов, таким группам лучше быть небольшими. Гэри Беккер, тот самый экономист из Чикагского университета и лауреат Нобелевской премии, которого мы так часто упоминали при рассмотрении концепции человеческого капитала, в начале 1980-х годов написал весьма богатую идеями статью, в которой очень хорошо воплощено все то, что стало известным под названием «экономика регулирования», развивая идеи, восходящие к докторской диссертации Милтона фридмена, Беккер построил теорию, утверждающую, что, при прочих равных условиях, в политическом процессе наибольших успехов добиваются мелкие, хорошо организованные группы. Почему? Потому, что издержки любых благ, которые такие группы выжимают из системы, ложатся более или менее равномерно на большой, неорганизованный сегмент населения.
Вернемся к примеру с этанолом. Выгоды налоговой субсидии, исчисляемые 7 млрд дол., достаются небольшой группе фермеров, отчего эта субсидия оказывается для каждого из членов этой группы крайне привлекательной. Между тем издержки этой субсидии распределяются между остальными 98 % граждан, что ставит этанол в перечне наших повседневных забот ниже забот по уходу за полостью рта. В случае моего плана принуждения левшей к выплате субсидий правшам правильным было бы противоположное утверждение. В Америке на одного левшу приходится примерно 9 правшей, поэтому если каждый избиратель-правша получал бы от правительства выгоду в размере 100 дол., то для финансирования таких выплат с каждого избирателя-левши надо было бы содрать 900 дол. Левшей крайне взбесили бы налоговые счета на 900 дол. — возможно, настолько сильно, что налоги стали бы предметом их главной политической озабоченности, тогда как стодолларовые субсидии для правшей вызвали бы у последних весьма сдержанную радость. Хорошо осведомленная женщина-политик, вероятно, улучшила бы свои карьерные перспективы, голосуя за левшей.
Обнаружен любопытный факт, приобретающий больший смысл в свете того, что мы только что обсудили. В странах, где производители сельскохозяйственной продукции составляют небольшую долю населения, как, например, в Америке и Европе, правительства предоставляют сельскому хозяйству крупные субсидии. Но в странах, где аграрное население сравнительно велико (например, в Китае и Индии), субсидии идут в противоположную сторону. Фермеры вынуждены продавать свою продукцию по ценам ниже рыночных городским жителям, которые могут получить основные продукты питания дешево. В одном случае производители сельскохозяйственной продукции получают политические преимущества, в другом им приходится платить за них. Логическую совместимость этим примерам обеспечивает то, что в обоих случаях многочисленные группы субсидируют малочисленные группы.
В политике хвост может вертеть собакой. И это обстоятельство способно оказывать глубокое воздействие на экономику.
Смерть от тысячных субсидий. В масштабах нашей экономики, оцениваемой в 10 трлн дол., стоимость подземной парковки, которую построил Дэн Ростенковски для Музея науки и промышленности, просто пустяк. То же следует сказать и о субсидии на этанол. А также о таможенной защите производителей сахара, налоговых изъятий для фармацевтических компаний, ведущих бизнес в Пуэрто-Рико, и о ценовой поддержке производителей молочной продукции. Но взятые в целом, эти субсидии и изъятия (и тысячи других, им подобных) весьма существенны. Мелкие «неэффективности» начинают разрушать самую основную и фундаментальную функцию рыночной экономики: использование вводимых ресурсов и факторов производства для максимально эффективного производства товаров и услуг. Если государство должно поддерживать цену на молоко, то реальная проблема в данном случае заключается в том, что молоко производят слишком много фермеров. Наилучшее из слышанных мною определений законных способов сокращения налогов таково: это своеобразное инвестирование или поведение, которое при отсутствии налоговых соображений не имело бы смысла. В этом-то и проблема: правительствам не следует вмешиваться в бизнес, предоставляя стимулы людям, делающим то, что без этих стимулов было бы бессмысленно.
В главе 3 вкратце описаны все причины, в силу которых хорошее правительство не просто важно, но безусловно необходимо. Но такой же истиной является то, что когда конгресс обращает внимание на какую-то проблему, на рождественской елке появляется множество украшений. Покойный Джордж Стиглер, экономист из Чикагского университета, в 1982 г. получивший Нобелевскую премию, выдвинул и привел доводы в пользу концепции, идущей вразрез с интуитивными догадками: компаний и отрасли часто извлекают выгоды из регулирования. Собственно говоря, они могут использовать политический процесс для генерирования мер регулирования, которые либо помогают им, либо связывают конкурентов по рукам и ногам.
Это кажется невероятным? Рассмотрим случай с сертификацией преподавателей. Прежде чем давать лицензии на преподавание, любое государство требует, чтобы учителя государственных школ были способны делать определенные вещи. Большинство людей считают это условие вполне разумным. В штате Иллинойс требования, предъявляемые к учителям, с течением времени постоянно возрастали. Опять-таки, учитывая наше стремление к реформированию государственных школ, это представляется разумным. Но когда начинаешь пристальнее приглядываться к политике сертификации, ситуация оказывается более мрачной. Профсоюзы учителей, которые в Америке являются одной из могущественных политических сил, всегда поддерживают реформы, требующие более жесткого обучения и тестирования педагогов. Впрочем, прочтите, что написано мелким шрифтом в примечаниях к законам о реформе государственных школ. Почти без исключений эти законы делают для уже преподающих учителей изъятия из любых новых требований,
